Александр Афанасьев - Зона заражения
– Я не сказал это алиму Абу Икраму, – ответил амир Ильяс, – но скажу сейчас тебе: ты брат Аслана, Насера и Ибрагима, каждый из которых стал шахидом на пути Аллаха в том же походе, в котором был и я, причем Насер принял свою шахаду на моих глазах. И кем бы ты ни был, в моих глазах ты всегда будешь братом Аслана, Насера и Ибрагима, равно как и ты – сыном Джелалуддина Шарипа. В своих делах вы все дадите отчет Аллаху Всевышнему, я же – даже не ученый, чтобы спрашивать с вас или учить чему-то вас. А теперь я покину этот гостеприимный дом, ибо мы сказали друг другу то, что могли сказать. Накормить голодного – поступок, угодный Аллаху, и надеюсь, в час Суда он будет не лишним. Аллаху Акбар…
И с этими словами амир Ильяс встал из-за достархана и пошел к выходу. Моментально за спиной амира Ислама оказался тот самый бородатый, с автоматом в кобуре, он почтительно склонился к амиру Исламу, чтобы тому не приходилось говорить громко.
– Отвези его туда, куда скажет, – сказал амир Ислам, – и продолжайте следить за университетом и за алимом. Если они еще раз встретятся, доложишь мне немедленно.
– Слушаюсь, эфенди…
Бородатый исчез.
– Ты ему веришь? – спросил Абу Мухаммад, прихлебывая чай.
– Я сам себе не верю, – сказал амир Ислам. – Ставки слишком высоки. Мы дали ему понять, что знаем. Посмотрим, что он будет делать.
– Может, убрать его, пока не поздно, – сказал Мохаммад ибн-Шарип. – Я сам мог бы сделать это.
– Тогда Абу Икрам найдет другого. И его мы уже не сможем пригласить за стол…
– Шайтан… их всех мочить надо…
К амиру Исламу подошел еще один слуга, наклонился, что-то прошептал. Тот изящно (так как лишнего веса не имел) встал, кивнул собравшимся.
– Прошу простить. Дела.
За домом, там, где была выстроена вертолетная площадка, на которой стоял новенький вертолет марки «Харбин»[67] в стелс-исполнении, стоял один из людей, которого можно было назвать доверенным лицом амира Ислама. Это был его дальний родственник, и его семья жила в одном из гостевых домов, не выходя за пределы огороженной территории. Только на таких условиях амир Ислам соглашался доверять людям.
Доверенный человек протянул трубку спутникового. Кивнул.
– Ас саляму алейкум.
– Ва алейкум ас салам… У вас все нормально?
Мужской голос, чистый, чуть хриплый. Но амир Ислам знал о том, что голос был модулированный. Он никогда не видел того, с кем он разговаривает, и даже не знал, кто он. Разговор шел на одном из диалектов урду, который амир Ислам знал хорошо. Абонент на другой стороне провода, видимо, пользовался автопереводчиком.
– Да…
– Мы не получили товар.
– Были небольшие проблемы.
– Но сейчас все нормально?
– Да… сейчас все нормально. Товар готов к транспортировке.
– Окно будет через три дня. Координаты сообщу позже. Соблюдайте осторожность.
– Аллах не оставит нас своей милостью.
Абонент отключился. Амир Ислам зло ткнул в трубку, отключая связь, сунул трубку своему человеку. Тот тут же начал доставать СИМ-карту и аккумулятор – дураков здесь не было.
Амир Ислам подошел к вертолету и откатил в сторону боковую дверь. Вертолет был в спасательной комплектации, с лебедками по обе стороны кабины. Внутри вертолета ждали своего часа увязанные в сверхпрочные сетки из высокомолекулярного полиэтилена мешки, на каждом из которых было число 999.
Вязанок с мешками было много. Это хорошо, что на вертолете есть лебедки, это позволяет выгружать товар в условленном месте, не совершая посадки. Можно, конечно, и сбросить, но вертолет нестабилен у земли, и все умные люди это знают. Тем более такой вертолет в стелс-комплектации, позволяющей безнаказанно пересекать прикрытый системами ПВО Периметр. А терять такой вертолет неохота – те, кто дал его ему, предупредили, сколько он стоит.
Это были те же люди, которые выкупали его товар на той стороне границы. Те, которые общались с ним только по спутниковому телефону. Те, у которых была возможность получить секретный армейский вертолет и передать его наркоторговцам.
– Ислам-эфенди…
Амир Ислам толкнул дверь вертолета назад и зашиб руку. К нему бежал Искандер, его сын от русской рабыни, очень умный мальчик для семнадцати лет. Амир держал его на положении привилегированного раба, доверив очень важное – финансовые операции. Никому из своих детей он не рискнул бы их доверить. Ему не хотелось признавать, что это такой же его сын, как и законные дети. Хуже всего, он самый умный и серьезный из всех, единственный такой. Только Аллах знает, что будет, когда он…
У Искандера был ноутбук последней модели.
