Евгений Бабарыкин - Палач
Я смог нормально рассмотреть хозяина дома.
Лет пятидесяти, среднего роста, чуть ниже меня. Крепкие покатые плечи выдают большую физическую силу. Руки и плечи мускулистые, но под одеждой небольшой животик – не голодает. Только сейчас я заметил, как по-домашнему он одет – вытянутая майка, спортивные трикотажные штаны с «коленками» и шлепанцы на босу ногу.
Голова большая, как у медведя. Да он и сам как медведь: лохматые черные волосы неровно и небрежно острижены, как видно, собственной рукой, на лице недельная щетина с сединой. Все черты крупные, тяжелый подбородок и живые черные глаза под густыми бровями – настоящая бандитская рожа. Но, глядя на него, я сразу успокоился. Что-то такое проглядывало за его насупленными бровями – лукавство и готовность рассмеяться хорошей шутке.
Он тоже внимательно разглядывал меня при свете лампы, потом подмигнул и спросил:
– Что, брат, несладко тебе пришлось, я смотрю? Сколько часов на ногах-то уже?
– Да скоро двадцать. Ничего, нормально.
– Ого! Есть хочешь?
– Очень. – Я полез было в рюкзак. – У меня тут есть кое-что…
– Свое съесть успеешь, – остановил меня хозяин дома. – Ты давай вот что. Умойся иди, а я пока на стол накрою, лады?
– Спасибо.
– Спасибо потом скажешь, как брюхо набьешь… Иди в ванную, как раз воды нагрел, думал стирать буду… Ты вовремя.
– Неудобно…
– Неудобно чушкой ходить – чесаться начинаешь. А воды я еще нагрею, колодец во дворе. Давай не стесняйся. Полотенце на крючке, мыло и шампунь на полке. Потом на кухню приходи, по запаху найдешь.
Он вышел, оставив мне лампу. Парящее ведро кипятка стояло на полу рядом с сорокалитровым бидоном с холодной водой. Я искупался и сполоснул термобелье – оно высохнет за пару часов. У зеркала пригладил пятерней волосы и пошел на кухню. Хозяин не обманул – запах тушенной с овощами зайчатины не дал ошибиться. Рыжая уже утробно урчала, уминая кашу с той же зайчатиной. Кости так и трещали на белоснежных клыках. Все-таки здорово, когда у тебя есть собака.
Хозяин суетился возле накрытого стола. Я окинул взглядом кухню. Просторная, квадратов двадцать, не меньше. Кухонный гарнитур из белого пластика переделан уже после Кары – вместо газовой плиты хозяин втиснул дровяную печь. Самоделка, но сделана очень аккуратно. И грамотно – дымовая труба выведена в вентиляционное отверстие. Посередине кухни стоял большой овальный стол. На одной половине хозяин уже расставил тарелки с едой, от одного вида которой у меня рот наполнился слюной. Зайчатина, квашеная капуста, салат из свеклы и лука, жареная, еще дымящаяся картошка и горка зелени на разделочной доске. Рядом, как точка в законченном предложении, – запотевшая бутылка с прозрачной жидкостью.
– Ну, будем знакомы! – сказал хозяин дома, вытер руки полотенцем и протянул мне широкую крепкую ладонь. – Коновязов Антон Иванович.
– Сергей… Сергей Плавченков.
– Очень приятно. Ну, садись. По маленькой?
– Можно, – сказал я, усаживаясь на табурет. Мебель в кухне была под стать хозяину – основательная, крепкая.
Антон Иванович положил мне в тарелку всего понемногу и разлил по стаканам из бутылки.
– Смотри осторожнее, – предупредил он и подмигнул: – Самогончик свойский, двойной перегонки. Язык не обожги, я не разбавляю… Ну, будем!
Следом за хозяином я опрокинул содержимое пузатенькой стопки в рот. Тепло тут же разлилось от желудка по венам.
– Закусывай, – крякнув, сипло сказал хозяин.
Несколько минут я отдавал должное кулинарным талантам хозяина. Антон Иванович вежливо ковырял в тарелке, чтобы я мог спокойно поесть. Когда он увидел, что червячка я заморил, налил по второй.
– Давай.
Мы чокнулись и выпили.
– У вас не водка, а живая вода, Антон Иванович, – похвалил я самогон.
– Ты мне не «выкай», а то из дома выгоню, – пошутил он. – Зови просто по имени, лады?
– Ну тогда Иваныч, – улыбнулся я.
– Ну или так. Сам-то откуда?
– Из Уральска.
– О, еще один сосед!
– Еще один? – не сразу сообразил я.
– Ну да. Сегодня утром только парня с девчонкой проводил… Эй, ты чего?!
Наверное, я побледнел или еще что.
– Нет, ничего. Нормально. Давно они ушли?
– Да нет… Час, наверное, перед тобой. Я как раз воду поставил греться. Все равно, думаю, уже не усну… А тут ты.
– Когда они к вам пришли?
– Слухай, парень, а ты не за ними ли гонишься?
– За ними.
