Сергей Абрамов - Медленный скорый поезд
— Твоими бы устами… — начал было Стрелок, но оборвал ношенную-переношенную цитатку. — Будет исполнено, командир. Но сколько можно прятаться в купе Марины? Сейчас там — чуть ли не толпа друзей, которым не лень множиться. А завтра? А сегодня вечером? А когда Марина останется одна?.. Надо строить оборону, Пастух, а еще лучше — линию нападения. Или ты думаешь иначе?
Пастух молчал. Смотрел на Стрелка, не улыбаясь, и молчал. Глаза в глаза, как в детской подзабытой игре «в гляделки». Но всякое молчание, тем более — намеренное, имеет финал. Чем скорее, тем доходчивее для вольных и невольных участников этого молчания.
— Не надо ничего строить, — сказал он, все же улыбнувшись уголками губ. — Время — рушить…
— А мы что?! — взъярился Стрелок.
— А мы и разрушим, — сказал Пастух. — Именно мы. История неизбежно движется к финалу. Тебе интересно узнать, каким он, финал этот, получится? Интересно, ясен болт! Так пойдем посмотрим на тех, кого собрал Слим. Хоть бы и издали. Его самого мы скорей всего не увидим, а вот его парней… Пошли, пошли…
— Так порюхают же нас ни за что, — усомнился Стрелок.
— Я тебе просто прогулку предлагаю. Легкую, недлинную, хотя теоретически и стремную. Или слабо, а, Стрелок?
Сказано слово: «слабо». Пастух брал на слабо не только и не столько Стрелка, сколько саму ситуацию, а стало быть, и себя самого. И в общем-то ничего особенного, ничего нового: пройти сквозь строй. Фигурально выражаясь. Потому что в реальности «строй» этот, разбивший себе лагерь в вагоне Слима, и не строй никакой, а вполне вольная и уж точно нестроевая команда его людей, опасных людей, умеющих много чего, но тут к месту является некая вводная: они, эти опасные люди, уже победили всех своих нынешних вагонных и межвагонных вражищ, и коли не в реальности, то уж в ментальности точно. От латинского mentis, то есть разум. Иначе говоря, их разум — уж какой-никакой, но присутствующий ныне и поддержанный всем тем, что у Слима в арсенале имеется, от хорошего личного оружия до нерушимой убежденности, утверждает: мы — лучшие!.. Дай им Бог — красивым и сильным — здоровья, как говорится, а с разумом не спеши. Зряшная опция в данном случае.
— Встали и пошли, — сказал Пастух Стрелку. — По коридорчику туда-обратно. Поглядим на нетрезвых татей. Нам, понимаю, с ними соревноваться придется…
— Так ведь кокнут же на раз, — нерадостно сказал Стрелок, тем не менее вставая с полки и проверяя на ощупь оружие в кармане.
— Это вряд ли, — усомнился Пастух. — Мы для них люди незнакомые, мимоходящие. Но если что, так по ситуации…
И они пошли.
Вагон, в коем прописались поездные, пока все-таки теоретические тати, гулял. Ну, не весь вагон, конечно, но уж пяток купе — это точно. Пастух мимоходом — буквально! — успел пожалеть не занятых в спектакле вольных пассажиров, очевидно растерянных, даже напуганных шумом, гамом, полупьяными криками, грохотом колес, стуком бутылок, etcetera, etcetera, то есть чрезмерно веселым и раскованным поведением новых людей, подсевших в этот вагон в Омске-пассажирском, а еще и успел легко позавидовать Слиму, сумевшему — уж сам он, либо помогал кто! — споро и вовремя набрать вполне пристойную команду наемников-профессионалов. А то, что они поддатые донельзя, так не в атаку ж им сейчас прямо. И просто *censored*ганить с шумом и стрельбой их явно не тянет. Да и Слиму спешить некуда. До Москвы далеко еще. Пусть гуляют. К ночи все из них выветрится, они придут в себя и будут проводить операцию под условным названием «Исправление ошибок». Пора кончать с Пастухом, а заодно и с остальными его подпевалами, включая Марину — этакую золотую иголочку в пропахшем водкой и потом железнодорожном вагоне. Хотя не так: Марина им живая нужна. И лучше б целая и трудоспособная.
И сам себя одернул: не время для словесных красивостей. Тут русского мата — в самый раз…
— Возвращаемся, — сказал Пастух Стрелку. — Невредно и подготовиться…
— К чему? — спросил Стрелок. — К очередной войнушке?
— Она не очередная. Она все та же нескончаемая. Просто сегодня к ночи гостей ждать придется, зуб даю. А уж как мы их примем… — помолчал пару секунд, — это мы с нашими новыми и старыми союзниками сейчас и обсудим. Только вот в свой вагон вернемся… Ты все видел?
