Оливер Боуден - Assassins Creed. Ренессанс
Наконец из старой мастерской появился сам да Винчи. Он бросился к молодому человеку и тепло его обнял:
– Дорогой Эцио! Ты вернулся! Как я рад тебя видеть! После всего, что произошло, мы думали…
Леонардо умолк, не докончив фразы. На лице художника мелькнуло беспокойство. Эцио попытался вернуть ему веселое расположение духа:
– Что за мастерская теперь у тебя! Конечно, для меня твои занятия – полнейшая абракадабра, но главное – ты сам понимаешь, что к чему и зачем. Стало быть, живопись ты забросил?
– Нет, – возразил Леонардо. – Просто увлекся… другими вещами… Ты же знаешь, я интересуюсь всем подряд.
– Это я помню. Итак, ты расширил мастерскую. Видимо, дела идут неплохо. Эти два года были для тебя благоприятными.
В словах Эцио Леонардо уловил скрытую печаль. Да и лицо его друга стало суровее.
– Можно сказать и так. Меня просто оставили в покое. Те, кто борется здесь за полную власть над городом, одинаково считают, что я им пригожусь… Правда, сам я не уверен, что кто-то из них добьется успеха, – сказал художник и тут же сменил тему: – Но довольно обо мне. Что нового у тебя, мой друг?
Эцио поднял глаза на Леонардо:
– Надеюсь, у нас будет время обсудить и мои новости. Тогда я тебе расскажу, где был и чем занимался. Но сейчас мне опять нужна твоя помощь.
– К вашим услугам, синьор Аудиторе, – церемонно поклонился да Винчи.
– У меня есть кое-что для тебя, что, возможно, будет тебе интересно.
– Тогда идем в мой кабинет. Там не так шумно.
Как только они перешли в кабинет Леонардо, Эцио разложил на столе привезенную им страницу Кодекса.
У Леонардо от возбуждения округлились глаза.
– Ты помнишь ту, первую?
– Разве такое забудешь? – Художник жадно вглядывался в пергамент. – Какой удивительный сюрприз! Можно?
– Разумеется.
Леонардо водил пальцами по пергаменту, внимательнейшим образом рассматривая буквы и символы, изображенные на нем. Затем, схватив перо и бумагу, принялся их перерисовывать. Он часто вскакивал, заглядывая в свои книги и манускрипты. Как и два года назад, Леонардо целиком погрузился в работу. Обрадованный таким вниманием, Эцио терпеливо ждал.
– Как интересно, – произнес наконец художник. – Слова написаны на незнакомом, во всяком случае мне, языке. Но у них есть некий общий узор. Я обнаружил пояснения на арамейском, которые несколько проясняют содержание основного текста. – Леонардо поднял голову. – Знаешь, если соединить эту страницу с другой, получается что-то вроде руководства… руководства в различных способах убийства. Но это на одном уровне. Подозреваю, есть и другие, хотя это лишь мои догадки. Мы сейчас находимся на самой поверхности. Главное скрыто в глубине. Чтобы прояснить картину, нужно собрать другие страницы. Но ты ведь даже не знаешь, где они.
– Не знаю.
– И сколько их вообще – тебе тоже неизвестно?
– Это… можно было бы узнать.
– Ага, – усмехнулся Леонардо. – Тайны! Что ж, я должен отнестись к ним с уважением. – Он снова вгляделся в пергамент. – Надо же! Ты посмотри!
Эцио заглянул ему через плечо, но увидел лишь тесные кучки клиновидных символов.
– Что это?
– Сам толком не понимаю. Но если я прав, в этой части записан состав неизвестного нам металла или сплава. Причем такого, который по законам логики вообще не может существовать!
– А что еще ты нашел на странице?
– Расшифровать одну запись оказалось совсем легко. По сути, это чертеж оружия. Похоже, оно дополняет твой скрытый клинок. Но его мне пришлось бы целиком делать самому.
– И что это за оружие?
– Очень простое по устройству. Металлическая пластина, вделанная в кожаный наруч, которая позволила бы отражать удары мечей и даже топоров. Но есть одна особенность. Металл, который нам придется отлить самим, очень прочен, но невероятно легок. Кстати, пластина предназначена не только для защиты. Здесь тоже предусмотрен двулезвийный клинок с пружинным механизмом.
– Тебе по силам изготовить все это?
– Да, хотя мне понадобится некоторое время.
– Его у меня совсем немного.
Леонардо задумался.
– Все необходимое для работы у меня есть. Мои помощники достаточно сведущи и в литейном, и в кузнечном деле.
Художник вновь замолчал, по-видимому погрузившись в собственные мысли и расчеты.
– Работа займет у меня два дня, – сказал он наконец. – Приходи по истечении этого срока, и мы проверим работу нового устройства.
