Майкл Гелприн - Кочевники поневоле
– Франсуа? – переспросил июлит и вдруг приятельски улыбнулся и протянул руку. – Я – Патрик Каллахан. Наслышан о тебе. Это ведь ты рискнул шкурой и дошёл до февраля чуть ли не в одиночку? Я бы на твоём месте гордился таким поступком, уважаю. Ну, присаживайся, приятель. Эй, Рич, тащи лейтенанту шезлонг. Выпьешь со мной, Франсуа?
Лейтенант ошарашенно кивнул, затем пожал июлиту руку. Такого он никак не ожидал. Он представлял себе людей июля надутыми и напыщенными снобами, холёными бездельниками и белоручками. Этот же выглядел по-иному. Как свойский парень, понял Франсуа через мгновение. Патрик Каллахан вёл себя так, будто родился и жил не в элитном июле, а в соседнем кочевье. Плечистый, жилистый, краснощёкий. Русые волосы нечёсаны и свободно падают на лоб, доставая до бровей. Хорошая, открытая дружеская улыбка. И такой же взгляд. Франсуа мог бы побиться об заклад, что июлит не играет в рубаху-парня, снизошедшего к нижестоящим с облачных высот. Он, похоже, и на самом деле был именно таким – весёлым, жизнерадостным и дружелюбным.
– «Джонни Уокер», – сказал Патрик, приняв у рослого, кровь с молоком, здоровяка, которого назвал Ричем, бутылку с дымчатой жидкостью. – Виски, лейтенант, спорим, что такого здесь не держат? Садись с нами, Риччи, – обернулся он к здоровяку. – Это мой брат, – хохотнул Патрик. – Младшенький, та ещё оглобля. Так что, Франсуа, приговорим на троих это зелье?
– Я, собственно… – замялся лейтенант, – в общем-то с удовольствием. Только, если позволите…
– Эй, ты это брось, дружище, – ткнул Франсуа кулаком в грудь здоровила Рич. – «Если позволите», – передразнил он. – Позвольте, с вашего позволения, позволить вам не позволить. Мы тут все на «ты», приятель, как и подобает приличным людям. Не люблю виски, – поведал он. – По мне октябрьский шнапс не в пример лучше. Это всё Пат, ему подавай что покрепче и поизысканнее. Ладно, давайте, что ли. Твоё здоровье!
Рич выдохнул, залпом опрокинул в рот содержимое наполненного до краёв фужера, крякнул, поморщился и потянулся к жестяной банке с цветастой крышкой. Ловко взрезал крышку ножом, отогнул и, отхватив приличный кус от розоватой, покрытой янтарным желе консервированной ветчины, принялся азартно уплетать.
Франсуа пригубил из своего фужера, посмаковал во рту тёплый, золотистый с дымком напиток, обжёг горло, проглотив.
– Классная штука, – похвалил виски Патрик. – Скажи, Франсуа? Ладно, приятель, тут такое дело. Мы с Ричем отправляемся прямиком в февраль. И, по чести сказать, боимся не донести дотуда задницы.
– В февраль? – переспросил лейтенант ошеломлённо. – Вы? Зачем вам туда?
– Это я тебе объясню, – улыбнулся Патрик. – По дороге. Я хотел бы, чтобы ты поехал с нами, Франсуа.
– С вами? Зачем?
– С тобой у нас больше шансов унести оттуда задницы, – вновь улыбнулся Патрик. – По крайней мере, есть надежда, что нас не пристрелят ещё на подходе, а потом лишь задумаются, не напрасно ли укокали. Так что, согласен? Это не приказ, ты можешь отказаться, приятель. Если откажешься, дурного слова от меня не услышишь.
– Да я как-то… – замялся Франсуа. – Несколько неожиданно…
– Значит, согласен, – сделал вывод из лейтенантского замешательства Патрик. – Давай ещё по одной, пока этот обормот Рич, который якобы не любит виски, всё не выдул. У нас мало времени, дружище. Поедем с ветерком, двумя экипажами. Те бездельники, что во второй карете и сейчас дрыхнут, останутся здесь. Вместо них возьмём тебя и кого-нибудь из твоих парней, кто понадёжнее. Есть тут надёжные парни?
– Есть, – подтвердил Франсуа механически. – Надёжные есть. Но мне надо собраться, Патрик. Оставить пожитки, распорядиться насчёт лошадей.
– Ерунда, – отмахнулся июлит. – Те двое, которых мы оставляем здесь, всё сделают. Не волнуйся за пожитки, приятель. Доедем с ветерком, жратвы полно, выпивки, – Патрик подмигнул, – тоже. Для полного счастья не хватает сговорчивых девочек, но почему бы ребятам нашего с тобой толка не подцепить таковых в феврале?
Лейтенант едва не поперхнулся «Джонни Уокером». И вправду, почему бы, подумал он. Почему бы не подцепить в феврале девочку. Только не какую-нибудь сговорчивую, а вполне определённую.
– Сколько у меня есть времени? – спросил лейтенант, поднявшись. – Чтобы захватить самое необходимое и подобрать напарника.
