Александр Афанасьев - Год колючей проволоки
— Я слушаю, — повторил шериф.
— Некий Генри Боун. Шестнадцать лет, из Нью-Йорка. Криминального за ним ничего нет, но в досье у него есть, что придерживается агрессивно-расистских взглядов. У вас нет соображений, как этот парень мог здесь оказаться?
— Понятия не имею, агент О’Малли.
Трубка разочарованно вздохнула.
— Мы тут закончим через час, и я бы хотел заскочить к вам в контору, переговорить с вами, вы не против?
— Буду рад, агент О’Малли.
— Тогда до встречи, шериф.
Трубка отключилась. Шериф какое-то время подбрасывал ее в руке, потом сунул в карман джинсов. То, что неизвестный молодой человек состоял на учете как расист, по мнению шерифа, скорее характеризовало его с положительной стороны. Политкорректным очень легко быть в Вашингтоне, а не на границе с Мексикой.
— Мария, Мария…
— Что вы от меня хотите?! — с вызовом спросила девушка.
— Правды. Для начала — правды, Мария. Расскажи мне, зачем вы убили мальчишку Нуланов? Генри Боун, шестнадцати лет, — его двоюродный брат, так? Пистолет двадцать второго калибра — у Ната Нулана как раз был такой, он был, конечно, обормотом, но у него не хватило бы ума стрелять в людей. А вот у Генри ума хватило. Он же не знал, что в кафе сидят трое боевиков Зетас с оружием. Потому и погиб. А вот Ната Нулана они, похоже, забрали с собой. И брат твой с ними поехал — по глупости, не сообразил, что он им нужен для того, чтобы его убить.
Шериф улыбнулся.
— Думай головой, Мария, может, время еще есть, чтобы его спасти. Он не Зетас, его можно убить. И он свидетель. Зетас могут творить, что хотят, в Мексике, но они не могут творить, что хотят, здесь, потому что в Техасе за убийство первой степени наказывают смертной казнью. Мексиканские полицейские знают это, поэтому они выдадут Хосе, Альфредо и Мигеля… или Мигелито, как правильно? Они выдадут их нам, чтобы мы их поджарили на электрическом стуле и избавили их от проблем. Убийство первой степени, связанное с наркоторговлей, — явный смертный приговор, тем более что стреляли сразу все трое. Это у них на одной чаше весов, — а на другой — идиот, благодаря которому все и произошло, да еще и не Зетас. Как ты думаешь, сколько будут сомневаться Зетас перед тем, как принять решение?
Мария зарыдала. Потом начала рассказывать.
Обстановка в самой Мексике, и особенно на ее границе, — намного хуже, чем это представляется, просто эта тема не слишком интересна для мировых СМИ. Преступность на границе США и Мексики существовала всегда, тем более что границу легко пересечь (и сложно спрятаться). В начале века основным преступлением был угон скота через границу, с этим боролись техасские рейнджеры. Потом, в двадцатые, с принятием закона Уолстеда[23] — через границу и Мексиканский залив потоком пошло спиртное, тогда же были отработаны основные каналы контрабанды. В тридцатые, после отмены закона Уолстеда, основные кланы контрабандистов (картель Залива существует с тех пор) переключились на выращивание и доставку через границу марихуаны и перегон краденых автомобилей — с тех пор половина Мексики и вообще Центральной Америки ездит на угнанных в США автомобилях. Потребителями марихуаны изначально были негры, но потом дело это расширилось, в шестидесятые употреблять марихуану стало престижно, это считалось как бы формой протеста против государства, заодно марихуану курили, чтобы подавить страх перед войной во Вьетнаме и коммунизмом. Тогда же в США появились более тяжелые наркотики — из Юго-Восточной Азии пошел героин, а из Колумбии — кокаин. После ухода американцев из Вьетнама — местные поставщики были в поисках контрагентов, способных выкупать товар и доставлять его в США. Нашли таковых в Мексике — в это же время началось проникновение контрабандистов и наркомафиози в органы власти в Мексике. В восьмидесятых за наркоторговлю был арестован начальник полиции Мехико Артуро Дуарте, а в его имении был обнаружен склад с героином. Тогда колумбийцы и мексиканцы конкурировали за американский рынок, даже с кровью. Но девяностые изменили все. К власти в Мексике пришел Карлос Салинас де Гортари. У власти он пребывал в течение восьми лет, и за это время мексиканская наркомафия совершает просто невиданный взлет. Контролируя дорогу из Колумбии в США, они вначале только занимались вопросами транспортировки, взимая за это небольшую плату, и распространения, поскольку в южных штатах США была сильная мексиканская диаспора. Американцы же, у которых были базы в Панаме и в самой Колумбии, совместно с колумбийским правительством развернули настоящую непримиримую войну с колумбийскими наркобаронами. Все это было еще и потому, что колумбийская наркомафия, тайно, а кое-где и явно, поддерживала коммунистов и троцкистов, организованных в террористическую организацию ФАРК — революционные вооруженные силы Колумбии. К середине девяностых совместными усилиями удалось уничтожить или арестовать основных главарей наркомафии, обезглавить Медельинский картель и картель Кали — самые сильные преступные организации в регионе. Но кокаин производился, и кому-то надо было его скупать. Эту нишу и заняли мексиканцы — теперь уже не колумбийцы финансировали наркопроизводство, а мексиканцы, прикрытые на уровне государства, за время правления де Гортари сказочно обогатившиеся, теперь выдавали колумбийским крестьянам ссуды под залог будущего урожая. Буквально за десятилетие мексиканские наркокартели стали доминирующей криминальной силой в регионе, потеснив прежних лидеров.
