Сьюзен Коллинз - Сойка-пересмешница
Фактически они взяли 3 и 11 - последний крайне важный, так как это главный поставщик пищи Панему- и сделали удачные набеги в нескольких других районах.
"Обнадеживающе. Действительно очень обнадеживающе," говорит Плутарх
Фальвия определенно готова сегодня попытаться сделать первый круг "Мы помним", таким образом мы сможем нацелиться на индивидуальные Дистрикты и их погибшими. Финник абсолютно изумительный.
" Вообще-то на это больно смотреть," говорит Крессида
"Он знал многих из них лично."
"Это - то, что делает это настолько эффективным," говорит Плутарх.
"Прямо от сердца. Ты все делаешь красиво. Коин не может не быть благодарной."
Гейл тогда не сказал им. О моем притворстве, что я не видела Пита, и о моем гневе на их покровительство. Но я предполагаю, что лучше поздно, чем никогда, потому что я пока не готова это отпустить. Это не имеет значения. к тому же, он не разговаривает со мной. И только тогда, когда мы приземляемся на Лугу, я понимаю, что Хеймитча нет среди нашей компании. Когда я спрашиваю Плутарха о его отсутствии, он только качает головой и говорит, "Он не мог оказаться перед этим.
"Хеймитч? Не способный выстоять перед чем-то? Более вероятно требуемый свободный день, ," говорю я.
"Я думаю, что его настоящие слова были, 'я не мог оказаться перед этим без бутылки,', " сказал Плутарх.
Я заглядываю в прошлое. Сколько терпения нужно, чтобы с ним работать, его слабость к алкоголю. И перед чем он мог выстоять, а перед чем нет? Но спустя 5 мин, после того как мы вернулись в Двенадцатый, я сама бы не отказалась от бутылки. Я думала, что смирилась с тем, что Двеннадцатого больше не существует - я слышала об этом, видела это с воздуха, я бродила по здесь пеплу.
Но почему же все это снова мне причиняет острую боль? Неужели я просто выбросила это из головы, перед тем как действительно осознать потерю всего моего мира? Или это выражение лица Гейла, когда он своими ногами ворушит пепел, это ли делает чувство утраты настолько неизгладмым и жестоким? Крессида направляет команду и меня в мой старый дом, для начала съемок. Я спросила ее, что она хочет от меня.
"Все, что ты сама посчитаешь нужным", говорит она.
Стоя позади в моей кухне, я не испытывала желания делать что-нибудь. Я стояла сосредоточившись на небе...только крыша уцелела...я тонула в воспоминаниях. Через некоторое время, Крессида говорит,
"Это прекрасно, Китнисс. Давай двигаться дальше."
Гейлу дается все далеко не просто в его старом доме. Крессида снимает его несколько минут в тишине, но как только он достает из пепла остаток своей предыдущей жизни - изогнутый кусок метала - она начинает задавать ему вопросы, про его семью, его работу, жизнь в Шлаке.
Она заставляет вернуться его в ночь бомбардировки и воспроизвести это, начиная с его дома, прокладывая его путь вниз через Луговину и через лес к озеру. Я иду вслед за съемочной группой и телохранителями, чувствуя, что их присутствие оскверняет мой любимый лес. Это уединненное место, святилище, уже испорчено злом Капитолия. Даже после того как мы оставили позади обугленные пни около забора, мы по-прежнему спотыкались о разлагающиеся тела. Должны ли мы показывать эту запись всем? К тому времени как мы достигли озера, Гейл, кажется, потерял способность говорить. Все вспотели - а особенно Кастор и Поллукс от их скорлупы. И Крессида требует перерыва.
Я зачерпнула горсть воды а особенно Кастор и Поллукс от их скорлупы. И Крессида требует перерыва. Я зачерпнула ладонями воду из озера, мечтая нырнуть в него, и всплыть совершенно одной, обнажённой и невидимой. Я некоторое время блуждаю по периметру. Когда я прохожу мимо маленького домика, вблизи от озера, Я останавливаюсь у двери, и вижу Гейла, подперев свою согнутую кочергу, он собирает поленья для очага.
На мгновение я вижу образ одинокого пришельца, в далеком будущем, потерянного по пустыне бродящего и пришедшего в
это маленькое место для убежища, с кучей поленьев, очагом, кочергой Представляю как же это должно бы быть. Гейл
поворачивается и встречают мои глаза, и я знаю, что он думает о нашей последней встрече здесь. Когда мы спорили убежать нам или остаться.
Если бы мы убежали, остался ли тогда бы Двенадцатый дистрикт? Я думаю что остался бы. Но тогда бы Капитолий до сих пор держал во власти Панем. Были разданы сырные сэндвичи, и мы ели их в тени деревьев. Я преднамеренно сижу около
дальнего края группы, рядом с Поллуксом, таким образом я не должна говорить. На самом деле никто не говорил много,.
