Евгений Бабарыкин - Палач
– Да тысяч двадцать сейчас живет. Выжили-то меньше, пришлых много.
Иваныч закивал:
– Ну, у вас-то деревень вокруг полно, не то что у нас… Чем севернее, тем народу меньше… Половина поселков и так еще раньше опустели, до камнепадов этих, – в Екатеринбург все смотались… А там, я знаю, мало кто выжил. Многоэтажек много, прорва людей под завалами погибла еще после Первой Кары… Да и потом оставшиеся впроголодь жили: в крупных городах снабжение практически с колес, запасов на несколько недель, и все… Это нам тут повезло, что вокруг нас несколько складов государственного резерва понатыкано. Вот и живут люди, по крайней мере с голода не умирают.
– А сколько сейчас в Лисинске народа?
Хозяин дома махнул рукой:
– Тысяч десять если есть, то хорошо.
– А демон у вас есть?
– А как же. А у вас что, нет?
– Есть.
Иваныч налил по стопке и поднял свою:
– Давай за упокой души невинно убиенных.
Хозяин выпил, скривился и полез в шкаф за холодным мясом и капустой.
– Не могу сладким закусывать, – сказал Иваныч, хрустя капустой с луком.
– Иваныч, а как у вас демон людей забирает? – задал я вопрос, который мучил меня больше всего.
– Да обыкновенно. В городе жребий кидают раз в неделю. Есть там у них иуда, отводит их за город. Наш в коровнике старом живет. А ваш?
– Почему иуда? – спросил я, не ответив на его вопрос. – Почему иуда? Он что, сам что ли?
– Да почему сам? А, понял. Не, я не осуждаю его. Нормальный парень вроде. Это у него кличка такая. В городе его так зовут – Иуда.
– Так ты общаешься с городскими?
– Да как общаюсь? На хрен они мне нужны? Захожу иногда.
Он помолчал, словно прикидывая, стоит ли мне говорить, но потом признался:
– Самогонкой я откупаюсь. Ношу им. Ну, начальству ихнему… Остальные ее и не видят. Вот меня и не трогают. А так давно бы уже охрана к демону стащила… Не знаю, как у вас, а наш без выходных и проходных людей жрет, по расписанию, раз в неделю…
– Наш Ли тоже.
– Ли? – удивился Иваныч. – Почему Ли?
Я понял, что проговорился.
– Потому что на мне была майка с надписью «Lee», когда я увидел его в первый раз, – нахмурился я.
– В первый раз? – переспросил Иваныч. – У нас обычно второго раза не бывает…
– У нас тоже, – кивнул я и опустил голову. – Я вожу жертвы к Ли. Вот так, Иваныч.
Я поднял голову и посмотрел хозяину дома в глаза. Спасибо ему – он не отвел взгляд. Хлопнул меня по плечу и налил самогон.
– Давай. Теперь за тех, кто в живых остался, несмотря ни на что.
Мы выпили. Рядом с этим человеком я чувствовал себя удивительно спокойно. Как будто он родной брат дяди Бори.
– Ты поел? Пошли тогда в гостиную. Куришь?
– Да.
– У меня еще одна трубка есть, если не брезгуешь.
– Давай.
Иваныч вручил мне бутылку и стаканчики, прихватил тарелки с мясом и капустой и кивком головы показал на двери. Мы прошли в соседнюю комнату. Там уже гостеприимно пылал камин. Напротив стояли два глубоких кожаных кресла. Из мебели еще имелся бильярдный стол и рога оленя на стене.
– Проходи, садись. Ой, слушай, принеси табуретку с кухни, тарелки расставим.
Я поставил бутылку на пол и сходил за стулом, который мы превратили в импровизированный столик.
Хозяин принес еще одну трубку и жестянку с табаком:
– Держи. Моя гордость. Сам редко такой курю. Датская смесь, отборный.
Скоро мы вытянули ноги к огню. Дым мягкими завитками окутывал нас, пока не находил дорогу к очагу.
– Ну, расскажи про себя.
– Да нечего рассказывать, Иваныч.
– Ну-ну. Так не бывает, чтобы у человека истории не было.
Почему-то мне захотелось ему рассказать. В конце концов, возможно, я не увижу этого человека уже никогда. А каждому иногда нужна жилетка. Я не исключение, что бы про меня ни говорили в городе.
– Ладно… В общем, жили мы в поселке недалеко от Уральска. Ивантеевка, слыхал, может?
– Конечно. Там у вас кузня большая, калитка моя у вас делалась. Я ворота не стал ставить, у меня въезд на участок со стороны огорода… А кузня знатная, и поковки изумительные оттуда выходили.
– Точно. Батя у меня как раз там и работал – мастером. Там его и завалило, вместе со всей сменой. Хорошо еще, что было что похоронить – он шел куда-то по двору, его льдиной ударило, так и остался лежать. Остальных даже откапывать не стали – нечем и некому стало. У нас село сильно пострадало. От трех тысяч если пара сотен выжила, то хорошо…
– Эк вас… Как же ты спасся?
