Альтс Геймер - Уровни Мидгарда
— Глотай, падаль! — рявкнул Гюнтер и ударил его лицом о дорогу.
Хельги попытался сделать глотательное движение и с усилием проглотил липкий сгусток. Видимо, это был его собственный глаз, провалившийся в рот через проломленную лицевую кость. Он по-прежнему еще не чувствовал боли. Был лишь панический страх, до полной потери воли и разума. Из губ поползли кровавые пузыри. Горгульи флегматично наблюдали за избиением.
— Стоппен. — Рыцарь исцелил его еще раз. Потом завел за спину руки и замкнул их на тонкую кованую цепочку с тяжелым прямоугольным амулетом.
— Я понимаю, что он не может вернуться, иначе бы его здесь не было, но на всякий случай наложил Оковы Сознания, — пояснил он Гюнтеру свои действия. — Так будет надежней.
— Герр гауптман, он подходит под описание того, кто заколол Магнуса, — доложил кнехт.
— Гюнтер, он не просто подходит, это он самый и есть. У нас приказ от Шпеера. При захвате живым — доставить в гестапо для допросов. Поэтому не калечьте его. Он должен будет идти.
Вторично Хельги избили не так жестоко. Губы превратились в единую распухшую кровавую массу, нос смяли на сторону, правый глаз заплыл. Голова гудела как колокол, сознание помутилось. Викинга стреножили веревкой, но так, чтобы оставалась возможность передвигаться, почти нокаутирующим ударом горгульей лапы нахлобучили шлем и поставили в центр небольшой колонны, состоявшей из пары десятков Обсидиановых горгулий, мрачных бронированных тварей. Гюнтер порылся в своем походном мешке и с ухмылкой повесил ему на грудь Сферу Запрещения, препятствующую использованию любых заклинаний.
Гауптман взлетел в седло, посмотрел по сторонам и сотворил очередное водное заклинание.
— Герр оберсту. Рапорт от командира ягд-команды «Шторх» гауптмана Штилике, — четко проговорил он в пустоту. — В результате боевого поиска в квадрате Ка-восемнадцать захвачен неофит-норг, участник нападения на патруль зачистки в квадрате Дэ-восемь, — пауза. — Да. Всего двадцать горгулий, десять приданных гарпий из люфтваффе, пять панцирных троллей под командованием ротмистра Леманна. Раненых, больных не имеем! — Длинная пауза. — Цу бефел. Яволь.[41]
Гауптман помедлил с десяток секунд и, повернувшись к отряду, зычно скомандовал:
— Ахтунг, группэ ин цвай минутен, ангетретен![42] — и вполголоса добавил, обращаясь к ротмистру, стоявшему рядом: — Выдвигаемся к Порфирному мосту. Через него уйдем к своим. Темп марша средний. До моста чуть более четырех километров. Через два километра — привал двадцать минут. Навстречу нам выходит тяжелый батальон орков под командой твоего приятеля Ульфа Кирстена, усиленный стрелковой ротой дриад для операции прикрытия. И еще десяток бойцов из Ветви Магии мы имеем в засаде там же.
Гюнтер бросил хмурый, полный сомнения взгляд на командира.
— Если пленник так ценен, можно уйти к нашим здесь, через Броды, не подвергая себя риску.
— Ценен? — иронично усмехнулся гауптман. — Кому нужна эта падаль! Военная Ветвь считает, что норги, видя нашу малочисленность, вполне могут попытаться отбить своего. Увязнут. И мы их накроем.
Леманн зло сплюнул себе под ноги в дорожную пыль.
— А мы с вами вроде подсадных уток.
— Вроде того, — невозмутимо согласился Штилике. — Двигаемся не торопясь. Глашатаи уже посланы с известием о нашей операции. Информация должна успеть дойти до нужного адресата. Командуйте, ротмистр!
— Аллее берайте!! — рявкнул Гюнтер. — Группэ, ин доппельрейхе ангетретен! Форварде группэ марш![43]
Колонна пришла в движение. Хельги получил тычок в спину и поплелся вместе с горгульями. Несколько гарпий спикировало к гауптману. Получив указания, они вновь набрали высоту, видимо, чтобы осуществлять патрулирование с воздуха. Тролли в массивных арметах с коваными шестоперами на плечах замыкали строй.
«Толково у них все организовано, ничего не скажешь», — констатировал Олег, с горечью сознавая, что норги наверняка клюнут на арийскую наживку и из-за его разгильдяйства погибнет кто-то из своих, возможно, даже сорвиголова Браги.
