Майкл Гелприн - Кочевники поневоле
С каждой сотней метров холм принимал всё более чёткие очертания и увеличивался в размерах. Затем стал виден берег, полого поднимающийся изо льда. Торосы исчезли, снежный покров истончал, и идти стало гораздо легче. Под конец, когда до подножия холма остался какой-нибудь километр, все трое уже почти бежали.
Несчастье случилось в полусотне метров от берега. Спешащий к нему впереди остальных Фрол вдруг резко взмахнул руками и вскрикнул. В следующий момент лёд под его ногами раздался и разошёлся по сторонам рваной трещиной.
Илья, споткнувшись, упал и покатился по льду к образовавшейся полынье, в которой уже исчез Фрол. Илья рухнул в неё, погрузился с головой, через секунду вынырнул и бросился грудью на кромку льда, немедленно под ним обвалившуюся.
Курт, распластавшись на льду, пополз к полынье. Вокруг него зигзагами разбегались хвостатые трещины. Илья снова вынырнул, он задыхался, судорожно хватал воздух распяленным ртом.
– Держи! – Курт сорвал со спины винтовку, обеими руками вцепившись в ствол, протянул Илье приклад. Надрываясь от натуги, стал вытаскивать, одновременно отползая назад. Дважды лёд под Ильёй обламывался, и тот вновь уходил под воду. С третьего раза Курт, вложив в рывок последние силы, выдернул его. Ухватившись за рукав, стал тянуть. Оттащил метров на двадцать, и силы кончились. Курт упал лицом в снег, секунд пять лежал, не в силах пошевелиться. Собрав всё, что в нём оставалось, перевернул Илью на спину. Тот был без сознания, глаза у него закатились, и из прокушенной губы стекала на подбородок кровь.
Курт сорвал с себя ватник, уложил на него напарника и, задыхаясь, волоком потащил в обход полыньи к берегу. Сколько времени тащил и как удалось дойти, он не запомнил. Вытянул на берег, пошатываясь, побрёл обратно, к рюкзакам. Подобрал, навьючил на себя оба и на заплетающихся ногах вновь двинулся к берегу. Полоснул по тесёмкам ножом, выудил со дна флягу с самогонным спиртом. Запрокинул ко рту, в три глотка ополовинил. Затем лезвием разжал Илье зубы и поднёс ему горлышко к губам.
Дальнейшее происходило словно в забытье, и как рубил чахлое гнутое дерево, а потом непослушными руками разводил костёр, Курт не помнил. Как стаскивал с так и не пришедшего в сознание Ильи одежду – не помнил тоже. И не помнил, как натягивал на него новую, сухую. В памяти осталась лишь неимоверная, навалившаяся на тело усталость и вкус талого снега на губах.
К утру у Ильи начался жар. Он впал в беспамятство, к полудню вынырнул из него и долго молчал, глядя на Курта налитыми кровью глазами. Затем вновь потерял сознание. Заговорил только к вечеру, с трудом разлепляя опухшие, обнесённые простудой губы.
– Уходи. Вдвоём мы не дойдём. Я не дойду.
Курт задумчиво кивнул:
– Не дойдёшь. И трое суток здесь один не протянешь.
– Видимо, не протяну. Неважно, спасибо тебе. Теперь уходи.
Курт подумал, затем отрицательно покачал головой.
– Подожду до завтра, – сказал он. – Время ещё есть.
– Завтра ничего не изменится. Уходи сейчас.
Курт, не отвечая, поднялся. Постоял, затем, развернувшись, пошёл в глубь острова. Добрёл до подножия островерхого холма и стал забираться по пологому склону. На вершине огляделся. Непрерывная цепь островов уходила на северо-запад и терялась на горизонте. Холмистых и плоских, крошечных и довольно приличных размеров, покрытых лесом и лишённых всякой растительности.
Оскальзываясь на снегу, Курт спустился к подножью. Илья, лёжа на спине у костра, тяжело, с хрипом дышал.
– Что там? – не открывая глаз, спросил он.
– Острова. Целая страна островов. Безлюдная, безжизненная. Ни птиц, ни зверья. По крайней мере, здесь: иначе были бы следы.
– Понятно.
Илья замолчал. Вскоре он вновь потерял сознание – на долгие трое суток. Несколько раз Курт начинал лихорадочно собираться. Умирать вдвоём не было смысла. Никакого. И всякий раз расшнуровывал тощий рюкзак с остатками провизии и брёл рубить хворост. Потом кипятил на костре снег и насильно поил напарника, вливая кипяток сквозь стиснутые зубы.
– Дурак, – сипло сказал Илья, очнувшись на исходе третьего дня. – Ты дурак, парень.
Курт кивнул. Он был согласен.
– В кармашке рюкзака леса, – просипел Илья. – Крючки там же. Надо пробить во льду прорубь, иначе загнёмся.
– Как пробить?
– Колом. Свалить дерево и вытесать его из ствола. Заострить. Какой же ты всё же дурак.
