Альтс Геймер - Уровни Мидгарда
— Почему?
— Потому что в Реальности это Сартаково.
Хельги хмыкнул. В Сартаково он был и хорошо себе представлял, как трудно найти конкретного человека в этом гигантском муравейнике дачных участков.
— То есть у нее там дача?
— А в ней — игровой комп. Очень тщательно замаскированный. Именно так выглядят в Реальности все ленные владения. Мое тоже, это ни для кого не секрет, но хрен кто меня там вычислит.
— Мы вычислим, — заверила Выкуси.
— Теоретически да, но зачем? Чтобы, если запахнет жареным, купить этой информацией лояльность ариев?
— Они не пойдут на такую сделку, — отмахнулся Бармалей. — Ладно, ближе к делу. В Реальности Тилле — Екатерина Семеновна Волынцева, школьная учительница русского языка и литературы. Сорок два года, замужем не была и не будет, детей нет, родителей нет, живет с доберманом.
— Кто бы мог подумать, — удивился Хельги. — И такие вот учат наших детей!
— А что, у тебя и дети есть? — невинно поинтересовалась Выкуси.
— Будут. И тогда я лично и очень тщательно проверю персонал детского садика и школы.
— Сначала проверь данные будущей мамочки своих деток, — игриво сказала она.
Бармалей хмуро покосился на спутницу.
— К делу. Вот все данные, — он порылся за пазухой, достал неопрятный конверт, протянул ярлу. Пахнуло потом. Браги медленно перелистал несколько фотографий, чуть подробней разглядел два засаленных листка, передал Хельги.
— Зацени и запомни. Быстро.
Хельги постарался активировать внимательность. Удалось. Фотографии были четкие, профессиональные. Типичная старая вешалка, сухая, как вобла. Внешность ничем не примечательна. Тонкие губы, жесткие морщины у крыльев носа, прямые черные волосы собраны в пучок на затылке. Выглядит на весь полтинник. Снимали на улице, на остановке, в саду, возле дома. Схема садовых участков с путями подхода, все подробно, обозначены каждый куст и каждое окно. На обороте одного из фото — домашний адрес, номер и адрес школы, даже номер кабинета. Живет в Советском районе, на Ванеева, между Республиканской и Панина.
— Запомнил?
— Да.
— Выберешь момент, сожги. Господа авантюристы, я доволен. Деньги завтра до обеда, по схеме. Остальное мы сами обтяпаем. — Браги взял бумаги, покрутил в руках, пригляделся, нахмурился и с презрением рявкнул: — Барахло! Дешевка! Жопа это без ручки, а не драконье гнездо! Кому по ушам ездите?
— Халтура, — Хельги сразу врубился что к чему и поддержал партнера. — С фотошопом работать и я умею, — и метнул Огненную Стрелу. Бумаги полыхнули и почти сразу рассыпались пеплом. Ярл едва успел выпустить из пальцев последний клочок.
— Вы пытаетесь меня обмануть? Наглость, конечно, второе счастье, но в вашем случае похоже, что наивность — первое.
— Я же говорил, не прокатит, — прогудел Бармалей. — А ты: «Бухает, бухает!..» Ладно, Браги, без обид? Ляпнем, девочка, на посошок, и пойдем.
Неуловимым движением он опрокинул в рот стакан водки, запихнул туда же стопку розовых пластинок соленой лососины и начал выбираться из-за стола, ища глазами, что бы еще сожрать напоследок. Выкуси пыталась запихнуть в карман титанический кусок кулебяки.
— Ну вы и нахалы! — восхитился ярл. — Как жаль, что вы наконец уходите…
— Почтенные господа, — возле стола вырос орк-вышибала в зловещего вида черной кожаной униформе, — в нашем заведении попрошу без пирокинеза. В противном случае заведение оставляет за собой право отказать вам в обслуживании.
— Все в порядке, небольшой конфликт интересов, — успокоил его Браги. — Господа уже уходят.
— Эй, внушительный, — окликнул орка Хельги, — а что дозволено в вашем почтенном заведении?
— Драки, — солидно ответил орк. — Разумеется, при условии выплаты компенсации за поломанную мебель. Приветствуются стриптиз и публичные половые сношения. Резня с поножовщиной — только во дворе. Магические поединки — за оградой. Подробнее сильномогучий хердсир может ознакомиться с правилами нашего заведения на последних десяти страницах винной карты. Подать?
— Подавай, — разрешил Хельги, заинтересованный «публичными половыми сношениями». — И официанта подавай, а то что-то в горле пересохло.
— Вот это правильно, — одобрил Браги, — надо напиться. Только без фанатизма — нам сегодня еще с феями амуры крутить, потому что никакое моральное удовольствие не сможет сравниться с аморальным!
Выкуси метнула острый взгляд на ярла.
— Испортишь мальчика, Браги.
— А тебе что за корысть? Ты что, хорошая девочка?
— На-кась выкуси! Хорошие девочки — это плохие девочки, которые никогда не попадались! Прошу учесть.
