Василий Головачев - По ту сторону огня
— Отмечаю расползание метрики в пике миллиона гравитуд… — начал инк.
— К черту! — просипел Кузьма. — Уходим отсюда!
— Если они нанесут еще один удар, — быстро сказал Хасид, — обшивка «крота» поползёт!
— Что ты предлагаешь?
— Надо уходить вниз! В недра Европы! Они за нами не полезут, уверен!
Кузьма думал недолго.
— Дэв, ныряй и включай бур!
Через несколько мгновений над солнцеходом сомкнулись взбаламученные жёлтые воды океана, преградившие путь «каракатицам», хищно кружащим над «мостами».
Глава 10
ЧУЖАЯ СИСТЕМА
Бывший полковник особого отдела СБ Селим фон Хорст, дважды побывавший в шкуре негуманоида, сначала — Червя Угаага, затем — моллюскора, жил в собственном коттедже на окраине берлинского мегаполиса. Если до последнего полета на Полюс он выращивал цветы, то в настоящее время — кактусы, что говорило о каких-то изменениях в психике полковника. И теперь его усадьба представляла собой самый настоящий колючий дендрарий, заполненный кактусами всех возможных видов и форм. Прилетевшие к нему Артём и Зари-ма долго рассматривали заросли мексиканских суккулентов, сибирских молочаев и опунций, выращенных без всяких видимых оранжерей и теплиц. Наконец Артём проговорил:
— Похоже, полковник стал интеллектуалом.
— Почему? — удивилась полюсидка.
— Один наш древний писатель сказал, что интеллектуал — это человек, который нашёл в жизни нечто более интересное, чем секс.
Зари-ма засмеялась:
— Ты обижаешь человека, не зная его настоящих привычек.
— Не я — Олдос Хаксли. К тому же я уверен, что вырастить такое изобилие кактусов за короткое время, построить микроландшафт с рокариями — видишь те каменистые горки? — можно только при полной самоотдаче.
— Благодарю за теплые слова, — раздался знакомый глуховатый голос, и за высоким сочным базиларисом появился Селим фон Хорст.
Он был одет в шорты и майку с изображением подсолнуха, на голове красовалась шляпа с широкими полями, и когда он её снял, стала видна блестящая, абсолютно лысая голова, загоревшая на солнце до цвета меди.
— Здравствуй, — пробормотал Артём, чувствуя смущение.
— Доброе утро, рада-ил, — учтиво присела Зари-ма, делая книксен.
— Гутен таг, — ответил бывший полковник, разглядывая их прозрачно-серыми глазами, в которых плавали искры сдержанного изучающего интереса. — Чем обязан?
— Надо поговорить, — сказал Артём.
Селим вскинул голову, прищурился, осматривая небо, прислушался к себе.
— Странно… мне кажется, что мы не одни. Ты на службе?
— Это не служба, — качнул головой Артём. — Нечто другое.
— Красиво, — сказала наивная Зари-ма, кивая на кактус неподалеку.
— Эониум арбореум, — сказал Селим, бросив мимолетный взгляд на цветущую желтым розетку кактуса. — Что ж, проходите.
Он неторопливо направился по песчаной дорожке к двухэтажному красивому коттеджу, вполне современному, несмотря на его почтенный возраст. Гости, переглядываясь, последовали за ним.
— Проходите в гостиную, — пропустил их хозяин, скрываясь в другом крыле здания.
Артём и Зари-ма сняли обувь, надели тапочки (всё в доме было вылизано до блеска), прошли в гостиную, также уставленную кадками и плошками с кактусами. Их было великое множество, и стояли они не как попало, а в соответствии с неким композиционным замыслом, поэтому рассматривать посадки было интересно.
— Семпервивум, — сказал появившийся бесшумно фон Хорст, переодетый в домашний холщовый костюм белого цвета с искрой.
Зари-ма, разглядывающая вьющийся стебель кактуса с тремя розово-оранжевыми цветами, оглянулась:
— Удивительные цветы! Я не знала, что эти колючки так красиво цветут!
В глазах Селима мелькнуло одобрение, но они тут же стали бесстрастными.
— Присаживайтесь. Напитки?
— Черничный сок, — попросил Артём.
— Горячий шоколад, — добавила, стесняясь, Зари-ма.
Селим ничего не сказал, но через несколько секунд в гостиную вплыл поднос с графинчиками и чашками, и гости, взяв заказанные напитки, сели в старинные с виду, под кожу и дерево, кресла с резными «звериными» ножками.
Селим тоже взял в руки чашу с прозрачной зелёной жидкостью, отхлебнул.
— Слушаю, молодые люди. Или я должен сначала поблагодарить вас за то, что остался жив? Это ведь вы упросили ангелоида вернуть мне человеческий облик?
Артём и Зари-ма в замешательстве переглянулись.
