Саймон Кларк - Кровавая купель
Он заржал, мерцая своими зверскими глазками между вытатуированных птиц.
Я повернулся и пошел прочь, и чувствовал себя так, будто меня закопали в лед.
В тот же вечер, когда дул холодный ветер с севера, юноша семнадцати лет по имени Иэн был признан виновным в неоказании должного уважения. Иэн никогда никого не трогал. Единственное, чего он хотел, – это возиться со щенятами и котятами, которых собирал на прогулках по долине. Я думаю, он был малость простоват. Если с ним заговорить, он отвечал кивками и широкой улыбкой на детском лице.
К нему пристегнули трубу, и я стоял с Куртом на ступенях гостиницы, чтобы посмотреть.
Смотреть, что будет, мне не хотелось, и я потихоньку осматривал вершины холмов. Вдали, на одном из них, двигались какие-то фигуры. Их трудно было опознать, но по тому, как они двигались и на нас смотрели, я понял, кто они. Креозоты вернулись.
Никто другой не заметил: все были поглощены зрелищем, как Иэн тащит жестянку.
Мое сознание вернул обратно звук взрыва. Какое-то время я ничего не мог разглядеть.
Потом я увидел идущую по дорожке фигуру, и ее плечи раскачивались из стороны в сторону.
– Иэн справился! – крикнула какая-то девица.
Так и было. В определенном смысле.
Одной руки он лишился с большей частью плеча. Живот у него вспороло. Оставшейся рукой он держал внутренности комом перед грудью. Кусок их тащился за ним, как кожа длинной серой змеи.
– Я жив… я жив… смотрите, я жив! – повторял он снова и снова, ковыляя к нам по дорожке. – Я жив, я жив! – Единственный глаз горел, как электрическая лампа сквозь красную кашу. – Я жив, Курт, я жив!
Он был в десяти ярдах, когда внутренности выскользнули у него из рук на землю. Он запутался в них и упал лицом на гравий.
Иэн лежал, истекая кровью и плача, десять минут, пока Курт с Джонатаном кидали монету, кто приставит ему к голове ствол и избавит от слез.
Решение я принял еще раньше в этот день. Но сейчас я знал, что оно верно.
Ложась спать, я считал часы до момента, когда можно будет идти в дом Дел-Кофи и рассказать им мои план.
Глава тридцать седьмая
Без десяти восемь я входил в ворота сада дома Дел-Кофи. Нижние окна дома были заложены кирпичами. Дел-Кофи говорил, что опасается нападения Креозотов. Но я думаю, это было сделано, чтобы затруднить вход Курту и его Команде. Дел-Кофи уже не раз становился им на дороге. Мог наступить день, когда они и его заставили бы тащить жестянку.
– Доброе утро. Ник. – Дел-Кофи выглянул из верхнего окна. – Боюсь, тебе придется лезть сюда по лестнице. Я из осторожности двери тоже заложил.
– Отличный у тебя замок, – сказал я, залезая по лестнице. – Сара уже встала?
– Да, она ждет. – Он отступил, пропуская меня. – Нам всем интересно, что ты хочешь нам сказать. Ник. Садись.
Он показал на стол, возле которого стояли четыре стула. Я заметил, что сломанные пальцы у него все еще забинтованы.
– Чаю?
Я кивнул, и он налил три чашки. Он уже больше не строил из себя сверхинтеллектуала. Вид у него был усталый и перепуганный. Вошла Сара. Она глянула на меня подозрительно, гадая, какие были у меня причины сюда приходить. Кивнула в знак приветствия и села.
– А где Китти?
– Я ее только что уложила, – сказала Сара. – Сегодня была ее очередь ночевать с Куртом.
– О Господи! Как она?
Лицо Сары вспыхнуло неподдельной яростью.
– А как ты думаешь? Я ее накачала транквилизаторами. Дел-Кофи потер лицо трясущимся руками. Он был на грани истерики.
– Что за бардак! Что за блядский, глупый бардак! Как мы себя до этого допустили? Мы хуже взрослых, которые сошли с ума! Мы тоже сошли с ума, только по-другому… Бег с жестянкой. Рутинные изнасилования. Пытки. Что дальше?
– Прежде чем ты начнешь, Ник. – Сара говорила ледяным голосом. – Мы обсуждали, что нам следует делать.
– И?…
– И мы решили упаковать, что сможем унести, и уходить отсюда.
– Не думаю, что это удачная мысль.
– Так ты думаешь, что надо остаться? Под властью этих садистов?
– Сара, Курт пригласил меня вступить в Команду. Дел-Кофи ничего не сказал – только глядел на меня покрасневшими глазами.
– Так ты теперь один из его мальчиков? – прошипела Сара. – Мои поздравления.