Голова прояснилась, но боль огненными лучами еще пульсировала в ней. Мысли заметались в поисках решения, но на ум ничего не приходило, кроме попытки к бегству и спасительного арбалетного болта между лопаток. «Нет, ариев на это не купишь. Чего-чего, а идиотами их не назовешь, не говоря о том, что луков и арбалетов у них я не заметил. Свой, что ли, одолжить…» — уныло отмел Хельги этот вариант. Он попробовал пошевелить руками, понял, что надежно связан, расплатился за это оглушающим ударом меча по шлему.
Викинг повернул голову, встретился с горящим взглядом ближайшей горгульи и отвел глаза.
— Не дрейфь, новичок, это плашмя. Так… Чтобы дурные мысли в голову не лезли, — прокомментировал действия горгульи шагавший сбоку ротмистр и философски добавил: — Эти норги как байкеры — либо смелые, либо старые. Старых и смелых не бывает.
Проселочная дорога в районе пивзавода «Волга» петляла, как задняя нога енота и, видимо, использовалась редко. Лес отступил, оставив чахлые рощи березок на склонах пологих сопок. На горизонте пролетела туша виверна, он было направился ближе к гарпиям, но, увидев арийский строй, заложил крутой вираж, и его силуэт понесся по направлению к Щербинкам. Один раз путь им бодро перебежало стадо кабанов, но арии даже ухом не повели. Наконец, через полчаса мерной поступи, Леманн поднял руку и скомандовал:
— Группэ, хальт! Штрехен зи бефель.[44]
Строй тут же распался. Колонна остановилась на привал. Ехавший в авангарде гауптман спешился, ласково похлопал по холке своего чалого и козырьком приложил ладонь к шлему, оглядываясь в поисках воздушных разведчиков. Через несколько минут пара гарпий спланировала к нему для доклада. Хельги, сидевший на обочине в пяти шагах, слышал каждое слово.
— В двухстах шагах на сопке замечен конный дозор. Еще в пятистах шагах от него, на опушке леса — походный бивуак. Идентифицирован как татарский, силы — до полусотни наездников. Костры не зажжены.
Штилике промолчал, обдумывая полученную информацию. Леманн, не обладая выдержкой начальника, тут же переспросил:
— Эти еще что здесь делают? Их владения в Арзамасском районе. Не иначе как на ярмарку приехали. Кумыс продавать свой.
Ему ответила гарпия:
— Докладываю. Всадники не опознаны как торговый караван, а опознаны как военный разъезд.
Штилике пожевал верхнюю губу и задумчиво промолвил:
— У нас с Камилем нейтралитет. Хотя от них никогда не знаешь, чего ожидать. Вас заметили? — это уже к гарпиям.
— Вероятно да. Но никакой реакции не было.
— В любом случае менять маршрут мы не имеем права.
— Не хватало еще нам обходить всякую нейтральную шваль! А тем более этих степных голодранцев, — мрачно выдал Гюнтер.
Гауптман поморщился и зябко пожал плечами.
— Продолжаем движение.
— Боевая готовность? — уточнил Гюнтер.
— Отставить! — отрезал Штилике. — Не превращайте нас в мишень!
Ротмистр скомандовал подъем. Хельги рывком за шиворот поставили на ноги и пинком волосатой ноги с грязными заскорузлыми когтями указали направление движения. Они не прошли и полкилометра, как дорогу им преградили пятеро конных, неспешным шагом спустившихся с ближайшей сопки.
Незнакомцы ехали на невысоких коренастых степных лошадках с густой плотной шерстью. Первый всадник выделялся богатым облачением и роскошным убранством коня, на груди его красовалась золотая пайдза[45] хана Камиля — символ власти. Позади седла в такт движению скакуна раскачивался саадак[46] с серебряной насечкой. Поверх кожаного куяка[47] с металлическими вставками верховой был одет в лисий стеганый тун.[48] Круглый остроконечный шишак степняка был также с лисьей оборкой. Четверо его остроухих тургаудов[49] явно эльфийского происхождения имели в руках легкие копья с мохнатыми бунчуками и держались чуть позади.
— Вартен зи, — негромко, но четко скомандовал ротмистр. — Группэ, кампфлиние ангетретен![50]
Горгульи мгновенно перестроились в боевой порядок, взяв на изготовку короткие ксифосы.[51] Тролли заняли позицию на фланге. Перед строем на своем чалом гарцевал гауптман, разглядывая приближающихся незнакомцев. Вся фигура Штилике излучала уверенность и силу.
Со стороны леса задул ветер, подняв тучу дорожной пыли. Ее завеса закрыла неподвижный, изготовившийся к обороне строй ариев.
В пяти шагах от конного рыцаря татарский вельможа натянул поводья. Его спутники замерли у него за спиной.
— Тимур-оглан, букаул[52] хана Камиля, приветствует высокородных подданных Великого Наместника и желает им приятной дороги. — Голос монгола звучал мягко и никак не вязался с надменным выражением его лица.