Эцио поклонился другу:
– Леонардо, я безмерно тебе благодарен. И в этот раз я могу заплатить тебе за работу.
– Нет, это я благодарен тебе. Страницы Кодекса расширяют мои познания. Прежде я считал себя изобретателем, но информация, содержащаяся в этих страницах, ставит в тупик даже меня. – Леонардо улыбнулся и почти шепотом добавил: – Ты даже не представляешь, каким должником я себя чувствую перед тобой за то, что ты показал мне эти страницы. Если ты найдешь новые, обязательно принеси их мне. Где ты их найдешь – меня не касается. Главное, чтобы о них никто не узнал за пределами твоего узкого круга… кроме меня, разумеется. Это будет лучшей платой за мою работу.
– Это я тебе обещаю.
– Grazie! Тогда до пятницы? Приходи на закате.
– До пятницы.
Леонардо и его помощники сдержали обещание и уложились в отведенные сроки. Новое оружие, предназначенное в первую очередь для обороны, оказалось исключительно полезным. Несколько помощников Леонардо имитировали нападение на Эцио (используя при этом настоящее оружие), а молодой человек храбро оборонялся. Металлический наруч при всей своей легкости превосходно отражал даже самые отчаянные удары, даже от двуручных мечей и боевых топоров.
– Леонардо, это великолепное оружие!
– Согласен.
– Однажды оно вполне может спасти мне жизнь.
– Будем надеяться, что к твоему шраму на левой руке новых не добавится, – сказал Леонардо.
– Это был прощальный подарок от старого… друга, – ответил Эцио. – А сейчас мне нужен твой совет.
– Помогу, чем смогу, – скромно пожал плечами художник.
Эцио оглянулся на помощников да Винчи:
– Может, поговорим наедине?
– Пошли.
Они вернулись в кабинет. Там Эцио протянул Леонардо дядин клочок бумаги с именем.
– Дядя велел мне встретиться с этим человеком, но добавил, что прямые расспросы ни к чему не приведут.
Леонардо долго изучал кусок бумаги с написанным на нем именем. Когда он поднял голову, взгляд выражал тревогу.
– Знаешь, кто это?
– Знаю только имя – Ла Вольпе. Думаю, это прозвище.
– Оно значит Лис. Но даже прозвище лучше не произносить вслух и в присутствии других. Этого человека никто не видел, зато у него повсюду есть свои глаза.
– И все-таки где мне его найти?
– Сказать невозможно. Но для начала… повторяю, будь очень осторожен… попробуй сходить на Меркато Веккьо[66].
– Говорят, что каждый вор, не успевший попасть в тюрьму или на виселицу, промышляет на Меркато Веккьо.
– Вот почему я и призываю тебя быть осторожным. – Леонардо опасливо оглянулся, словно их могли подслушать. – Я… быть может… сумею с ним переговорить. Иди туда завтра, после вечерни… Возможно, тебе повезет… или нет.
Вопреки дядиным предостережениям Эцио решил повидаться еще с одним человеком. Все эти долгие месяцы он не переставал думать о ней. Сейчас от сознания того, что девушка совсем близко, любовь его все возрастала. Он пытался себя убедить, что риск, хотя и существует, не настолько велик. За два года Эцио повзрослел и возмужал. Даже лицо изменилось, став более угловатым. Хотя в нем по-прежнему легко было узнать все того же сорванца Эцио, каким он был когда-то. Молодого человека выручал капюшон, позволяя «исчезать» в толпе: он надвигал его как можно глубже, полностью скрывая лицо. Формально власть в городе оставалась за Медичи, но из ядовитой пасти Пацци были вырваны не все зубы. Противники выжидали и не теряли бдительности. В том и другом Эцио не сомневался. Если люди Пацци застигнут его врасплох, они его убьют, и никакой Медичи тут не поможет. И тем не менее на следующее утро ноги сами понесли его к особняку Кальфуччи.
Эцио подошел в тот момент, когда дверь дома открылась и на залитый солнцем дворик вышла Кристина. Она стала стройнее, возможно даже чуть выше ростом, превратившись из девочки в молодую женщину. Молодой человек окликнул ее.
Увидев его, Кристина сильно побледнела. Эцио испугался, что она сейчас упадет в обморок. К счастью, этого не случилось. Сказав что-то своей спутнице (после чего та развернулась и направилась в сторону дома), Кристина раскинула руки и бросилась к Эцио. Он быстро увел ее под арку ближайшего дома, желтые стены которого обвивал плющ. Обняв Кристину, Эцио заметил у нее на шее цепочку его кулона, хотя сам кулон был спрятан на груди.
– Эцио! – воскликнула она.
– Кристина!
– Что ты здесь делаешь?
– Я здесь по делам отца.
– Где ты был все это время? За два года я ничего не слышала о тебе.
