Руслан Мельников - Муранча
— Это только кажется, Илюша, — шепнула ему в ухо Оленька. — Все это лишь кажется. Ты же знаешь.
Сразу стало легче. Спокойнее. Да, конечно, он знал.
— Пап, здесь ничего нет, — тихонько заговорил Сергейка. — Пока — ничего.
— Тш-ш-ш! — шепнул Илья.
Он был уже в порядке, но голоса Оленьки и Сергейки могли привлечь внимание муранчи.
Кто-то тронул его из темноты. Человеческая рука — не муранчиная лапа.
— Тихо, Колдун! — на грани слышимости прозвучал шепот Казака. — Расшипелся на все метро!
Позади послышалось дыхание Алексея Кирилловича. Нет, никто из его спутников никуда не пропал.
Они на ощупь добрались до массивного люка, закрывавшего ход со стороны красной ветки. Казак был прав: люк прилегал к стенкам неплотно. Бетон под его нижним краем потрескался и осыпался. Сквозь образовавшуюся щель поддувал сквознячок. Илья улыбнулся: вот какой ветерок его напугал, вот что он принял за чужое движение. Но это даже хорошо, что сквозняком тянет от муранчи, а не наоборот. Так тварям труднее учуять людей.
Стрекот здесь был громче, звонче и истеричнее, что ли. Гулко и однообразно звучали странные вздохи — «Ухш-шух-ухш-шух».
Люк, возле которого они притаились, располагался под самым потолком станции, и через широкую щель можно было заглянуть на Ворошиловскую.
* * *Свет на станции уже погас. Только в небольшой нише на одной из колонн еще горел масляный светильник. Разглядеть в слабо освещенном пространстве, правда, удалось немногое. Больше приходилось домысливать.
По колонне со светильником тонкими струйками сбегала вода, и было, похоже, будто барельефы оплетены маленькими сверкающими змейками. Сверху капало. На платформе и на путях поблескивали лужи. Видимо, из-за взрыва перехода была повреждена гидроизоляция, и теперь сюда просачивались грунтовые воды. Однако станцию не затапливало: вода растекалась по путям и находила выход где-то под щебенкой.
Вся Ворошиловская была облеплена копошащейся массой. Станция казалась сложенной из живой муранчи. В тусклом размазанном пятне света терлись друг о друга хитиновые панцири, шевелились крылья и лапы гигантских насекомых.
Трупов видно не было. По крайней мере, в том месте, которое освещал огонек масляной лампадки. Зато колонну, на которой находился светильник, украшали темные потеки, которые вряд ли могла оставить вода. А вот кровь — запросто.
«Неужели всех сожрали?» — с ужасом подумал Илья. Нет, такое количество людей не могло исчезнуть бесследно. Остались хотя бы обглоданные скелеты, обрывки одежды… Скорее всего, муранча просто расчистила станцию от трупов. Но для чего? Или для кого?
Под сводами «Ворошиловки» перепархивали туда-сюда десятки тварей. Стонал воздух, разрубаемый длинными жесткими крыльями.
— Рух-рух-рух-рух. Рух-рух-рух-рух…
И слышалось звонкое, нервирующее:
— Чири-хи-чири-хи. Чири-хи-чири-хи…
И утробное, пугающее:
— Ухш-шух-ухш-шух. Ухш-шух-ухш-шух…
Какая-то тварь, пролетавшая мимо колонны с лампадкой, задела светильник. Тот качнулся. Затрепетал одинокий огонек. Заплясали по стенам чудовищные переплетения теней. Слабый отсвет достал до противоположного конца зала. Мазнул по краю платформы.
И Илья, наконец, разглядел, откуда идет гулкий и незнакомый звук. Звук доносился с полузатопленных путей, на которых…
Невероятно!
Там, во всеобщем шевелении и копошении муранчиного племени, выделялось нечто живое, но отличное от прочих мутантов. Нечто огромное, гусеницеподобное, медленно вздымающееся и столь же неторопливо опадающее.
Стоп-стоп-стоп! Илья вспомнил, что наблюдатели с Сельмаша видели, как муранчиный рой переносил по воздуху некую огромную гусеницу. Неужели это она и есть?
Что ж, теоретически, муранча могла дотащить того монстра до метро. И гусеница-переросток могла заползти под землю через открывшиеся после диверсии Тюти орджоникидзевские гермоворота. Да, в такие широченные ворота она бы, пожалуй, пролезла. И добраться до Ворошиловской по тоннелям метро вслед за передовыми отрядами муранчи или с их помощью гигантская гусеница могла бы тоже. Но зачем?
И почему муранча до сих пор не сожрала такого жирного аппетитного чужака?
