Александр Тимьянов - Страж Границы
Эта сшибка должна стать решающей. Если мы оба снова останемся в седле, присуждать победу будут маршалы турнира. Во всех состязаниях для бойцов установлен определённый лимит, иначе турнир затянулся бы до бесконечности, перестав быть интересным даже участникам. Только последний бой будет длиться, что называется, до победного конца. Такие схватки, даже в наше время, при совершенных доспехах, безопасных копьях и самой современной медицинской и магической помощи, бывало, заканчивались гибелью одного из участников.
Маршал турнира махнул нам, разрешая атаковать. И мы пустили коней в галоп. Я крепко зажал древко, нацелив наконечник в нижнюю часть кирасы, чтобы ненароком не покалечить гвардейца - я, лично, ничего против него не имел. Видя это, гвардеец закрылся щитом, прижав его настолько близко к себе, насколько позволял доспех, своё копьё он также держал как можно ниже. Не смотря на гонор, он был приличным человеком. Выбить противника из седла, направляя копьё так низко, практически невозможно. Мы оба почти отказывались от чистой победы, чтобы не покалечить друг друга. И снова мы встретились на середине ристалища - наконечники с грохотом врезались в кирасы, копья переломились. Я тоже едва не переломился, вместе со своим копьём, острейшая боль шилом пронзила живот, тараном врезалась в кишки. Я навалился на высокую переднюю луку седла, надсадный кашель рванул лёгкие и горло, как будто не в живот получил копьём, а тяжёлым молотом по груди. А вот противника моего подвела кираса. Она была из самых современных, "гусиная грудка", наконечник моего копья скользнул по выступающей части, разорвав сюрко, и угодил точно меж кирасой и ронделем. Древко выдержало, лишь треснув по всей длине, удар выбил гвардейца из седла. Не спасла ни высокая задняя лука, ни крепкие ремни стремян. Несчастного буквально сорвало с коня, так силён оказался удар. Одна нога его застряла в стремени и жеребец проволок гвардейца по утоптанной земле ристалища несколько саженей. Так что, когда коня взяли под уздцы и освободили всадника, его тут же на руках слуги унесли в госпитальную палатку.
Доехав до своего конца ристалища, я лихо соскочил с коня и тут же поплатился за это. Если бы не слуги, вовремя подхватившие меня под руки, валяться бы мне на земле. Боль снова пронзила живот до самых кишок, стоило только ногам удариться об утоптанный грунт ристалища. Я замер, ловя лёгкими воздух, от боли даже слова сказать был не в состоянии.
- Тебе срочно надо в кузницу, - сказал мне герцог, - да и к медикам тоже.
Первым делом меня проводили в госпитальную палатку, соседнюю с той, в которой лежал несчастный гвардеец. Маг-медик не стал снимать с меня доспехов, он просто справился, где болит, и положил руки на кирасу.
- Ничего опасного, - резюмировал он, спустя несколько секунд. - Сильный ушиб, внутреннего кровотечения нет. Я обезболил вас, но старайтесь не получать в то же место копьём.
- Обязательно, - сказал я. - Я сообщу об этом моим противникам.
- Раз шутите, - позволил себе усмехнуться маг, - значит, с вами всё в порядке. А вот вашему сопернику повезло куда меньше. Меня вызывали в палатку магистра Гогенхайма, мы проводили совместную операцию. У молодого человека сильно повреждён позвоночник, так что неизвестно даже встанет ли он на ноги, не смотря на все наши усилия.
Вот и живое доказательство моих слов о несчастных случаях на турнирах. Как ни старайся обезопасить себя доспехами и ломкими копьями со скруглёнными наконечниками, но коль уж вылетел из седла - без травм, зачастую весьма серьёзных, никак не обойтись.
А вот у кузнеца пришлось задержаться. Сначала с меня снимали покорёженную кирасу, а заодно и наплечник, что пришлось делать достаточно долго. После кузнец с подмастерьями ровняли детали доспеха, гремя молотами по наковальне. В это время я мог хоть сколько-то подышать полной грудью, которую не стискивало железо кирасы. Затем меня снова заковали в доспех, и я вернулся на ристалище.
За то время, что я провёл в госпитальной палатке и у кузнеца, пешие состязания подошли к концу. Я даже не знал, как выступили Илья и Кариэль, пришлось поспешить возвращаться в седло. Герольды уже трубили начало конных схваток.
Я не удивился, что герцог Лотензак с честью вышел из очередного поединка. Мы снова втроём - я, герцог и пожилой эрл - поставили коней рядом. И что самое странное, меня всё не вызывали и не вызывали. Вот уже и пожилой эрл, и герцог выбили своих противников из седла. Даже аквитанец выступил, без труда победив рыцаря, закованного в самые современные белые доспехи, стоившие целое состояние, потому что родовой герб у него был вычеканен прямо на кирасе. А меня всё не вызывали на поле трубы герольдов.
- Выходит, тебе повезло, - усмехнулся герцог. - Твоим противником должен был стать победитель схватки барона Толбота и эрла Фастолфа, однако победителя как раз и не случилось. Ты пропустил их схватку. Толбот сумел выбить Фастолфа из седла, да так что тому ноги пришлось собирать по осколку. Но сам он так сильно получил копьём в грудь, что у него отнялись ноги и правая рука, и он не сможет дальше принимать участие в турнире.
- Именно это заставило меня задуматься о том, что пора бы заканчивать с турнирами, - добавил пожилой эрл. - Толбот моложе меня на три года, а уже не может выдержать хорошего удара копьём в грудь. А ведь мы, бывало, в молодости по пять-шесть раз так получали, а то и посильней.
В итоге этого тура из семи рыцарей остались четверо. Я, пожилой эрл, которого звали Югон, герцог Лотензак и тан Монтеглайф.
По окончании меня очень удивил герцог. Он спешился и обратился ко мне:
- Идём, сэр Галеас, - махнул он рукой. - Пеший поединок со щитом обещает быть интересным.
Я решил последовать рекомендации Лотензака и поспешил вслед за ним. Оказалось, что Илья пробился в финал этой дисциплины, победив всех соперников, не важно, гномов или людей. Теперь ему предстояло сразиться с закованным в золочёные доспехи рыцарем, на которого кирасе был вычеканен герб - стоящий лев позади крепостной стены. Точно такой же красовался на его щите.
- Раскрою тебе секрет Полишинеля, - сказал мне Лотензак. - Вздыбленный лев за стенным узором - герб эрлов Керцио. Этот род давно пресёкся и титул эрла Керцио, вместе с гербом и землями перешёл короне. А батюшка нашего величества, Седрик Добрый, завёл себе традицию называться эрлом Керцио, когда показывался где-либо, так сказать, инкогнито.
- Это значит, Илья сейчас будет сражаться с королём Пелиамом? - удивился я.
- Именно, - кивнул герцог. - Традиционно король не имеет права участвовать в турнире под своим именем, а сражаться под чужим, даже если оно и не совсем чужое, в конной схватке считается среди монархов отчего-то дурным тоном. Да и вообще, его величество предпочитает пеший бой. Вот только никто не может понять, отчего его величеству так нравится сражаться со щитом и мечом, словно какому-то кнехту.
На сей раз король, вернее эрл Керцио, не изменил своей привычке. Он был вооружён одноручным мечом, несколько длинноватым для боя со щитом, на левой руке - рыцарское "крыло". Илья не сменил булаву, не смотря на то, что сражаться ею против длинного меча не слишком удобно. Правда, если это булава из наших арсеналов - про конвенционное оружие на нынешних турнирах и не вспоминали, сейчас не имперские времена - короля ждёт интересный сюрприз.
Они сошлись, даже не сошлись, а ринулись, сшиблись, словно всадники. Грянули щитами друг о друга, обрушили оружие на противника. Булава Ильи врезалась в глухой шлем, так же более подходящий всаднику, его величества. Сила удара была такова, что бацинет должен был смяться, сокрушив заодно и кости венценосного черепа, однако, похоже, кроме стали голову короля защищала ещё и магия. Било булавы оставило лишь длинный след да небольшую вмятину. Ответный удар короля, казалось, тоже должен быть сокрушительным. Серединой клинка он попал ему в закрытый кольчугой бок - посыпались искры, но и только. Противники разошлись на шаг. Замерли, оценивая друг друга, так сказать, уже не со стороны, а после личного контакта.
Это ожидание длилось не больше секунды, лишь профессиональные бойцы, вроде меня или Лотензака, заметили бы его. И вот они снова кидаются в атаку. Теперь уже одним ударом не ограничиваются. Булава и меч то и дело попадают на щиты, гремя сталью. Противники проявляют чудеса проворства, не пытаются финтить или даже пытаться фехтовать, просто обменивались могучими ударами. Король успевал поддёргивать щит, когда на него должна была обрушиться булава Ильи, несколько сбавляя силу удара. Богатырь же сбивал атаки противника кромкой щита, уводя длинный клинок в сторону. И всё же раз за разом то булава попадала по шлему или наплечнику его величества, то королевский меч проходился с хорошо слышимым скрежетом по кольчуге.
И всё же его величество наседал на Илью. Он брал напором, подкреплённым неплохой техникой и фехтовальным искусством. Богатырь отступал под градом ударов, огрызаясь изредка быстрыми ответными атаками - булава врезалась в щит, шлем или наплечник короля. Именно напор его величества сыграл с ним дурную шутку. Королю удалось провести быстрый финт, заставив Илью открыться. И король среагировал молниеносно. Отшвырнул свой щит в сторону, перехватил меч двумя руками, занёс его над головой - да так и замер, не в силах шелохнуться.