– Чего тебе?
– Деньги только что пришли. Но не все.
– Сколько не хватает?
– Двухсот тысяч.
Вот подонки. Это они взяли за штраф…
– Ничего не предпринимай. Разгони, как обычно.
– Слушаюсь, эфенди Ислам…
Парень с ноутбуком убежал в дом. Настроение упало ниже плинтуса, амир махнул рукой, чтобы охрана следовала за ним, и пошел за вертолетную площадку.
Место для казней было оборудовано на задах участка. Как и все амиры, Ислам-эфенди имел собственную подземную тюрьму, куда сажал неугодных ему людей. Тюрьма почти пустовала, потому что Ислам-эфенди считал невыгодным содержать и кормить тут людей – он или получал выкуп с родственников и отпускал арестованного, или обращал его в рабство и отправлял на плантацию работать, или казнил. Кстати, в отличие от многих других амиров амир Ислам не практиковал предписанных шариатом нормированных телесных наказаний худуд, потому что человек с отрубленной рукой или ногой не принесет пользы и не сможет работать, это будет плохой раб.
Амир Ислам был очень практичным человеком…
Спустившись на первый этаж подземной тюрьмы, он прошел узким коридором, и лысый палач почтительно распахнул перед ним дверь, откуда исходил дикий, нечеловеческий вой…
Казнь – это не просто устранение человека из жизни. Это было бы слишком просто, да к тому же лишено смысла – жизнь в халифате мало чего стоит. Казнь – это послание всему миру, урок на будущее, выражение воли хозяина. Амир Ислам редко прибегал к казням, потому что от казненного человека нет никакого прока, он не сможет работать. Но этот негодяй обворовывал его и, как установил амир Ислам, украл не меньше двухсот килограммов товара за последние годы, пустил его налево: смешал с какой-то дурью и начал продавать через родственников на базаре, как ханыгу[68], идиот. Переводил товар высшего качества в бросовый! Собственно, идиотизм человека, которого он поставил на плантацию, которого он возвысил, разозлил амира больше, чем воровство, потому что это была его кадровая ошибка, и он решил преподать хороший урок.
Низкий крик давил на нервы… это было что-то среднее между криком и хрипом, звук столь ужасный, что он воспринимался не только ушами, но и диафрагмой, всем телом.
Это хорошо, что женщина жива.
Перед амиром Исламом была комната, размером примерно десять на десять метров, хорошо освещенная. В этой комнате были хороший водосток, чтобы смывать кровь, хорошее освещение и видеокамеры, палач поспешно выключил работающую, еще не хватало, чтобы она запечатлела любимого хозяина. Камера нужна была потому, что амир Ислам всегда снимал сцены расправ и казней. Ролики показывали в воспитательных целях тем, кто работал на амира, а также продавали за Периметр – там было немало тех, кто готов был платить немалые деньги за сцены казней и расправ. Так амир рассчитывал хоть немного компенсировать причиненный ему вред.
После того как виновного и всю его семью спустили вниз, женщину и мужчину привязали к специальным держателям в стене ремнями. Детей – были две девочки и два мальчика – изнасиловали все, кто этого пожелал. Затем одного за другим посадили на кол.
Кисло пахло мочой и кровью. Амир присмотрелся… одна из девочек еще была жива, возможно, что и другая тоже. Женщины всегда лучше переносят пытки, чем мужчины, у них выше болевой порог, потому что природой им назначено рожать.
Мать детей хрипло кричала, потеряв человеческий облик, а отец молчал, но волосы были совсем седыми. Он поседел за одну ночь.
Амир посмотрел на часы… у него не было времени тут торчать, дел по горло. Повернулся и вышел. Подскочил палач.
– Женщину отпустить… – приказал амир.
– Слушаюсь, эфенди…
Если бы амир мог, он бы отпустил и этого идиота… он получил достаточное наказание, но нельзя, мужчина может начать мстить. А вот женщину он отпустит. И не потому, что пожалел ее. Просто для того, чтобы она донесла до всего Намангана, что бывает с теми, кто встал на пути амира Ислама.
Гштаад
Швейцарская конфедерация
24 мая 2036 года
Ознакомившись с моим предварительным отчетом, мой работодатель захотел увидеться со мной лично. Встречу он назначил в Швейцарской конфедерации.
Из «Георга Пятого» я выехал тем же утром, что и принцесса Шафия. Как я и обещал, Шарк отвез ее в аэропорт, где она села на чартер, ведущий ее в неведомые дали вместе с деньгами своего покойного муженька, которые она успела умыкнуть. Оставаться на похороны она не собиралась.