Ее губы снова шевельнулись, но больше она ничего не произнесла. Бармалей нетерпеливо дернул ее за рукав, и парочка не торопясь направилась к выходу.
— Уважаю этих проходимцев. Не иначе глаз на тебя положила, — хмыкнул Браги. — Лихая штучка эта Выкуси.
Через полчаса Хельги решил посетить уборную. Кстати, умыться тоже не повредило бы. Уборная порадовала — Мидгард при возможности брал все лучшее из Реальности, и ватерклозет в том числе. Умывшись, воин подошел к двухметровому зеркалу и не без удовольствия рассмотрел свою новую внешность. Они с Браги слепили ее перед тем, как идти к гномам, но у гномов не оказалось зеркала, и Хельги себя со стороны еще не видел.
Собою он остался доволен. Фигура стала сухощавее, широкие плечи еще более раздались, талия сузилась. Из крепко сбитого мужчины он превратился в жилистого легкоатлета. Темно-русые от природы волосы заметно посветлели и заплелись в косу, туго обмотанную по всей длине черной стальной цепочкой. Эспаньолка превратилась в короткую окладистую бородку, усы остались прежними, на чем Хельги настоял особо. В прошлом он пытался отращивать пышные усы, но скоро не выдержал и снова начал коротко подстригать. Они очень мешали есть, а при поцелуях Лизавета помирала от щекотки. Глаза его Браги увеличил, сделал слегка миндалевидными, радужку — изумрудно-зеленой, а зрачки — вертикальными. Получилось немного по-эльфийски, но ярл его заверил, что в недалеком будущем, прокачав Огонь, можно будет поработать и с белками. По его мнению, густо-оранжевый цвет смотрится стильно в сочетании с зеленым. Хельги поверил ему на слово. Но особенно удался нос: узкий, с римской горбинкой и тонкими ноздрями. Вместе с изогнутыми, как эльфийский лук, сросшимися узкими бровями он придавал Хельги сходство с внимательной хищной птицей. Неудивительно, что воин явно пришелся по сердцу привлекательной барышне. Да и у самого Хельги что-то вздрогнуло внутри, когда он впервые встретился с Выкуси взглядом.
— Глупости, — произнес Хельги как заклинание и помотал головой, пытаясь сбросить хмельной туман.
Следопыт попрыгал перед зеркалом — кольчуга не звенела, только чуть слышно шелестела. У гномов оказалась почти подходящая по размеру, и на подгонку по фигуре ушло чуть больше часа. Найденный мифрил очень кстати был зачтен в стоимость материала, но за работу гномы после ожесточенного торга содрали полторы тысячи золотых. Отдав на перековку и переточку копье и прикупив кое-что из одежды, Хельги остался на полном нуле. Даже продав трофейную цепь. Пришлось взять у Браги пятьдесят марок аванса на карманные расходы.
Зато теперь на нем красовался широкополый замшевый кафтан оливкового цвета, доходящий до колен и скрывающий кольчугу. Правда, тусклое мерцание вырывалось из-под зубчатого воротника и обливало шею почти до подбородка, защищая надежной двухслойной ковкой. Знающие люди, по заверению Браги, крепко подумают, прежде чем нарываться на драку с обладателем подобной защиты. Деньги здесь легко зарабатывались, но так же легко и тратились, и очень немногие имели свободные полторы-две тысячи на руках, чтобы употребить их на покупку серьезного доспеха. Сапоги гномы тоже стачали на славу — мягкие, как перчатка, на упругой толстой подошве без каблука, они весили не больше, чем носки. В общем, теперь Хельги мог двигаться свободно, как будто на нем были одни плавки, и при этом чувствовал себя невероятно комфортно.
Когда он вышел из уборной, Браги уже расплатился по счету, или, как он выразился — заслал в оркестр. Следопыт полез в поясную сумку за кошельком, чтобы поучаствовать, но ярл остановил его величественным жестом:
— Сегодня все — за мой счет. Жратва, бухло, перепихон — все. Мы теперь партнеры, а ты нынче потратился на экипировку. И не думай, что эта легкая пирушка меня разорит. Я, брат Хельги, вхожу в сотню самых богатых людей города и могу при желании купить этот кабак. Только боюсь спиться. Тебя как, не шатает пока?
— Пьяные змеи ползают прямо. Дальше что делать будем? — осторожно поинтересовался воин.
— Естественно, в бордель! Меняем скатерть-самобранку на аналогичную простынь! Фей не пробовал? Много потерял! Они, феечки, жуть какие до этого дела охочие. У них своей расы мужиков нет, вот и готовы кувыркаться с кем угодно. Захочешь взбодриться — у них с черного хода крытая галерея, а за ней сауна на тридцать номеров. Очень рекомендую, особенно с девочками. В борделе тоже все на высшем уровне, дернешь за шнурок — все подадут в номер. Свежую перемену девочек, выпивку, закуски. Феечкам много пить не давай, а бокальчик игристого — в самый раз. Если захочешь подкрепиться, наш столик внизу я абонировал до утра. Только приглашай народ с разбором, проходимцев хватает. В общем, разберешься по ходу дела, не маленький.
