Андрей Посняков - Кокон
На электростанцию… Да, скорее всего — именно туда. Там — база.
* * *Кивнув на прощанье мальчишкам, Тихомиров снова поднялся в себе, прикидывая, что бы могло пригодиться? Ну, во-первых, вне всяких сомнений, лыжи, хорошо, что он их не выкинул. А во-вторых, широкий охотничий нож, в-третьих, плоскогубцы, в-четвертых, фонарь, в-пятых… Бинокль!
Сложив все в рюкзак, Максим прихватил лыжи и, выйдя из дому, быстро зашагал к Советской.
До ТЭЦ было не так уж и далеко, если по прямой — мимо сквера, дворами, только вот сейчас все старые улочки были засыпаны снегом — ни пройти ни проехать. Разве что на лыжах, да и то — по сугробам, по целине — не очень-то хотелось.
Тихомиров так и пошел — по Советской, по накатанной санями колее — лыжи скользили хорошо, ходко, и до своей цели молодой человек добрался быстро, куда быстрее, чем если бы пытался срезать путь по сугробам.
* * *Ничего не изменилось с тех самых пор, когда Максим был здесь в последний раз, — все те же приземистые кирпичные здания, высокая дымящая труба, поленницы, ограда. Ворота были распахнуты настежь — как раз подъехали возы с дровами.
Тихомиров не поленился, нацепил лыжи и, поднявшись на вершину расположенного рядом холма, прильнул к биноклю. Кроме саней с топливом, к воротам иногда подъезжали и фургоны, после быстрого осмотра сворачивающие к дальнему сараю, точнее даже сказать — пакгаузу, сложенному из белого кирпича. А красным, огнеупорным, по фасаду были выложены цифры — «1957». В пятьдесят седьмом году строили… Господи, как давно это было — в другой эпохе! Хотя сейчас и прошлый год — другая эпоха.
Итак, цель определилась — пакгауз, именно туда из фургонов выводили людей — в основном, как удалось увидеть, детей и молодых девушек. Работники? Толку с таких…
Какое-то нехорошее предчувствие охватило вдруг Макса, словно эти фургоны, этот старый пакгауз были воплощением какого-то зла. И зачем там держать детей? Девушек?
Интересно, там ли Олеся? Впрочем, что толку гадать?
Нужно как-то проникнуть в пакгауз! Насколько мог заметить молодой человек, это здание никак не охранялось, даже по периметру ограды не прохаживались часовые — так ведь не война же! — вполне обходились дюжими охранниками на воротах. Значит, просто нужно как-то попасть за ограду… и обратно. Всего-то и дел! Однако ограда высока, наверное, метра четыре, да поверху пущена спираль Бруно — может быть, она даже под током.
И что делать?
Макс осмотрел все подходы к объекту, внимание его привлек обрыв — как раз с этого вот холма… Если встать на лыжи да набрать хорошую скорость, наверное, тогда можно будет перемахнуть через ограждение… А обратно как? Прорываться через ворота? Но кто его знает, сколько на объекте охранников? Нет, этот вариант — на самый крайний случай.
А тогда как же?
И тут Максима вдруг осенило: господи, да возы же! Сани!
Тихомиров тут же вспомнил трактир, шинок сразу за самолетом, — именно туда охотно сворачивали возчики. Посидеть, поболтать, выпить… Хоть в мире и неизвестно что делается, однако натуру человеческую не изменишь.
Быстро спустившись с холма, молодой человек нацепил лыжи и зашагал к самолету. Сначала шел ходко — по колее, а затем, уже на подходе, свернул и вышел к шинку со стороны леса.
Уже начинало темнеть — весьма кстати, и путник, спрятав лыжи в кустах, никем не замеченный подобрался к самому заведению. А там и зашагал в полный рост — никто из подъехавших возчиков не обращал на него никакого внимания, дверь шинка постоянно хлопала, впуская-выпуская клиентов и обдавая двор запахом дешевого пойла.
Выбрав подходящие сани, Тихомиров оглянулся, быстро спрятался в дровах и, обложившись поленьями, стал ждать. Он уже начал немного замерзать, когда наконец услыхал шаги возчика. Лошадь хрипнула…
— Н-но!
Заскрипев полозьями, ходко покатили по наезженной колее сани. Минут через двадцать остановились… послышались голоса.
Ворота — догадался Максим и на всякий случай приготовился ретироваться. Если кто сейчас вдруг заглянет — треснуть поленом по лбу и бежать в ночь. Ни за что не поймают — тут и думать нечего.
Молодой человек уже присмотрел вполне подходящее для такой цели полено — в меру тяжелое, в меру ухватистое, приготовился…
— Давай проезжай!
Сани дернулись. Снова заскрипели полозья. Тихомиров перевел дух — слава богу, кажется, пронесло.