Иваныч явно растерялся. Он не знал ни их, ни меня. Что бы он ни сказал, значило навредить или мне, или им.
Я отвел глаза и, чувствуя, что краснею как сопливая девчонка, спросил:
– Они вместе спали?
– Вон оно что… – протянул хозяин. – Понятно…
Он помолчал, потом, явно, чтобы потянуть время, тяжело встал с табурета и отошел к кухонному столу. Достал из ящика трубку и табак и долго возился с ними, не поворачиваясь ко мне лицом. Наконец вернулся на место и запыхал ароматным дымком.
– Вчера под вечер они пришли. Их чуть адская гончая не сожрала… Из-под носа у нее их вырвал – чуть пасть ей дверью не прищемил. Калитку видел? И на двери вмятину?
Он помолчал, рассматривая трубку:
– Вместе они спали. Я спросил, как им стелить… Парень сказал – вместе. Я и постелил.
– Ясно, – сказал я. А что еще я мог сказать?
Иваныч нашел мужской выход сгладить неловкость – налил по третьей. И сразу еще по одной.
Я уже наелся, от сытости и выпитой водки глаза начали слипаться.
– Давай-ка спать ложись, – предложил Иваныч. – Утро вечера…
Он рассмеялся невесело.
– Блин, совсем забыл! Сейчас же утро… Ну, все равно ложись. Отдохнешь, выспишься, а там все в другом свете видно будет. Лады?
До спальни на втором этаже я добрался как в тумане. Помню только, как лизнула руку Рыжая, когда мы проходили мимо коридора, и то только потому, что я здорово испугался – не привык еще к своей собаке.
Проснулся я в темноте. Блин, сколько же я проспал? Весь день, что ли?
Я спустился вниз. Иваныч заботливо оставил в холле лампу, а то я точно переломал бы ноги на лестнице. Он выглянул из кухни и приветливо махнул мне рукой с зажатым в ней ножом:
– Давай сюда! Ну и здоров ты спать!
Я пошел было в кухню, но на пороге остановился:
– Слушай, а где Рыжая?
– Да со мной, на кухне пасется. Я ее уже и гулять выпускал… Иди к нам.
Гулять выпускал? И она вернулась? Круто.
Рыжая пригрела себе место возле рабочего стола – как видно, именно там достается больше всего обрезков зайчатины. При моем появлении собака виновато опустила голову. Прости, мол, хозяин, но жрать-то хочется.
Я неловко, не привык еще, потрепал Рыжую по голове и сел за стол.
Иваныч помешал в кастрюле и набрал в ложку огненно-красный бульон. Подул, вытянув губы трубочкой, и шумно отхлебнул.
– М-м-м… – закатил он глаза. – Не борщ, а сказка! Будешь?
– Конечно, – улыбнулся я. – От хорошего борща может отказаться только неандерталец. И то я не уверен.
– Это верно.
Иваныч вытащил из стола большую поварешку, а из шкафа наверху – две тарелки. Он поставил передо мной полную тарелку и подмигнул:
– По маленькой?
Не дожидаясь моего ответа, достал давешнюю бутылку и стопки.
– Иваныч, без обид, но я не буду.
– Чего это? – искренне удивился хозяин. – Или не хороша водочка?
– Да я думаю дальше идти.
– С ума сошел? На ночь-то глядя? Даже не думай, никуда я тебя не отпущу! Ты знаешь, который сейчас час?
– А который?
– Да уж двенадцать!
– Ух ты… Да, дал я храпака… А чего ты так поздно борщ варишь?
– А тебя кормить. Видишь, как раз рассчитал.
– Это я на запах проснулся.
– Ну, хорошо, коли так, – рассмеялся Иваныч. – Ладно, давай по маленькой, для аппетита… Ну, бери!
– Иваныч, да мне все равно когда идти, что днем, что ночью. Я в темноте хорошо вижу. Сколько от тебя до Лисинска?
– Десять километров. По дороге по-хорошему за два часа дойдешь. Да только утром, и не уговаривай. Ты-то, может, и видишь в темноте, да охранники наши этого не знают. А у них со страху принцип простой – зальют свинцом подозрительное место, и дело с концом. Понял?
Я прикинул и так и эдак и понял, что он прав. Отмахать сотню километров, чтобы получить шальную пулю в лоб – то еще удовольствие.
– Ладно, Иваныч, уговорил, – улыбнулся я. – Наливай! А из чего ты ее гонишь?
– Да из морковки. Сколько я ее сажаю, ты представить не можешь! Ну, давай!
Мы выпили, и я торопливо заработал ложкой. Да, не борщ, а объедение! Пока доели, выпили еще по две. Иваныч убрал тарелки и положил второе – рисовую кашу с изюмом.
– Ух ты! – искренне обрадовался я. – Откуда?! Я уже не помню, когда изюм в последний раз ел.
– Да нашел тут складик недалеко. От меня всего три километра. Городские то ли забыли про него, то ли не хотят таскаться в такую даль. У нас же в Лисинске станция узловая, складов полно было. Так что с продуктами особых проблем нет. У вас в Уральске сколько в живых осталось?
