Марик Лернер - Будущее воина
Где уж деревенские могли видеть такое, если оно стоимостью со все хозяйство, роли не играет. Положено жаловаться на долю горькую и сон прямо на жестком полу, без подстилки. Хорошо еще льдины холодной не вспоминают. Почему-то Блор был уверен, что и здесь без всем известной песни не обошлось. Даром, что как раз сейчас одеяло соболиное он самолично затребовал. Раньше ничем таким удивить герцог не мог.
– Почему сами обувь надеваете? На то слуги имеются.
– И так сойдет, – сказал Блор, нашаривая сапоги, – не калека. Можно и без такого огромного уважения.
Вчера Изабелла с неописуемо грустным выражением их сняла. Еще одна традиция или обычай, как там правильно. Жена должна в первый раз показать покорность. Та еще девица. Ноздри раздувались как у норовистой кобылицы. Притом ничего нельзя сказать, все предписанное выполнила.
– Нельзя иначе, – садясь на постели, завила тцарица. – Нельзя без слуг. Правила этикета для того и существуют, чтобы их выполняли.
Взгляд при этом был достаточно лукавым. Не понять – действительно так думает или хитрит. Она напряжена, и это неспроста. Формально обращение на «вы» принято по отношению к очень высокому титулу. Она как бы признает его равным или даже выше. В определенном смысле неплохо. Брачный договор сам по себе, а отношения налаживать надо. Это же не просто пришел-ушел. Супруга!
– Каждый обязан знать свое место и выполнять оговоренные обязанности. Иначе люди не поймут.
А вот это уже прозвучало достаточно жестко и точно не про обувку.
– Речь о чем-то конкретном? Я нарушил правила поведения, неправильно вел себя за столом?
– Мне бы хотелось услышать от моего мужа четкое обещание.
– Есть просьба? – давя на слово «просьба», заинтересовался Блор.
Как отделить семейную жизнь от деловой и государственной, он не очень понимал. Вечно путается, поскольку люди одни и те же, и невольно начинаешь переносить недовольство на другую сторону. Может, все проще. С опытом совместной жизни придет.
– Требование.
– Да?
– Да! Я не желаю здесь видеть твою наложницу и ее ублюдка.
Так, решил Блор, этого спускать нельзя. Иначе станет только хуже. Отношения придется выстраивать постепенно, однако границы указать сразу.
Управлять мной она не станет, как бы ни стремилась. И лучше дать понять это сейчас, чем потом расхлебывать.
– Чтобы я не слышал больше таких речей, – резко сказал. – То, что происходило до свадьбы, тебя не касается.
Он замолчал, внимательно глядя на слегка съежившуюся от рыка Изабеллу. В глазах у нее горело упрямство, и от своей идеи отказываться явно не собиралась. Говорить открытым текстом, что отныне он властен над своей женой перед богами и людьми, не стоит. Зачем портить отношения сходу? Показать, кто хозяин в доме, тем не менее имеет смысл.
– Моя дочь, – заявил гневно, даже не пытаясь вспомнить про сомнительного сына, так и не признанного официально и отданного на воспитание той же Шарлотте, как якобы от погибшего младшего брата (и в роду остался, и не появится проблем с наследством), – никоим образом не будет обделена. Я ее официально признал! Роди сына – и он получит все.
Она не могла не понимать смысла сказанного. Сын получает наследство, и он уже выделяет сестре приданное. Это тем более справедливо, что в том случае, когда сестра оставалась незамужней, брат должен был содержать ее. Даст ему сыновей – и не появится в будущем сложностей. Нет – значит, так боги решили. Всегда можно усыновить собственного ребенка со стороны. А это уже угроза конкретно ей. Наследник должен появиться, и в ближайшее время.
– А в остальном я не возражаю, – заверил Блор.
Надо дать ей хотя бы иллюзию победы. Тем более что и не собирался звать экономку сюда. Шарлотта нужна с той стороны Каменного пояса. Кстати, занятная мысль. Последние годы предусмотрительно пила настой от беременности. Выходит, не хотела ставить его и себя в ложное положение. Лучше не заставлять принимать подобные решения, отодвигая собственных детей из политических соображений. Наследование идет по прямой мужской линии, и он недаром не признал сына от соричанки. Драка среди детей после его смерти не нужна.