– А как в то время спасались? Случайно. Мы с матерью на рынке были, когда все началось. Так и стояли, пока не кончилось все. Вокруг орут, камни и лед людей давят. Кто-то убежать пытается, да куда там бежать было? Я вот до сих пор вспомнить не могу – понял я это или просто со страху к месту прилип? Ну, как крики стихли совсем, стоим с мамой, озираемся. Пыль оседает, и холодно стало ото льда. А по ногам уже вода красная течет… Вот это хорошо помню – что все в крови было, пока весь лед не стаял… Да как потом воняло везде. Ну, постояли-постояли да пошли смотреть, что от дома осталось, а потом отца искать. Дотянули кое-как до Второй Кары…
– Подожди, а с адскими гончими как же?
– Это демопсы что ли?
– Ага.
– Интересно вы их называете… Не знаю, как у вас, а у нас их сначала и не было вовсе. Уже перед вторым камнепадом, месяца за три появились. Но с ними-то как? Прятались, как и все. А что еще сделаешь? С ружьем на него не пойдешь, это же не зверь из леса… Он за душой приходит, а креста не боится. Одно слово – Кара и есть…
– Н-да… Все, как у нас…
– Да везде так, мне кажется. Ну, сначала-то вовсе плохо было – не понимали же ничего. Потом уж по радио про Кару объяснили, да про все это… У нас учителя насмерть забили в то время. Пытался спорить с бабами – метеоритный дождь придумал…
– Может, и дождь…
– Иваныч, ты-то хоть ерунды не городи, а? Взрослый же человек! А адские гончие эти твои? А демон? Ты с демоном хоть раз рядом стоял?
– Не доводилось, – зябко поежился Иваныч и плеснул нам по стопкам. – Псы бегают, да… Но в дом только один раз и ломились…
– Так то, что ты чувствуешь рядом с демопсом, – это все равно что щекотка, – сказал я, опрокинув стопку в рот и затягиваясь дымом. – А вот когда ты рядом с демоном… Не могу объяснить. Даже когда думаю про него, голова начинает болеть…
– Ладно, ты дальше-то расскажи… Дальше что?
– Ну, что? Дождались Второй Кары. Тут нашему селу больше повезло – намного меньше камней было… Но людей еще повыбило, конечно… С едой все хуже и хуже становилось – как-то никто у нас не догадался огороды начать сажать. Старые запасы доедали, по домам крупу да консервы откапывали. Демон нас не трогал, ни одного человека не взял. Мы его только несколько раз почувствовали, когда он над нами пролетал. Жуть, конечно, но он как-то вроде нас не касался. А потом принес черт к нам мужика одного. Он со стороны Уральска шел. Ну и рассказал, что там людей много живет, что более-менее с продуктами налажено и все остальное – чуть ли не как до Кары живут… Мы и повелись, как дети. Я-то ребенком, можно сказать, и был – тринадцать лет мне тогда было или четырнадцать, сам забыл.
– Пошли?
– Да. Мама сказала, что, мол, тут ждать? Все равно лучше не будет. Собрались за полчаса и пошли. От нас до Уральска двадцать километров всего. Быстро дошли, и почти без приключений. Это я сейчас знаю, что демопес нас, скорее всего, только из-за меня не тронул, а тогда страху натерпелись, думали – повезло в очередной раз. От собак палками отбились. Они тогда не такие еще были. Что-то помнили…
– Ну, ты-то вон себе нашел где-то. – Иваныч кивнул на Рыжую, которая уже давно пришла с кухни и растянулась у моих ног.
– Да она сама ко мне вчера прибилась, – сознался я. – Ты извини, что я ее к тебе притащил. Сам обалдел, если честно.
– Да… Дела… Ну, ладно… давай дальше.
– Ага… Пришли мы в Уральск, а там нас, конечно, ждали. С распростертыми объятиями. В то время это еще в диковину было – людей демону отдавать. Но по радио успели объяснить, что это искупительная жертва и все такое… В общем, взяли нас. Мать на следующий же день к Ли отправили, а меня через неделю. Ну, не стал он меня жрать. Вернулся я…
– Подожди! Что значит, не стал? Расскажи толком.
– Да обыкновенно. Пришел я на завод, страху натерпелся. Но это я потом уже понял, что демон на меня не так действует, как на других. По крайней мере, думать я могу. Плохо мне, страшно до тошноты, голова словно бочка обручами сдавлена, но – все соображаю. Остальные метров за пятьсот вырубаться начинают. А когда он в прямой видимости – совсем швах. Что еще заметил: если медленно к нему идти, то он сильнее действует. Если быстро – так, чуть накрывает.
– Это когда он мимо пролетает?
Я кивнул:
– Ага. Иду я к нему, а у самого мысль работает: как бы сбежать. Я хотел мимо пройти, если честно. Хватило бы сил. Вернее, не так – моральных сил хватило бы, а вот физических вряд ли. Я тогда совсем дохлый был, недоедали мы в последние месяцы… Так Ли сам вышел. Я потом уже думал, мне кажется, он удивился, что такие, как я, вообще есть. Ну, может, не удивился, вряд ли он умеет удивляться… Остановил он меня и велел приводить по одному человеку в неделю. Без пропусков и опозданий – в одно и то же время. А он за это никого в городе трогать не будет.