— Не надо нас благодарить, — пробормотал Ромашин-младший.
— Мы от чистого сердца, — сказала полюсидка с обычным своим простодушием. — Мы рады, что вы остались человеком.
Селим усмехнулся.
— Благодарю, девочка. Или будущая мать?
— Да, я скоро стану мамой, — гордо заявила Зари-ма. — У нас будет мальчик.
— Это славно. Однако не пора ли позвать вашего друга Лам-ку? Я чую, что он где-то близко, а войти не решается.
— Как вы догадались? — удивилась полюсидка.
Селим снова показал свою специфичную беглую усмешку.
— По запаху.
— Лам-ка, выйди, — приказала молодая женщина.
С потолка гостиной просыпалась струйка снежной изморози, и напротив сидевшего хозяина показался мужчина средних лет с короткой седой шевелюрой. Лицо его неуловимо быстро менялось, пока не приобрело схожесть с лицом самого фон Хорста.
— Здравствуй, патриарх. Рад видеть тебя живым и здоровым.
— Гутен морген, человеческий выкормыш. И я рад тебя видеть.
Некоторое время гость и хозяин смотрели друг на друга, как бы сравнивая ощущения, потом Селим повёл рукой:
— Сядешь?
— Постою.
— Соки пить научился?
— Отчего же не выпить?
— Может быть, ты и алкоголь принимаешь? Ради такого случая могу предложить настоящее кактусовое вино.
— Мескалин, пейотль? — прищурился Лам-ка.
— Не без этого. Не скажу, что полезно, однако веселит.
— Наливай.
Селим расслабленно шевельнул рукой (судя по всему, со своим домовым он разговаривал мысленно), и в гостиную неторопливо прошествовал кибер с прозрачным подносом, на котором стояла запечатанная сургучом бутылка вина с чёрно-золотой этикеткой «Нагуаль». Кибер ловко вскрыл бутылку, разлил вино по бокалам.
Фон Хорст посмотрел на Артёма:
— Не хочешь пригубить?
Артём смешался, но, чтобы не выглядеть смешным, кивнул:
— Попробую.
Ему налили вина.
— За встречу! — поднял свой бокал фон Хорст.
Ламка-ка и Артём подняли свои.
Селим заметил взгляд Зари-мы, погрозил пальцем:
— Тебе нельзя, фрау.
Зари-ма покраснела:
— Я знаю…
Выпили.
Лам-ка подержал в руке бокал, как бы прислушиваясь к своим ощущениям.
— Очень даже неплохо. Говорю со знанием дела, так как пил нечто подобное пару месяцев назад. Активный углерод, кислород, ряд микроэлементов…
— Состав — не главное для вина. Это по сути мескалиновый коктейль, влияющий на нервную систему как наркомиметик, но — практически неопасный. Ещё?
— Благодарю, достаточно.
Под Лам-кой возник стул, он сел.
Селим кивнул, поставил свой бокал.
— Итак, я вас слушаю.
— Могу рассказать, — проговорил Артём, — но это займёт много времени. Вот флэшка, здесь суть предложения.
Селим взял бусину с записью, покрутил, рассматривая игру света в кристалле, хмыкнул и сунул в ухо. Посидел несколько секунд с полузакрытыми глазами, вынул бусину, вернул Ромашину.
— Очень интересная информация. Хотелось бы взглянуть на этого вашего «параллельного родича». Но что вы хотите конкретно от меня?
— Мы хотим помочь людям, — всплеснула руками долго сдерживающаяся Зари-ма. — Против Дьявола. Он чудовище!
— Дружить против — это нормально, — кивнул Селим бесстрастно. — Особенно не зная сути противостояния.
— Почему не зная? — сказал Артём, стараясь выглядеть таким же солидно-сдержанным. — Нам дали полную картину событий в той Ветви Древа…
— Всю — с их точки зрения.
— Естественно, мы соберём информацию дополнительно.
— Допустим, вы это сделаете. Вопрос: зачем? Что это изменит в нашей реальности?
Артём и Зари-ма переглянулись.
— В нашей реальной… сти, — заговорила полюсидка, — может, и не изменится ничего, но как же мы будем жить после, зная, что могли помочь выжить другим и не помогли?
Селим качнул головой, рассматривая зардевшееся лицо женщины с неопределенным интересом.
— Помочь другим… чисто инстинктивный подход… разум не должен вести себя на грани инстинкта.
— Ты против? — почти без выражения сказал Артём.
Фон Хорст налил себе еще вина, встал, походил по гостиной, поглядывая на цветущие кактусы, остановился напротив Лам-ки, благожелательно наблюдавшим за ним.
— Ты тоже с ними?
— Мне интересно, — растянул губы в странной ухмылке «призрак» гиперптеридского боевого робота. — Этот интерес не равнозначен человеческому, но кое-что я хотел бы уяснить.