– Времени почти нет, – вздохнул июлит. – Надо спешить. Так что чем быстрее управишься, тем лучше. За пару часов успеешь?
– Успею, – сказал Франсуа решительно. – Пары часов вполне достаточно.
На восьмой день пути по нейтральной мартовской земле Сол утонул за горизонтом, теперь дорогу днём освещал Нце, а ночью – хитрые устройства, которые Патрик назвал прожекторами. Крепились прожекторы к передкам карет и светили за счёт не менее хитрых устройств, называемых батареями. На привалах батареи вытаскивали из экипажей на свет – Патрик объяснил, что от лучей Нце они подзаряжаются.
На утренних и вечерних привалах перебрасывались шутками, обменивали деликатные июльские анекдоты на ядрёные апрельские. Быстро выяснили, что девки – они везде одинаковые, особенно если раздеть, и апрельские крестьянки ничем не хуже августовских учёных штучек.
– Была у меня одна, – ополовинив бутылку с пришедшим на смену виски коньяком, рассказывал здоровила Рич. – Августитка, августейшая, можно сказать, особа. Так представьте, парни, к утру, когда выметался от неё, я еле волочил ноги и только и мечтал, как бы поскорее удрать. А едва удирал, так начинал думать, как бы побыстрее вернуться обратно. Целый год продолжалось, я думал, подохну.
– И что, расстались? – поинтересовался Антуан Коте, которого Франсуа выбрал в напарники.
– Угу, – Рич усмехнулся невесело. – Однажды рванул я в август загодя, хотя должен был на следующий день, и её застал. И ладно бы с мужиком. То есть оно, конечно, с мужиком, но не совсем.
– Как это «не совсем»? – вопросительно поднял брови Коте.
– Да так. Есть там один. Эдакий мужичок-паучок. Одно прозвище чего стоит – Ловкач. В общем, выяснилось, что краля моя не столько по мне сохла, сколько наушничала этому Ловкачу, о чём я болтал, когда был под мухой. – Рич замолчал и махнул рукой.
– Ну, так чем дело кончилось? – подбодрил Франсуа.
– А ничем. Августовские дела. Лучше о них не знать.
Лейтенант насупился. Братья Каллаханы ему импонировали. Будь они апрелитами, он с удовольствием водил бы с ними дружбу. Только вот… Стоило речи зайти о делах, хоть немного связанных с политикой, между людьми апреля и июлитами вырастала стена. Оба брата враз замолкали, когда разговор уходил от привычных мужских тем и съезжал на отношения между месяцами. А когда отмолчаться не удавалось, старались отделаться шутками или общими фразами.
– Так в чём всё же заключается наша миссия, Пат? – спросил Франсуа на исходе девятого дня.
До сих пор эту тему тщательно замалчивали, а при попытках её коснуться Каллаханы уводили разговор в сторону. Патрик попытался отвертеться и в этот раз, однако Франсуа был настроен решительно.
– Я хочу получить ответ на этот вопрос, – сказал он твёрдо. – Правдивый. Мы оба хотим, – покосился Франсуа на напарника. – В конце концов, каждый имеет право знать, за что рискует.
Антуан Коте молча кивнул.
– Ладно, – Каллахан стал серьёзен. – Я расскажу вам. Мы с вами – дипломатическая миссия. Задача миссии – уговорить февралитов возобновить торги. Найти с ними компромисс, выгодный для обеих сторон. Ты удовлетворён, дружище?
– Нет, – отрицательно покачал головой Франсуа. – Не удовлетворён. Я проводил торги с зимниками много лет подряд. Сначала им поставляли, среди прочего, оружие, потом перестали. Затем июль стал снижать расценки на зимний товар и продолжал снижать, пока обменные цены не превратились в кабальные. Не мудрено, что в результате торги прекратились – у людей зимы иссякло терпение. Когда я был в феврале с разведкой, мне так и сказали: «Вы нас достали!» Мне кажется, ситуация вполне логичная – расценки не устроили одну из сторон, и она прервала отношения, не так ли?
– Всё гораздо сложнее, Франсуа, – вздохнул Патрик Каллахан. – Намного сложнее. Ни к чему вам это знать. Я и сам знаю лишь малую толику. Да и если я начну объяснять, вы не поймёте.
– Мы постараемся понять, – ответил Франсуа за обоих.
– Давайте договоримся так, ребята, – улыбнулся Каллахан. – Если миссия увенчается успехом, мы вам расскажем. Даю в том честное слово. Более того, чтобы вы представляли важность задачи: если миссия будет успешной, я своей властью заберу вас обоих в лето. Отправлю в академию, подучиться. И потом пристрою в июне на хорошие должности. Или в августе. С главой клана это оговорено.
– С каким главой? Какого клана? – автоматически спросил Франсуа. – Постой…
Он замолчал. До лейтенанта дошло, что именно ему только что предложили. Шанс, который выпадает раз в жизни счастливчикам, тем, кому несказанно повезло. Франсуа переглянулся с сержантом – Антуан Коте подобрался, подался вперёд.