— Что успел, — ответил Стрелок. — Банда и есть банда, как ты ее ни камуфлируй. Я насчитал всего вроде шестерых. Может, и меньше на одного, может, в суете кого два раза считанул… Да и так уж немало. И матерые все ребята. Ну и плюс Слим. Итого семь. Не многовато ли на нас?.. И вот еще что… Как их Слим собрал так быстро?
— Думаю, что большая половина изначально была в поезде. Трое — точно. А еще трое подсели недавно. Ты ж видел, как они в вагон запрыгивали…
— Заранее задуманная и построенная операция?.. — Сомнения в голосе Стрелка было с перебором. — Не шибко верится.
— Других вариантов не вижу, — сказал Пастух. — Всем нужна Марина, как ты, полагаю, понял. Живая и дееспособная. Что-то она знает такое, чего никто не знает. А кто-то, с которым мы, к сожалению, имеем какую-то там честь, подсуетился заранее. Вон, цельный взвод во главе со Слимом ее планово пасет. Пусть бы пока и издали. А мы… — усмехнулся невесело. — А мы просто к месту и ко времени пришлись. Тоже по душу Марины. Иначе говоря, все запланировано. С обеих сторон. Какие карты выпали, такими и сыграем. Хорошо б только, чтоб нам поверили: убеждать в своей правоте некогда и слов не хватит. Наши, так я понимаю, там вовсю культурно гуляют — Марина некультурно не позволит. Итак, там она сама, начпоезда, Шухрат, кто еще?..
— Похоже — все. Если за время нашего отсутствия на нее никто до кучи не набежал.
— Коли так, возвращаемся. К Марине.
Ну и пошли, не медля.
И зря торопились. В родном купе стабильно и безмятежно сидела троица — Марина, начпоезда и Шухрат, бутылка «Столичной» на приоконном столе была всего лишь ополовинена, закуска к водке состояла из одних печеных маленьких пирожков, уложенных на мелкой обеденной тарелке, более чем ополовиненной, мир был вокруг и покой. Вторгшиеся в поездную пастораль Пастух и Стрелок ничего в ней не нарушили, разве что немедленно покусились на пирожки: в долгой дороге есть постоянно хочется, истина всем странствующим хорошо известная.
— Мы не сильно помешали? — вежливо спросил Пастух.
— Никак не помешали, — объяснил начпоезда, — ешьте, ребяточки, пирожки вкусные, повар наш, как вы за эти дни поняли, веников не вяжет… А нам тут Марина такое рассказывает, такое… — Нужных к ситуации слов начпоезду не хватало. — Короче, о… — помолчал, разгоняясь, — о возможности перехода человека… или вообще людей… в параллельные пространства. Ну, о том, что с вами со всеми сегодня и произошло.
Стрелок засмеялся. Коротко и зло.
— Хорошее время нашли, дорогие товарищи! Эт-то точно! А что через два вагона от нашего — полный вагон наглых, хорошо вооруженных бандитов, вполне реальных, в любой момент готовых прийти сюда — где вы всякую фантастику изучаете! — и порюхать всех нас на шашлыки — эт-то вы не знаете, да? Потому что недосуг вам прямые обязанности исполнять, а проще ля-ля развести…
«Полный вагон» — это была сильная метафора.
— Стоп! — гаркнул Пастух. — Не очень мирные переговоры закончены. Но Стрелок, по сути, прав. Ситуация в поезде говенная. В двух вагонах от нашего — банда… повторяю: банда, пусть и небольшая!.. здоровых, вооруженных, хорошо владеющих как руками, так и оружием в этих руках. С минуты на минуту они снимутся с места и пойдут сюда, потому что Марина, которая, черт побери, всем нужна, сидит вот тут, и мы ничего против этой банды не сделаем — не справимся, и никакие ля-ля про фантастику не помогут… Извините, Марина, к вам у меня претензий нет.
— Кроме одной, — спокойно и мило сказала Марина. — Я живая, чего-то такое серьезное знаю и даже чуть-чуть умею управлять этим серьезным. А ничего б не умела — тогда какие ж претензии?! В конце концов мы же с вами, господа, уже испытали мою «коробочку»… — тон стал язвительным и даже злым, — так можно еще ее испытать. Прямо сейчас. Это не фантастика. Это работает. И бесплатно. Испытаем? Поехали? — И улыбнулась вовсю.
В общем-то она была права. И в частности тоже. И все же Пастух не особо желал вступать в тактический спор. Тем более что тема спора, навскидку, многообразна: а нужна ли нам эта хреновая коробочка — раз, а сколько по максимуму человек все та же коробочка сможет перебросить в параллельное… или какое оно там?.. пространство — два, то есть спасем ли мы всех пассажиров или это нам не обломится — три. И так далее… Допустим, коробочка способна перемещать в параллельное, чтоб его, пространство не более, допустим, пяти персонажей. А остальные… сколько в поезде пассажиров?.. сто?.. двести?.. триста?.. короче, остальные, которые, фигурально говоря, в коробочку не поместились, пусть расслабятся и ждут счастливого финала. Гуманно…