Примерно с начала нулевых годов в Мексике начала разгораться нарковойна. Сформировались четыре основные наркомафиозные организации — Синалоа, Тихуана, Хуарес и картель Залива. Первый и последний были наиболее сильными, они контролировали западное и восточное побережья Мексики соответственно, два других вынуждены были выбирать, на чьей они стороне, при этом Хуарес в основном встал на сторону лидера Синалоа Чапо Гусмана, а Тихуана ориентировался на картель Залива. Совместными действиями мексиканских и американских спецслужб в первой половине нулевых годов удалось взять нескольких лидеров картелей, но основная их структура уничтожена не была, на место стариков пришли молодые, и это послужило прологом к новому витку криминального, а потом и террористического, насилия.
Наибольший ущерб в войне спецслужб и наркомафии удалось нанести картелю Залива, старейшей из организаций контрабандистов, уничтожив или арестовав всю командную вертикаль — но в это время на арену мексиканской нарковойны вышел новый, доселе невиданный игрок — Лос Зетас. Основателем бандформирований Лос Зетас (а это были именно бандформирования, не Синалоа, стремящиеся к респектабельности) стал лейтенант мексиканского антитеррористического спецназа Grupo Aeromуvil de Fuerzas Especiales (GAFE) Артуро Гузман Десена, название «Лос Зетас» они получили по букве Z — так в полицейской радиосети переговоров обозначались привлекаемые к особо опасным полицейским операциям спецназовцы, по-испански эта буква звучит как Зетас. Его завербовал Осиен Карденас Гуиллен, руководитель картеля Залива, вместе с собой Десена привел еще тридцать человек из той же группы, вместе они создали что-то вроде эскадрона смерти. Это были уже не криминальные ганфайтеры — это был именно спецназ, подготовленный на американских военных базах, владеющий навыками ближнего боя, отлично знающий методы работы полиции. Появление на одной из сторон столь подготовленного специального отряда заставило картель Синалоа предпринимать меры к созданию подобного отряда — его назвали М13, во главе его встал выходец из США Эдгар Вальдес Вилльяреаль. После разгрома картеля Залива (Гольфо) и ареста его руководителя остатки его подгребли под себя Зетас и повели войну на уничтожение. Основным местом столкновения интересов картелей — а каждый из них зародился на побережье — была пограничная зона, граница Мексики и США.
Во второй половине десятых обстановка на границе продолжала обостряться. В ту сторону шло оружие — президент-республиканец Буш был сторонником свободного оборота оружия, и боевые стволы шли в Мексику сплошным потоком, в обратную сторону шли наркотики. В восьмом году был зафиксирован первый факт обстрела американского пограничного патруля с мексиканской территории наркомафиози, к десятому году обстановка обострилась настолько, что губернатор Техаса отдал приказ усилить посты таможенников Национальной гвардией и бронетехникой, в том числе танками. Тогда же началось строительство огромной стены, призванной не допустить перехода границы контрабандистами в пустынных районах, перекрыть их основные тропы. Для патрулирования стены были изготовлены специальные машины — на шасси тяжелого пикапа «Форд» — что-то вроде подъемной вышки электромонтера, только бронированная и с пулеметом «Браунинг М-2». Против наркомафии стена, если и помогла, то незначительно. Она отсекла «неорганизованных» переносчиков отравы через границу, вынудив их вступать в картели, и послужила символом всеобщей ненависти. Понятно было, что и по ту, и по другую стороны стены полно мексиканцев, стена разделила их: рабочие, работающие нелегально за гроши, лишились даже призрачной возможности перевезти в США свои семьи. Помимо наземных патрулей существовали еще и воздушные — они патрулировали пограничное пространство, поскольку мексиканцы приноровились перебрасывать товар небольшими планерами и даже — по слухам, пока не подтвержденным, — сделали что-то вроде пневматического миномета, чтобы перебрасывать капсулы с товаром через стену, а потом с той стороны стены их искали по простейшим сигнальным устройствам. Наркомафия тоже шла в ногу со временем.