При относительном затишье ,птицы возвращаются в леса.
Я слегка подталкиваю Поллукса локтем и показываю маленькую черную птицу с короной. Которая перепрыгивая на новую ветку, на мгновение раскрыв крылья, продемонстрировала белые места. Поллукс жестом указал на мою брошку и его брови вопросительно приподнялись. Я кивнула, подтвердив что это сойка-пересмешница.
Я поднесла палец к губам, говоря "Тише, я покажу тебе" и насвистела мелодию.
Сойка-пересмешница вздернула головой и свистя вернула мне трель. Тогда, к моему удивлению, Поллукс насвистывает несколько собственных трелей. Птица незамедлительно отвечает ему. Лицо Поллукса озаряется выражением восхищения и он обменивается с сойкой-пересмешницей мелодиями. Мне кажется, это первый его разговор за многие годы.
Музыка притягивает соек-пересмешниц как цветы притягивают пчел, и в скором времени он получил полдюжины из них, взгромоздившихся на ветвях над нашими головами. Он постучал мне по плечу и использовал ветку, чтобы написать
слово в грязи.ПЕТЬ? В обычной ситуации, я бы отказалась, но учитывая обстоятельства, вроде бы невозможно сказать
"Нет" Поллуксу.
Кроме того, песня со словами отличалась от их свиста, и я хотела бы, чтобы он услышал их. И так, прежде, чем я действительно подумала о том , что я делаю, я запела напев Руты, который она использовала чтобы сигнализировать о конце рабочего дня в 11.(дикстрите)
Мелодия ее смерти, которая звучала на заднем фоне ее убийства. Птицы не знали этого. Они тут же уловили несложную мелодию и начали скакать вперед и назад, образуя сладкую гармонию. Подобно тому как они делали это на Голодных Играх, до того как пчелы убийцы были сброшены с дерева, до гонки к Рогу Изобилия, и до того как Като был медленно и кроваво обглодан... "Хочешь услышать как они поют настоящую песню?" выпалила я. Ничего не может остановить эти воспоминания. Я на ногах, двигаюсь обратно в лес, кладу руку на грубый ствол клена, где сидят птицы.
Я не пела " Виселицу "вслух в течение десяти лет, потому что это запрещено, но я помню каждое слово. Я начинаю тихо, сладкозвучно, как мой отец.
"Эй ты, ты
Подойди к висилице,
Где они повесили мужчину, говорят он убил троих.
Неизвестные вещи произошли здесь,
И это не был бы незнакомец,
Если бы мы встретились в полночь у висилицы."
Сойки начинают менять свои песни, как будто им становится известно о моем новом предложения.
"Эй ты, ты
Подойди к висилице,
Где покойник кричал своей любимой спасайся.
Неизвестные вещи произошли здесь,
И это не был бы незнакомец,
Если бы мы встретились в полночь у висилицы."
Я полностью во внимании птиц. Еще один куплет и они полностью будут захвачены мелодией, это очень просто, т.к. мелодия простая и повторяется четыре раза с незначительными изменениями.
"Эй ты, ты
Подойди к висилице,
Где я говорил тебе бежать, и мы были бы свободны.
Неизвестные вещи произошли здесь,
И это не был бы незнакомец,
Если бы мы встретились в полночь у висилицы."
Тишина на деревьях.Только шелест листьев от дуновения ветра. И нет птиц, ни соек ни других. Здесь Пит. Они молчат пока я пою. Также, как они делали для моего отца.
"Эй ты, ты
Подойди к висилице,
Одень ожерелье из веревки,плеч о плеч со мной.
Неизвестные вещи произошли здесь,
И это не был бы незнакомец,
Если бы мы встретились в полночь у висилицы."
Птицы ждут моего продолжения. Но это все. Последний куплет. В тишине я вспоминаю картину. Я была дома, после дня, проведенного в лесу вместе с отцом. Сидя на полу, с Прим, которая только начинала ходить, я напевала "Виселицу".
И делала для нас ожерелье из обрывок старых веревок, как говорится в песне, не зная действительного смысла этих слов. Мелодия была очень простая и хорошо ложилась на слух. И положенная на музыку, она запомнилась мне после нескольких напевов.
Неожиданно, моя мама схватила ожерелья из веревок и сильно кричала на моего отца. Я начала плакать, потому что моя мать никогда не кричала, а потом заплакала Прим, и я побежала наружу спрятаться. Поскольку у меня был только один тайник - на Лугу под кустарником жимолости - мой отец незамедлительно нашёл меня.
