Альтс Геймер - Уровни Мидгарда
Хельги непрерывно икал.
Наконец они остановились.
— По-моему, где-то рядом, а, партнер?
— Угу, ик! За тем холмом, ик… пещера… брреререерр!
— Ага. На-ка прими лекарство. — Браги достал из сумки маленький пузырек с молочно-белой жидкостью.
— Эт еще, ик, что за дрянь, ик?
— Пей давай.
Хельги выпил. Его как будто обдало морозным паром. Хмель выветрился за несколько минут. Он спрыгнул с коня и недоуменно сжал голову руками. Дурноты и чудовищного надвигающегося похмелья как не бывало. Осталось только легкое дрожание рук, и сердце колотилось как сумасшедшее.
— Зелье трезвости, — любезно пояснил ярл.
— Ну ты, Браги, и идиот!!!
— Надо было, чтобы ты прочувствовал.
— Чертов садист! Хоть и сволочь, но порядочная!
— Не дуйся, как Дуся, а слушай меня внимательно, викинг. Тебе сегодня свезло просто неслыханно. Но Фортуна — дама ветреная и, по моим подсчетам, ее кредит ты исчерпал вперед месяца на два. Так вот, если у тебя присутствуют зачатки чувства самосохранения, недельки две от своей берлоги ни ногой. Ты уходишь сейчас в реал со скольких метров от входа и за какое время? Полагаю, где-то с шестисот шагов? И где-то за пять минут?
— Около того, — хмуро буркнул Хельги.
— Вот и держись так недели две, чтобы все время задницей чувствовал стену своей пещеры.
— Задница замерзнет, — попробовал улыбнуться Хельги и понял, что его улыбка не к месту.
— А если не задницей, то максимум — рукой. Качайся себе на всякой мелочи в округе, держи глаза открытыми и смотри на все триста шестьдесят градусов. Наши бродяги-наемники пока добудут нам нужные сведения. Я говорю предельно серьезно. Арии будут искать тебя. Слух о том, что недозрелый пятый викинг съел в очной стычке их пятнадцатого боевого мага, очень подмочит репутацию арийских бойцов. Независимо от обстоятельств драки. Через полмесяца накал страстей спадет, за это время может всякое случиться, да и нам с тобой придет пора действовать. В реале не светись особо. Могут всякие горячие головы найтись. Усек?
Хельги твердо глянул в глаза ярла. Увидел в них тревогу и кивнул:
— Усек.
— Вот и ладненько. Ну, хорошего тебе утра, партнер, и приятных сновидений, а мне еще домой пилить. Бывай, — Браги стиснул руку Олега в железном пожатии, развернул жеребца и через минуту всадника и лошадь скрыла густая лесная листва.
ВИСА ШЕСТАЯ
Философия насилия и Военный Совет в реале
Несколько раз Олег предпринимал попытки рассказать своей половинке о Мидгарде, но безуспешно. Лизавета решительно пресекала все разговоры об Игре, заявляя, что чем бы дитя ни тешилось — лишь бы не вешалось, а у нее и так полно интересных занятий. Олег несколько раз пытался начать издалека и рассказать ей о существовании Мира, но его, что называется, сбивали на взлете. В конце концов он бросил эти бесполезные попытки. Решил так: сначала они с Браги закончат операцию, а потом он в один прекрасный день отведет туда жену за руку, явится перед ней в блеске и славе. А пока он для нее честно отрабатывал по шесть и более часов в день за компьютером в сетевой версии игры и начал получать первую прибыль.
Увлекшись новой жизнью, он как-то отдалился от своей пассии. Фоном в голову стучала мысль: не исключено, что у Лизаветы роман на стороне. Слишком частыми стали ее командировки. Да и с настроением начались перепады. «Хрень. Меня бесит!» — вот самые популярные слова, которые Олег в последнее время слышал из уст своей благоверной. Впрочем, сейчас ему было почти что все равно. Он постигал Мидгард, дав себе слово, что через некоторое время серьезно вернется в реал, чтобы окончательно разобраться со здешним бытием и своей пассией. А пока оставил все как есть, решив до поры не будить спящую собаку.
Браги звонил ему два раза, дал понять, что занимается подготовкой операции в Реальности. Один раз виделись в Мире, ярл получил своих бесов, а Хельги — триста монет. По требованию Лизаветы пришлось записаться в тренажерку и бассейн, чтобы не раскиснуть в кресле. Он, конечно, и сам об этом думал, но жена как всегда опередила.
