Александр Афанасьев - Год колючей проволоки
Почти все время, пока они летели, Грег Нулан спал. Как и у всякого солдата, у него выработалась привычка ложиться спать, когда это только возможно, и спать столько, сколько это возможно. В Эй-стане у них у всех был нарушен режим сна, операторы систем наблюдения сменяли друг друга посменно, а для них сигнал тревоги мог прозвучать в любой момент. Они спали, тренировались, стащили в одно место старую и ржавую советскую военную технику, создав что-то вроде стрелкового полигона, — а когда звучала команда «вперед» — шли и делали свою работу. Из той команды, с которой он начинал в Афганистане, — а они работали не парами и не четверками, а шестерками, при необходимости делясь на две тройки, — только трое были сейчас в живых. Считая его самого.
Когда тяжеленный «С17» — он, кстати, был донельзя комфортным для военного самолета, в нем можно было переговариваться во время полета даже не на повышенных тонах, в то время как в старом добром «С130» рев и вибрация в полете заставляли беспокоиться о сохранности зубных пломб, — коснулся своими шасси бетонки Форт-Уорта, штаб-сержант проснулся. Сразу, как зверь, без малейшего промежутка перехода от нави к яви, проснулся готовый к бою. Что-то было не так, он не понимал, что именно, но что-то было не так. Точно так же «было не так», когда Эрик поперся один в Кандагар, чтобы что-то там забрать, не дожидаясь, пока неторопливая армейская логистика доставит это непосредственно на базу. Тогда он подошел к нему, уже садящемуся в машину, и сказал — останься здесь, брат, — а Эрик просто ухмыльнулся и потрепал его по плечу. Из Кандагара он не вернулся — погиб глупой, немыслимо глупой смертью от случайного выстрела какого-то придурка, который только что получил автомат.
Самолет заруливал на стоянку, штаб-сержант закинул на плечо свой тощий вещмешок, прошел к люку, где уже стоял техник-сержант. Люди безмолвно расступились, пропустив его вперед.
— Был рад подвезти вас, сэр! — ухмыльнулся тот.
— Семпер фи, — ответил Грег.
У трапа его ждала машина, зеленого цвета «Шевроле» с волнующимся капралом только что с Пэрис Айленда. Он отдал ему честь и срывающимся от волнения юношеским голосом прокричал:
— Сэр, рады приветствовать вас в Форт Уорт, сэр! Сэр, полковник Карл Лекок приказал встретить вас, сэр!
Нулану это не нравилось, но он знал, что это часть традиции — встреча воина, вернувшегося с поля боя. Отчетливо ощущая взгляды, направленные ему в спину, — в Эй-стане он приобрел способность чувствовать, смотрит ли на него кто-то или нет, — штаб-сержант сел в машину, и она резко взяла с места…
— Сэр… — проговорил капрал, крутя руль. — Сэр, извините, если… в общем, я хотел сказать, что мы все знаем про вас и гордимся вами. Извините, сэр.
— Нечего извиняться, капрал, вы ни в чем не виноваты. И нечем здесь гордиться, — устало ответил Нулан.
В штабном здании все, несмотря на то что на груди не было наград, отдавали ему честь, честь отдал ему и полковник Лекок, заместитель командира базы. Объявив адъютанту, что его ни для кого нет как минимум полчаса, он заказал два кофе в больших, на пол-литра чашках и приказал всем оставить их в покое…
Нулан знал причину всего этого, причину того, что его захотел видеть именно полковник Лекок. Фрэнсис Лекок, двадцати пяти лет от роду, геройски погиб в двенадцатом году во время боев в провинции Хост.
Они молча пили кофе, не решаясь заговорить, потом полковник, чей левый глаз почти не отличался от правого, и нужно было тщательно вглядываться, чтобы заметить — тихо спросил.
— Мы проигрываем?
Нулан не знал, что ответить. Потом решил сказать правду.
— Нет, сэр. Мы не проигрываем. Мы не можем выиграть.
— Это одно и то же…
Нулан не нашелся, что ответить.
— Кто сейчас командует в Маринестане?[29]
— Генерал Никольсен, сэр.
— Никольсен… Я его помню… Довольно разумный малый.
— Да, сэр.
Разговор не клеился.
— Сколько тебе дали?
— Сорок пять суток, сэр. Не считая дороги.
— Сорок пять… Повезло. Тогда… ты не обидишься, если я попрошу тебя об услуге?
— Нет, сэр, только скажите.
— Найди время… навестить нас. Марсии… будет хорошо. Она будет рада.
Слухи доходили даже в Эй-стан, и штаб-сержант знал, что у супруги полковника Лекока после гибели сына не все в порядке с головой.