– Сара, если ты дашь мне объяснить… Курт предложил, и я согласился… да послушай, Сара! Что толку, что ты меня отлупишь? Слушай… слушай, я сказал! Я тебе говорю, что не согласен с планом просто взять и уйти. Теперь дай мне сказать почему. Вы слышали суматоху сегодня ночью в гостинице?
– Слышали, как ездили машины, и это все.
– Так вот, примерно в четыре утра Штанина и еще двое сделали то, что собираетесь вы с Мартином. Они пытались тихо удрать. Думаю, Курта кто-то предупредил. В семь Команда их разыскала и привезла обратно. Курт ярился, что они пытались уйти. Он назвал это предательством, так что сами догадайтесь, что будет делать сегодня Штанина.
– Тащить жестянку.
– Именно. И вот почему это просто самоубийство – уходить пешком.
– А как еще можно убежать? – Мартин развел руками, голос его дрогнул. – Доступа к машинам сейчас нет ни у кого. Я поднял палец:
– Кроме членов Команды. Так что ты понимаешь, Сара, почему я согласился?
Она стиснула мою руку.
– Не знаю, Ник. Каждый раз, когда я начинаю считать тебя подонком, ты меня снова удивляешь.
– Принимаю как комплимент. – Я повернулся к Дел-Кофи. – Есть еще одна причина уходить отсюда побыстрее. Ты последнее время не видал Креозотов?
– Нет. Честно говоря, я так упал духом, что даже не удосужился смотреть.
– Ну а я вчера вечером видел их с полдюжины. Они снова наблюдали за гостиницей с холма за долиной. И я с тобой согласен, Мартин, они наблюдают за нами не без цели. Учитывая, что творилось в прошлом, я думаю, что эта цель – наша смерть.
– Так как мы отсюда выберемся?
– Сегодня в два часа дня все эти гады будут смотреть на Штанину. Тогда-то я и подъеду сюда на автобусе. Окольным путем, чтобы они меня не видели. Если повезет, музыка из колонок заглушит шум двигателя и они не услышат. Вы двое и Китти будете ждать меня на белой ферме в конце долины. Я вас там подберу. Да, и я думаю, будут еще пассажиры. Я шепну словечко еще нескольким, которые хотят выбраться.
Руки Дел-Кофи снова задрожали – от волнения. Сара смотрела на меня с приятным удивлением.
– Я возьму автобус, потому что он сделан, как танк. Команда наверняка за нами погонится – и это будет легко, потому что дороги покрыты грязью и след шин будет отчетливым, как на свежем снегу. Если они нас догонят, я автобусом сброшу их с этой чертовой дороги прямо в царствие небесное.
– Есть мысли, куда нам ехать? – Дел-Кофи снова стал интенсивно думать – почти вернулся к себе прежнему. – Это должно быть достаточно далеко отсюда. И такое место, чтобы мы там могли жить.
– Может быть, на побережье? – Сара сияла глазами. – Сможем разнообразить свежей рыбой ту еду, что удастся собрать.
Минуту назад Сара и Дел-Кофи были подавлены, как приговоренные к смерти на скамье подсудимых. Сейчас они снова ожили. Сара, улыбаясь, откидывала волосы назад и говорила быстро, постоянно перебиваемая Мартином; а он, казалось, забыл о сломанных пальцах и похлопывал рукой по столу, подчеркивая главные мысли.
Я смотрел на них, успокоенный, довольный тем, что сделал наконец правильную вещь.
– Мы построим новую общину…
– …И в этот раз будем смотреть, кого набираем. Дэйв был великий человек, но он бы взял кого угодно. Он видел в людях только хорошее – вот и оказались мы под сявками и блатными.
– У нас будет программа образования – и трехгодичный план… это то, что нам нужно – планирование на будущее…
– Нефтепродукты в конце концов кончатся. Придется строить ветровые турбины с генераторами.
– Или водяные мельницы…
– Сейчас октябрь, но весной тогда сделаем посевы… Я с удовольствием дал им мечтать. Надежда на их лицах заставляла меня верить, что. у меня днем все получится.
Ведь это только в моем рассказе все было просто. На самом деле были проблемы. Мне надо будет раздобыть ключи, потом надеяться, что мотор заведется. Его не запускали уже несколько недель. А когда Курт узнает, он сначала будет ссать кипятком от ярости, а потом бросится за нами, паля из всех стволов. И у меня не было сомнений, что если нас поймают, мне придется тащить жестянку.
Еще час мы проговорили, обсуждая план, и Дел-Кофи пошел к себе паковаться.
Сара смотрела на меня, и у нее дрогнули ресницы.
– Ник, ты это все прошел ради нас. Ты герой.
– Не надо меня восхвалять. Надо было мне раньше обо всем этом подумать. Наверное, я надеялся, что все устаканится и Курт станет вести себя нормально. Меня только одно грызет: если мы удерем, останется куча детей, у которых и шанса не будет на достойную жизнь.