Ага… Снова остановились.
— Эй, парни! Принимайте дровишки!
— Сейчас пришлем грузчиков… А! Это ты, что ли, Мишка?
— Я!
— Ну так что стоишь? Заходи погрейся — ничего с твоими дровами не случится.
Хлопнула дверь. Выждав пару секунд, Максим осторожно выбрался наружу и, таясь в тени станционных строений, быстро пробрался к пакгаузу.
Ведущая в помещение дверь оказалась хоть и запертой, но довольно хлипкой — не долго думая, молодой человек выбил ее одним ударом ноги и, оглянувшись, нырнул в низкую полутемную залу, оказавшуюся абсолютно пустой.
Под потолком горела тусклая закопченная лампочка в двадцать пять ватт, вдоль стен стояло какое-то оборудование, станки, ящики.
Что-то хрустнуло под ногой… Пластиковый стакан! А вот еще… А вон, в ящике, упаковки «Доширак» уже использованные…
Макс взял одну — осмотрел, понюхал… Здесь ели не так уж и давно, может быть, даже сегодня, еще с утра или днем. Интересно, а куда же все…
Чу!
Тихомиров вздрогнул — ему вдруг почудился стон.
Прислушался… Нет, вот опять… Где-то совсем рядом… в дальнем углу.
Скользнув туда, Максим вновь очутился перед закрытой дверью, правда, на этот раз она была заперта лишь на засов. Замок-контролька лежал на ящике рядом. Видно, тот, кто закрыл дверь, намеревался сюда обязательно наведаться еще разок, быть может совсем скоро.
Снова стон!
Как раз оттуда!
Быстро отодвинув засов, Тихомиров распахнул дверь.
— Господи, Максим! Ты? — неуверенно сказали из темноты.
— Я… А вы кто? И что здесь…
Заслоняя рукой глаза от света лампочки, на порог шагнул изможденный мужчина.
— Петрович!!! — узнав его, ахнул Максим.
Глава 8
По следу
Пойду прямым путем — по мшистым топям бора,
Булыжник да валун — завалена стезя…
Они выбрались за ворота в санях, под брезентом. Скрипели полозья. Пахло еловой хвоей, смолой и скипидаром. Возница попался веселый — все время пел пьяным голосом громкие песни из репертуара «Любэ»:
Комбат-батяня, батяня-комбат…
Время от времени песни на миг прекращались, видать, парень прикладывался к бутылке — слышны были и бульканье, и довольный вздох, и смачное чавканье. Чем он, интересно, закусывал — салом что ли?
Чуть откинув брезент, Максим выжидал местечко потемнее — не хотелось отъезжать от города слишком далеко. В тусклом свете фонарей — лесная дорожка была освещена — мелькали еловые заросли, какой-то бурелом, сугробы… Вот, кажется, здесь уже довольно темно — сани как раз нырнули в овражек.
— Пора, — шепнул Макс, толкая локтем инженера.
Тот кивнул, и оба осторожно соскользнули с саней в снег.
Скрывшийся за поворотом возчик ничего не заметил — слишком был поглощен выпивкой и распеванием лихих песен:
Батька Махно смотрит в окно!
— Веселый парень, — усмехнулся Тихомиров, поднимаясь на ноги. — Ну, Григорий Петрович, рассказывай!
Инженер лишь покачал головой и улыбнулся:
— Вот уж не ожидал тебя встретить.
— Вообще-то я искал одну девушку… ее как раз сюда привезли. Красивая такая, кареглазая, Олесей зовут…
— Девушка? — Петрович зябко поежился и прибавил шагу: все ж таки одет он был довольно легко для зимних прогулок — в спецовку и свитер. — Может, и была девушка… тут много их было, но меня держали отдельно. К сотрудничеству хотели склонить, уговаривали…
— А с девушками-то, с девушками что?
— Увезли куда-то. Их здесь, на станции, долго не держат. В фургон и… Куда вот только — не знаю, не очень-то я тут с местными общался, с одним мужичком только… ушлый такой, с прищуром нехорошим. Микол Игнатьевич — так он представился.
Тихомиров усмехнулся:
— Ну конечно — Микол.
— Что-что?
— Да так. Ничего нового. Просто как-то рассказывали об одной дальней деревне и ее старосте. Может быть, туда они пленниц вывозят, к себе. В работницы… или чего похуже. — Молодой человек нервно сплюнул. — Завтра пойду. Возьму вот лыжи и…
— Вместе пойдем, — кашлянув, негромко промолвил Петрович. — Меня тоже давно любопытство терзает: что за Микол? Посмотрим…
— Да я б и один… — Максим снял с себя крутку и почти силком надел на своего спутника.
Тот хмыкнул:
