Александр Афанасьев - Год колючей проволоки
Но вот здесь было кое-что другое. Те трое мексиканцев, которые, не колеблясь ни секунды, выхватили пистолеты и устроили бойню, а потом заживо сожгли паренька — это совсем другое кино. Это волки в человеческом обличье, они рыскают рядом с нами, и каждый, кто находится рядом с ними, — находится в опасности. Это люди, для которых самые жестокие и безумные действия являются нормой, для кого лишить жизни человека так же легко, как для кого-то другого выпить чашку кофе. Парень пытался бежать, и они выстрелили ему в спину, а потом, не удовольствовавшись этим, посадили его в бочку, налили в бочку бензин и подожгли. То, что на них нет судимостей, — все это ерунда, судя по их действиям, подобные вещи они делали не раз, Нат Нулан не первый, кого они убили и сожгли. Шериф знал, как это делается, — вместо бензина используется солярка, и человек медленно сгорает живьем, так что до грудной клетки все обугливается. Они делают это для того, чтобы внушить людям ужас перед ними, это то же самое, что и терроризм, корень слова «террор», «ужас» на латыни. Шериф не понимал, почему эти люди пользуются услугами адвокатов, сидят пожизненное в тюрьмах, а в мексиканских тюрьмах можно заполучить и понюшку кокаина и девочку, только заплати. По его мнению, в отношении таких людей следует возродить старую добрую техасскую традицию — объявление вне закона. Теперь личность любого человека можно быстро установить с помощью отпечатков пальцев, ошибки быть не может — и если человек объявлен вне закона, то его нужно немедленно повесить без суда. Вот тогда-то и задумаются те, кто сжигает людей в бочках заживо, — а стоит ли делать это. Ничто другое в отношении их не действенно, только старый добрый страх, подобный тому, какой они внушают людям. Пока в городах не будет виселиц с наркоторговцами на них — с наркотиками не справиться.
Легкий шум заставил шерифа поднять голову — в его кабинете стоял человек. В помещении участка был только дежурный, он приказал никого к себе не пропускать, да и без приказа бы не пропустили, — но этот человек уже вошел в его кабинет.
— Кто вы? — спросил шериф, положив руку на рукоять «Глока».
— Меня зовут Грег Нулан, сэр. Штаб-сержант Грег Нулан, помните?
Черт…
Шериф почувствовал, что сделал глупость, — Грег не мог не видеть, как он его встретил. Большую глупость.
— Грег… Черт…
— Ничего, сэр. У вас есть что выпить?
Шериф достал из ящика стола плоскую бутылку шведской картофельной водки — он считал, что если пьешь, то нужно пить максимально чистый напиток, два небольших бокала, быстро разлил, подтолкнул один бокал гостю. Тот взял его. Молча выпили, залпом — Хаггис почувствовал, как обожгло глотку и на глаза навернулись слезы.
— Черт… Еще по одной?
— Не стоит, сэр. Я знаю, вы не пьете особо.
— Что есть, то есть. Ты… — шериф пытался подобрать слова, но ничего не получалось, решил рубануть, — извини, штаб-сержант. Извини…
— За что, сэр?
— Ты знаешь… Своими бы руками разорвал гнид. Своими бы собственными руками. Вот этими, черт возьми, руками. Пока мы там воюем — здесь…
— Осторожнее, сэр. У вас кровь.
Штаб-сержант протянул руку через стол, высвободил из руки шерифа треснувший стакан. Шериф посмотрел на багровые капли, капающие на поверхность стола, потом достал чистый платок, приложил к ране.
— Есть аптечка, сэр?
— Ничего, сынок… Бывало и похуже. Заживет.
Оба они помолчали, потом штаб-сержант сказал:
— Извините, сэр, но я должен знать, кто это сделал.
— Зачем тебе?
Грег Нулан не ответил. Сгустившееся в кабинете молчание, тяжелое, грозовое, можно было резать ножом. Звонок телефонного аппарата был для обоих, как залп корабельного орудия, оба вздрогнули.
Обернутой окровавленным платком рукой шериф снял телефонную трубку, поморщился от боли…
— Шериф Хаггис, управление окружного шерифа.
— Шериф, — раздался знакомый голос, — вы все еще на работе?
Хаггис неизвестно отчего разозлился — возможно, причиной тому была боль, жгущая руку.
— Да, черт возьми, я все еще на работе, агент О’Малли! Когда вы звоните на рабочий номер, установленный в управлении шерифа, вы, вероятно, рассчитываете застать меня на работе?!
— Извините, шериф, что беспокою вас в столь поздний час, просто дело не терпит отлагательств. Вы знаете Грега Нулана. Брата одного из убитых в вашем округе? Он приезжал в Даллас, чтобы опознать тело.