У нее на работе начался какой-то аврал, или якобы аврал, грозивший стать бесконечным, и Лизавета пропадала целыми днями, а два раза подряд не пришла ночевать. Олег повонял для вида, хотя ее отсутствие развязывало ему руки, но жена притащила пятьдесят тысяч премиальных, намекнув, что это только начало. Пришлось заткнуться. И сделать вид, что это его устраивает, вернее, наврать себе, что не устраивает, но он делает вид, что все тип-топ. Короче, он в который раз решил не усложнять.
Он не ревновал, прекрасно понимая, что этому подвижному и ветреному созданию устраивать сцены бесполезно. Захочет — махнет хвостом и уйдет, не удержишь. Надо отметить, что и она никогда не спрашивала, чем он занимался в ее отсутствие. Олег и раньше позволял себе редкие интрижки на стороне, так что по поводу недавних ночных скачек с Линдой совесть его особенно не мучила. Олег вообще всегда полагал, что чистая совесть — это признак плохой памяти.
В те вечера, когда они были вместе, Лизавета по-прежнему требовала внимания и ласки и в постели была хороша собой. В общем, ничего между ними как будто не изменилось. И слава богу.
Он много думал о том, что произошло с ним и в нем самом. Видимо, решил Олег, в каждом человеке живет кто-то другой, и этот другой часто бывает безжалостным хищником. Попав в тиски обстоятельств, цивилизованный горожанин мгновенно сбрасывает с себя тонкую шелуху гуманизма и начинает убивать, безжалостно и не рассуждая. Потом, конечно, бывает шок, но если обстоятельства вынуждают убивать снова и снова, человек быстро привыкает. Олег много читал, в том числе и на военную тему, и хорошо представлял, как это бывает.
И вот сейчас он должен был испытать этот процесс на себе. Из скромного горожанина начала двадцать первого века, воспитанного в школе на идеях человечности и толерантности, превратиться в хладнокровного средневекового воина, способного просто так, только из прихоти, намотать на рожон своего копья внутренности разумного существа. Превратиться добровольно.
Во время войны на волне патриотизма огромные массы людей добровольно отправляются убивать друг друга, но это совсем иное дело. Их сознание заранее обрабатывается гигантской пропагандистской машиной, исподволь, а иногда и явно взращивая чувство превосходства над противником и ненависть: национальную, классовую, расовую, религиозную — исходя из подробностей исторического момента. А потом эти молодые ребята возвращаются по домам, чувствуя себя обманутыми и ограбленными. Потерянное поколение Ремарка, жертвы афганского и чеченского синдромов.
А все потому, понял Олег, что им желание убивать прививалось извне, и пропагандистская машина совершенно не заботилась о том, чтобы мотивация была естественной. Вот в чем дело, вдруг понял он. В естественности процесса! Каждый должен сам для себя решить, хочет ли он быть хищником, или его больше привлекает мирное существование. Не всегда это должен быть осознанный процесс, чаще всего наоборот, но естественный — обязательно. Бандиты, киллеры, наемники Иностранного легиона пришли к своему образу жизни сами, и никакая пропаганда их к этому не толкала.
А теперь к этому должен прийти он. Естественным путем и осознанно. Стоп, а почему должен?
Выбор есть, понял он. В Реальности дела пошли хорошо. Денежная работа на дому, интересная красивая женщина, достаточная степень личной свободы. В перспективе своя квартира и приятная сумма на банковском счете. Мидгард можно оставить в качестве места для экзотических пикников. Охота и тренировка на юнитах и монстрах средней силы, пьянки и сексуальные оргии. Появляясь там раз в неделю, не чаще, можно медленно и безопасно подняться уровня эдак до двадцатого. Вполне достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно и вкушать все доступные блага. Наверняка многие так и поступили. Но чем такая жизнь отличается от той, которую проживают состоятельные люди в Реальности? Да ничем, по большому счету! Они отдыхают в экзотических странах, устраивают пьянки и сексуальные оргии, при желании охотятся или занимаются экстремальными видами спорта. Устраивает ли его такая жизнь? Совсем недавно не только устраивала, она была пределом его мечтаний. Что же изменилось?
Совсем недавно он пережил ярчайший, ослепительный день и понял, что таких дней может быть множество. Он испытал восторг обретения силы и возможностей, гордость победителя, хитростью и ловкостью, силой и скоростью сразившего врага, на долю секунды опередившего грозящую ему гибель и теперь попирающего ногой окровавленный труп, скрывая невероятное облегчение от того, что смерть в очередной раз прошла мимо. Но главное, он познакомился с сильными мира сего: с Комтуром и Браги.
Эти люди вели себя так, словно весь мир принадлежал им. Они делали все, что считали нужным, с великолепной непринужденностью и без тени сомнения. Они были восхитительны и богоподобны. И Олег-Хельги знал, что может стать таким же.