— Да, сэр. Непременно, сэр.
— Вот и хорошо… — полковник Лекок поднялся. — Дать тебе машину?
— Не стоит, сэр. Доберусь автобусом…
Штаб-сержант Грегори Нулан вышел из штабного здания, пошел туда, где, по его мнению, должен был останавливаться автобус, перевозящий гражданских специалистов, он должен был ходить каждый час. Это была их земля, их родина и родина их предков, но штаб-сержант почему-то чувствовал опасность. Чувствовал, что что-то не так, хотя и не мог понять, что. Остро ощущая свою незащищенность, — у него с собой не было даже пистолета, — штаб-сержант устроился в тени ангара и стал ждать автобус…
Неприятности догнали-таки его сразу, как только он вышел из автобуса во Фредериксбурге — он стоял там всего две минуты, длинный серебристый «Грейхаунд». Все это время, пока он ехал от базы, он смотрел по сторонам — почти ничего не изменилось, за исключением большого количества незнакомых малолитражных машин на дороге, на которых раньше постеснялись бы ездить даже школьники, большого количества табличек «продается» в населенных пунктах. Пока они воевали там — страна угасала, она уже больше не могла посылать своих сынов «нести свет знаний угрюмым племенам», не было больше той сильной и гордой Америки, которая была еще пару десятилетий назад — ее прожрали, проговорили, про…ли. Пообтрепался флаг, затупились мечи. Там, в Маринестане, где кругом — нищета пополам с опасностью, плоскогорья и зеленка, ржавая подбитая техника — они не задумывались об этом, потому что некогда было думать, надо было искать и уничтожать. Но сейчас… сейчас штаб-сержант вспомнил один из лозунгов, какие использовали талибы — «у вас есть часы, у нас есть время». Им все равно нечего терять… а вот им — есть. Они это и теряют сейчас… заметно теряют.
Выйдя во Фредериксбурге, он не успел пройти и квартала — он шел к бару, рассчитывая найти там, кто подвезет его домой, заодно и выпить пива, старого доброго американского пива, которое в Техасе варили немцы, — как сзади тормознула машина, и он с трудом подавил в себе инстинкт: броситься на землю, вывернуться, приводя в боевое положение автомат. Вместо этого он просто повернулся — и увидел незнакомого полицейского, смотрящего на него.
— Мистер Нулан?
— Так точно.
— Шериф Хаггис ищет вас, он специально звонил на базу. Вы должны поехать с нами, это очень срочно.
— Должен, офицер?
— Сэр, несчастье… С вашим братом.
Опознание трупа проводилось не в каунти-морге и не в коронер-офисе, а в лаборатории ФБР в Далласе — его так и перевезли туда в бочке. Только там вскрыли, вскрыли осторожно, в присутствии криминалистов, чтобы не лишиться улик. Хотя… какие улики, к чертовой матери, все улики пожрало пламя.
Брат лежал на белой, оцинкованной полке в какой-то странной позе… иногда в такой позе извлекали морских пехотинцев из сгоревших дотла «Хаммеров». Поза эмбриона… наиболее комфортная для человека, когда ему страшно…
— Да, это он… — сказал Грег Нулан, штаб-сержант Корпуса морской пехоты США, и голос его прокатился под потолком морга и вернулся обратно.
Агент ФБР, который сопровождал их, кивнул, и «коронер-техник» задвинул полку обратно в холодильник. Многосекционный холодильник.
— Извините, сэр… Не знаю, будет ли вам легче от этого… но мы считаем, что его застрелили, и только потом сожгли.
— Как сожгли? — спокойно спросил штаб-сержант.
— В бочке, сэр. Его застрелили, а потом поместили в бочку, налили туда бензин и подожгли.
— В бочке? А почему в бочке, разве нельзя просто облить человека бензином и сжечь?
Агенты ФБР переглянулись между собой. Проблемы с теми, кто возвращался оттуда, уже были, самая безобидная — человек ехал на две полосы движения, постоянно виляя и не давая нормально ехать другим людям, потому что именно так нужно ездить в Ираке, чтобы снизить риск поражения ракетой РПГ. Было и что похуже — офицер вернулся из Эй-стана, обнаружил свою подружку в постели с братом и убил обоих. Да… за этим парнем, пусть он и на полтора месяца, придется устанавливать постоянное наблюдение, как бы не натворил чего.
— Сэр… это почерк бандитов, так они расправляются с людьми.
— Зетас? Я читал о них.
— Да, сэр, Зетас. Обычно они используют солярку, та горит еле-еле, и человек медленно обугливается снизу. Но тут у них не было солярки, и они просто слили бензин из бака. Бензин горит с большей температурой, но быстро.