Шериф взглянул на сидящего напротив человека. Лицо его скрывалось во тьме.
— Да, знаю.
— Мы решили последить за ним на всякий случай. Так, чтобы он не наделал глупостей. Вы знаете, что он только что прибыл из Афганистана?
— Что-то слышал.
— У этого человека может быть боевая психотравма, и он может быть способен на неадекватные и агрессивные действия, тем более в состоянии шока после гибели брата. Он ушел от агентов, которые следили за ним, и скрылся. Вы видели его этим вечером?
Шериф снова посмотрел на сидящего напротив человека. И принял решение. Semper Fi.
— Нет, агент, я его не видел этим вечером, — медленно сказал он.
В трубке на какое-то время установилась гулкая тишина.
— Признаться, я рассчитывал, что он направится домой, шериф, — разочарованно сказал О’Малли.
— Ничем не могу помочь.
— Но если он появится в ваших краях, вы известите нас об этом?
— Непременно, агент О’Малли.
Агент снова помолчал какое-то время.
— Мы ожидаем от вас сотрудничества, шериф, — наконец сказал он.
— Как и я от вас, агент. Надеюсь, вы меня известите, когда этих ублюдков поймают. Руки чешутся…
— Непременно, шериф. До свидания.
— До свидания, агент О’Малли.
Шериф осторожно положил трубку на рычаг, потом налил себе еще немного и, ничем не закусывая, выпил. Потом открыл ящик стола, убрал туда бутылку и извлек тонкую папку без номера дела и без какого-либо другого обозначения содержимого. Толкнул ее по столу штаб-сержанту Грегу Нулану.
— Читай, только быстро.
Грег Нулан начал перелистывать страницы в папке одну за другой, ничего не записывая, — у него была отличная память. Наконец он дошел до последней, прочитал ее, положил папку обратно на стол. Бесшумно поднялся со стула.
— Спасибо, сэр.
— Не делай глупостей. Ублюдки того не стоят.
— Нет, сэр, не буду. Все будет нормально.
Штаб-сержант пошел к двери.
— Эй, Грег!
Нулан обернулся.
— Семпер фи, сержант.
— Да, сэр. Семпер фи. Спасибо, сэр.
Когда Грег Нулан ушел — шериф долго сидел за столом и смотрел перед собой, уставившись в одну точку. Потом полез в стол за бутылкой.
21 апреля 2010 года
Афганистан, провинция Пактика
Район кишлака Сперкай
Первая кровь
Первый убитый…
Почти все солдаты помнят — где, когда и как. Каждому выпадает свое. Помнил своего первого убитого и Джим Гатуик.
Это была провинция Пактика, Афганистан, куда он только что прибыл по замене, он, американский пацан, натасканный инструкторами в лагере на человечину. В лагере он чего только не повидал и чему только не научился — здесь же он начал понимать, что жизнь намного проще, чем о ней говорят. И страшнее.
В Баграм их перебросили военно-транспортным самолетом, прямо из США, с базы морской пехоты. Пацаны говорили, что в Ирак раньше возили гражданскими и первым классом… но он в это не верил… какой дурак повезет солдата первым классом на войну. Он и боялся войны, и ждал ее, он знал, что в учебном центре морской пехоты США его многому научили, и жаждал проверить свои знания на практике, как только выпадет такая возможность… и в то же время он боялся. Больше всего он боялся подвести.
База Баграм встретила их ветром — проклятым ветром, несущим параллельно земле мельчайшую бурую пыль, не песок, а именно пыль. Эта пыль лезет везде, от нее не спрячешься ни в палатке, ни в бронемашине, от нее чешется кожа, и хочется принять душ — но воды здесь мало, а пыли много, и если ты хочешь спастись от пыли — тебе надо стоять под струей воды постоянно. Поэтому к пыли просто привыкают, смиряются с ней как с неизбежным злом, одним из многих, исходящих от этой неприветливой, бедной земли.
Посадку сначала хотели вообще отменить, увести на Манас — но пилот, в конце концов, решил садиться и не прогадал — ювелирно притер самолет к полосе. Когда грохнули о бетон колеса и всех ощутимо толкнуло в задницу — кто-то зааплодировал, но одинокий этот порыв никем не был поддержан, и аплодирующий замолк. Потом самолет еще рулил куда-то, на довольно приличной скорости, потом развернулся — и застыл.
— Так, дамы! — заорал во всю мощь своей луженой глотки один из сержантов, сильно похожий на дрилла[33] из лагеря первичной подготовки. — Собрались, вынули палец из задницы, у кого он все еще там, и на выход!