Курт не ответил. Засунув за пояс единственный на двоих топор, он двинулся тесать кол.
Глава 11
Август. Ловкач
Гэри Уотершор нечасто удостаивал Ловкача личным визитом, предпочитая передавать указания и приказы с курьерами. На этот раз, однако, он заявился персонально.
– Я доволен вами, Энрике, – покровительственно похлопав Ловкача по плечу, сообщил Уотершор. – Прекрасная работа. Исполнитель надёжный?
– Вполне, вполне, – осклабился Ловкач. – Некто, с вашего позволения, Мартин Бреме, его подобрали в октябре, на дальнем кочевье. Верный человек, весьма опытный, решительный. Бывший, должен сказать, полевой командир. Кстати, как раз он и возглавлял группу, которая побывала у декабритов в плену, помните ли ту историю?
Уотершор, которого Ловкач принимал у себя, пригубил выставленный хозяином элитарный виски и надолго задумался. Ловкач терпеливо ждал: по части комбинаций и интриг гость не уступал ему самому, а то и превосходил в этом.
– Верный, говорите, и опытный? – прервал, наконец, молчание Уотершор. – Где он сейчас?
– С вашего позволения, в своём кочевье. Я распорядился отправить его назад непосредственно после операции э-э… операции с господином Доу.
– Разумно, – похвалил Уотершор. – Что ж, думаю, этот человек вполне нам подходит. Значит, так: вскорости в декабрь будет отправлена делегация, можно сказать, дипломатическая миссия. К сожалению, её подбирают в клане Каллаханов. Я, однако, попробую настоять, чтобы этого человека, как его…
– Мартин Бреме, – услужливо подсказал Ловкач.
– Чтобы этого Бреме включили в состав делегации. В декабре он, в отличие от прочих, бывал, унёс оттуда ноги целым и невредимым, возможно, успел познакомиться с кем-нибудь из местных, в общем, в какой-то мере он там свой. Теперь ваша задача – декабрьская миссия должна провалиться. Как бы то ни было, но должна. Вам понятно?
Ловкач кивнул, ему было понятно. «Должна провалиться» означало, что надлежит организовать провокацию, и его роль – продумать детали и проинструктировать исполнителя.
– Будет сделано, хозяин, – поклонился он. – Однако верность верностью, а исполнителя надобно наградить. Я, осмелюсь сказать, обещал ему офицерскую должность в июне. В перспективе, разумеется.
– Конечно. – Уотершор извлёк из кармана миниатюрный блокнот и сделал в нём пометку. – Я позабочусь об этом. Как только Бреме вернётся, переведём его в июнь. Теперь далее: девчонка, которую сосватали моему другу. С ней проблемы.
Ловкач вопросительно поднял брови.
– С красивыми девочками часто бывают проблемы, – осторожно сказал он.
– С этой – особенно. Она в один прекрасный день взяла и сбежала.
– Как это, позвольте, сбежала?! – ошарашенно переспросил Ловкач. – Куда?
– Неподалёку. Девчонка сейчас живёт у Каллаханов. Возможно, в качестве подруги главы клана. Господин Риган остался недоволен. А если сказать точнее, он попросту вне себя от ярости.
– Это ужасно, просто ужасно, хозяин, – обескураженно развёл руками Ловкач. – Прикажете девочку э-э… устранить?
– Вы считаете, имеет смысл? – исподлобья взглянул на Ловкача Уотершор.
Ловкач мобилизовался. На девчонку он возлагал надежды, но если хозяин прикажет убрать, выхода у него не будет – девчонка умрёт.
– Я думаю, особого смысла нет, – с напускной небрежностью ответил Ловкач.
– Вот и я думаю так же, – к его облегчению, задумчиво проговорил Уотершор. – Убирать следует не её. Я, по всей видимости, ошибся, когда решил начать с Доу.
Ловкач благоразумно воздержался от комментариев. Начать с Доу предложил он, хозяин лишь утвердил разработку. Каллахан – связующее звено с внешним миром. Если его не станет, неизвестно, как к этому отнесутся в «Галактико». Кроме того, с его смертью может возникнуть проблема со всем кланом: наследников нет, зато налицо полдюжины кузенов, которые, вполне возможно, в борьбе за власть вцепятся друг другу в глотки. И кто знает, чем это всё закончится.
Хозяин, безусловно, прекрасно представляет связанные с устранением Каллахана проблемы. И наверняка понимает, что идти на эту акцию лишь для удовлетворения ригановских амбиций, мягко говоря, неразумно.
– В любом случае, – Уотершор поднял голову, – ошибки существуют для того, чтобы их исправлять. Мы на пороге критической ситуации, когда все средства хороши. В общем, так. Через девять с половиной недель должен состояться обмен. К этому времени у нас либо будет что предложить «Галактико», либо нет. Если не будет, то и посредник не нужен. Ясно ли я изложил?