Огонь светильника качнулся еще раз. Глаз снова различил что-то округлое, блестящее то ли от водяных капель, то ли от выделений, что-то поднимающееся над краем платформы… Форму и размеры существа определить было трудно. Нельзя было даже понять, разместилось ли оно на станции целиком или только частично высунулось из туннеля.
— Вы видели? — раздался сдавленный голос Алексея Кирилловича. — Ведь это же…
— Тихо, — шикнул на него Казак.
Но энтомолог уже не мог совладать с волнением.
— Это же их матка! Муранчиная «королева»!
Матка? «Королева»? Ну да, конечно! Это могло бы все объяснить. И то, что муранча таскает этого монстра с тобой, и то, что не пожирает его, и то, что запихивает на время зимовки в укромные тоннели ростовского метро. Гигантская гусеница, правда, мало походила на обычную муравьиную матку. Но ведь и притащившие ее мутанты — тоже не простые мураши. Впрочем, толком поразмышлять на эту тему Илье не удалось.
Кажется, их услышали.
С верхней части освещенной колонны — откуда-то с теряющейся во мраке раскидистой барельефной капители — сорвалась муранча. Стремительно приближающееся темное пятно на миг закрыло обзор. Мелькнули крылья. Растопыренные лапки насекомого…
Потом — удар в люк. Сильный удар, заставивший людей отпрянуть и отозвавшийся гулким звоном по всей станции.
Задетый муранчинным крылом светильник упал, разбился и погас. Ворошиловская потонула во мраке.
— Назад, — процедил Илья. — Нас заметили.
И точно. По люку грянул еще один удар. И еще… Шелест крыльев заполнил станцию. Муранча снова и снова бросалась на ненадежную преграду.
Похоже, они не на шутку разворошили этот муравейник.
Казак включил фонарик. Не думая больше о скрытности и осторожности и уповая только на скорость, они выбирались из технического хода.
Сзади яростно билась о люк муранча. С потрескавшегося потолка на головы снова сыпалась земля. Пыль забивала глаза, нос и рот. Луч фонаря выхватывал пугающие переплетения кабелей и труб.
* * *Они вывалились на Пушкинскую грязные, ошалевшие и перепуганные. Эхо доносило из темноты гулкие звуки ударов и скрежет жвал о железо. Муранча рвалась в погоню.
Возле хода уже толпились встревоженные люди. «Красные», «синие» — все вперемежку.
— Что там? — послышались вопросы. — Что случилось? Муранча?
— Нужно завалить ход! — выпалил Казак. — Немедленно взорвать к едрене фене!
— Погодите-погодите, — замахал руками Алексей Кириллович. Глаза энтомолога горели. — Там же матка! Поэтому муранча так возбудилась. Она просто защищает свою «королеву».
— «Просто»?! — взорвался Казак. — Так тем более нужно закупорить ход! Пока всех нас здесь «просто» не сожрали!
— Нет, нет, вы не понимаете! — яростно замотал головой Алексей Кириллович. — Если мы сейчас окончательно отгородимся от красной ветки, то не решим, а лишь усугубим проблему. Муранчиная «королева» появилась на Ворошиловской не случайно. Видимо, темная, влажная и теплая станция идеально подходит для родильной камеры.
— Хотите сказать, муранча будет там размножаться? — вмешался в спор Илья.
— До зимы у нее полно времени. Тварей станет еще больше.
Казак выругался сквозь зубы.
— Есть какие-то предложения, Алексей Кириллович? — спросил Илья.
— Есть, — кивнул энтомолог. — Нужно вернуться на красную ветку.
— Что?! — Казак удивленно вытаращил глаза.
— Вернуться и уничтожить матку.
Повисла пауза. Люди молча смотрели на Алексея Кирилловича.
— В обычном муравейнике «королева» является смыслом существования колонии, — быстро-быстро заговорил тот. — Погибает матка — погибает весь муравейник. И есть все основания полагать, что без «королевы» сообщество муранчи тоже либо распадется и вымрет, либо отправится на поиски новой матки. И в том, и в другом случае колония покинет метро.
Илья и Казак переглянулись. Возможно, энтомолог был прав. Возможно, это был их шанс. И очень возможно, что единственный.
Казак опомнился первым.
— Придется возвращаться на Ворошиловскую. Кто со мной?! — Луч фонаря в его руке полоснул по лицам.
Обступившая их толпа отшатнулась от света, как от пулеметной очереди. Желающих лезть в логово тварей не было ни среди «красных», ни среди «синих».
— Да быстрее же! — торопил Казак. — Решайтесь!
Луч фонаря метался по кругу. Люди закрывали лица и отводили глаза. Из технического хода доносились отзвуки глухих ударов. Крылатые охранники муранчиной матки все еще ломились в запертый люк. И вряд ли он удержит их надолго.