– Наложницы мозолить глаза не будут, и детей дополнительных на стороне не появится. Это я могу обещать. Ты, – подчеркнуто надавил, – меня поняла? Она будет воспитываться наравне в моем доме, и лучше мне не слышать о насмешках или издевательствах. Она – моя дочь! Надеюсь, все достаточно ясно сказано.
– Да! – она была недовольна, и при этом гнева не было.
Похоже, именно на такой вариант и рассчитывала, отметил Блор. Умная девочка, главное – чтобы не во вред ее мозги пошли.
– И еще, – сказал он после паузы, – женщины всегда хотят преимуществ, которые им запрещены обычаями и законами, вопреки воспитанию. Я не обижусь на полезный совет и не возмущусь на просьбу. Жена может говорить с мужем свободно, но желательно все же наедине, без свидетелей. И не во вред нашей семье. Очень прошу не забывать: ты теперь не герцогиня Чапар, а тцарица Грай. Помимо приятностей, появятся еще и обязанности согласно титулу.
– Вечером принять визиты родственников, – наморщив нос, согласилась Изабелла, – ничего ужасного. Но я ведь не… – Она так и не сказала «твоя сучка», хотя слова повисли в воздухе. – Я могу быть действительно полезной.
Блор посмотрел вопросительно, давая возможность высказаться.
– Я получила достаточно приличное образование… – Это еще мягко сказано, мелькнуло в ее голове.
Брат не занимался хозяйством, назначенным в приданое, переданным сестре, и ей не первый год приходилось разбирать многочисленные жалобы и следить за экономным расходованием средств. В конце концов, это ее личное поместье, и даже по брачному договору осталось за ней. Притом покупки она предпочитала совершать в долг, заставляя Нгоби расплачиваться отдельно. Вечно не хватало: уж очень хотелось иногда приобрести нечто красивое, но вылезающее из бюджета.
– Могу посмотреть, что вы там намудрили со сводами законов?
А это мысль, всерьез обрадовался Блор. Мне нужно доверие с ее стороны, почему не позволить изучить. С момента захвата трона он старательно собирал юристов, недурно им платил – и в результате получил нечто, нуждающееся в корректировке и внимательном чтении. Времени совершенно не хватало, а поручить кому-то не мог. Результат свяжут с его именем, и не хотелось бы получить кучу недовольных и проклятий из-за чужих ошибок.
– Какой кодекс? – спросил практически сразу. – Имущественный – споры о земле, скоте, прочей собственности, – а может, уголовный?
Тцарству, а в ближайшее время он собирался распространить основные положения и на провинцию, требовались общие законы для объединенных под единой властью племен и общин. Не так просто их выработать, чтобы пусть не все, но большинство остались довольными. Государственные финансы Империи находилось в полном расстройстве, правосудие существовало только номинально. Обособленность отдельных земель была слишком значительна. Каждая из них при полном отсутствии общего законодательства жила своим местным правом, своей «стариной» – и ревниво охраняла неприкосновенность территории от каких-либо отрезок отдельных частей к соседним землям.
У себя он сломал хребет подобным настроениям практически полностью, удачно воспользовавшись более ранними действиями горичан. Прежнюю племенную аристократию они выбили, затем пришел новый завоеватель, окончательно поставив всех в равные условия. Утверждаясь в отношении к той или иной земле, вновь назначенный владелец вступал в наследие прежней местной племенной власти.
Попутно уже под свои нужды частично конфисковывал в собственность внушительные хозяйства, демонстрируя – вот он я, верховный правитель. Местные начальники сменились непосредственно зависящими от центра и власти наместниками, при расширении прав самоуправления.
Теперь он собирался предложить нечто подобное и здешним городам. Освободить от излишних повинностей, разрешить выборные органы, как в городах с имперским гражданством, и окончательно перевести на денежную ренту все поборы и обязанности. Такие города в правовом отношении становились коллективным фемом в отношении крестьян окрестности. Ну тем в принципе без разницы, в чей карман пойдет. Зато ему отнюдь не все равно.
Это вроде бы приятное положение означало многое. Теперь любой гражданин города имел право на ношение оружия и мог поступить на службу к фему. Если удастся – и продвинуться, получив более высокое звание. И юридические права по-прежнему остающихся в городской черте жителей соответственно увеличивались в отношении с чужаками. В первую очередь – принцип обязательного участия представителя общины в действиях назначенной центром администрации. Хорошая, большая, сладкая морковка, манящая под его знамя.
