Андрей Прудковский - Дхана и иные миры
— А кто ударил курсанта Радека по голове и чем?
— Ударили его очень сильно тупым предметом по голове, каким — неизвестно. Сейчас он лежит с сотрясением мозга. Кто ударил — тоже неизвестно. Сам он ничего не помнит.
— Что будем делать?
— Оставить всё, как есть, нельзя! Джоржу и Радеку нет места в одной казарме, но Джоржа мы должны оставить, так как нами командует его отец, а Радека можно перевести.
— Но за что его можно исключить из школы спецназа, за ним нет никаких провинностей?!
— Никакие провинности и не требуются. Он просто не годится по медицинским показателям. Слишком лёгок, с трудом несёт тяжёлый груз, при рукопашной его удары не имеют силы. К тому же, сейчас он тяжело контужен, его надо отправить в областной госпиталь, а там уж пусть другие решают его судьбу.
Так, через день я уже ехал в санитарном вагоне, день, другой, на юг, на юг! Недельный отдых в госпитале, — и опять на юг, на юг, — в ряды наших доблестных защитников от маразийской угрозы! Я был даже рад, что учёба окончилась, что я буду участвовать в настоящих боях.
Командир части, куда я прибыл, — мне понравился. Впереди были испытания. Как-то я поведу себя в настоящем бою?! Командир представил меня подразделению, где я буду проходить испытательный срок.
— Гражданское имя можешь забыть до конца службы, а пока тебя будут называть «Новичок», заслужишь другое имя — будешь называться по-другому! Вот твои будущие друзья! Хват — хватает всё, что плохо лежит, в том числе и пленных языков! Скороход — бегает быстрее всех, причём с любым грузом! Нетопырь — слышит любой шорох, незаменим в разведке! Умник — это, естественно, командир вашей пятёрки. Слушайся его — останешься в живых!
Так я вступил на путь защиты Родины. Завтра первое испытание. Мысли соратников моих пропитаны предвкушением боя, убийств… Смогу ли я в ближайшее время стать таким, как они.
На следующий день мы выехали на маленьком вездеходе впятером. Как сказал командир, предстоит небольшая локальная операция — разгром перевалочной базы боевиков. По агентурным данным, как раз сегодня её почти никто не защищает, надо срочно нанести удар.
Жара, пыль, дорога скорее для ослов, чем для машин. Только к концу дня добрались до места. Я сразу почувствовал, что в кустах у дороги кто-то прячется, и сказал об этом командиру.
— Ишь-ты, глазастик, — углядел! Не беспокойся — это наш шпион и проводник.
Из кустов вылез дочерна загорелый мужчина в грязном балахоне и с автоматом за спиной. Он мне сразу не понравился. Мысли его излучали неприкрытую ненависть к нам, но убивать или предавать нас он явно не собирался, так что я промолчал о своих антипатиях.
Пройдя через кусты, мы вышли к задам небольшого домика, окруженного садом. На привязи паслись козы. Всё было тихо и мирно, только дохлая собака показывала, что путь нам подготовили.
Наш проводник исчез, а мы без шума поползли сквозь кусты к дому. Вот, вот, — я ожидал, — нас обнаружат, и начнётся стрельба. Из оружия мне достался только пистолет, ничего более серьёзного мне не доверили, и я сжимал его до пота в ладонях.
Но всё обошлось по-тихому. Мы притаились около двери и дождались, пока из неё не вышел какой-то старик. Хват сразу схватил его за горло, — и мы быстро ворвались в дом. Кроме старика там были только две девчушки лет семи — восьми каждая.
— Ну вот, — сказал командир, — тебе, Хват, поручаю старика, а тебе, Новичок — этих двух девчушек. Постарайся убить их быстро и тихо! Хват привычно перерезал горло старика ножом. Я был в ужасе. Это было совсем не то, к чему я себя готовил!
— Нет, — крикнул я, — я не буду этого делать!
— Тогда придётся и тебя здесь кончить, — спокойно сказал командир.
— Кончайте! — сказал я и мысленно позвал на помощь Радогаста.
— А — попался! — зазвучал у меня в голове саркастический голос Радогаста. — Сейчас посмотрю, посмотрю. Может чем и удастся тебе помочь!
Тем временем, меня разоружили, и Хват приставил к моему горлу окровавленный нож.
— Опять не повезло, — сказал командир, — ещё один пацифист, ну когда же нам будут присылать нормальных новобранцев?! Но ты, Хват, погоди! Во-первых — теперь не твоя очередь, а очередь Скорохода, а во-вторых — Новичка будем кончать не здесь, так как всё должно выглядеть предельно достоверно. Нетопырь — разберись с девчонками! Скороход — за дело!
Нетопырь направился к дрожащим от ужаса девочкам, а Скороход поднял свой пистолет и профессионально ударил им по моему многострадальному затылку.
Наступила тьма!
Из сказок Деда-Плюха, рассказанных своим внукам
Расскажу я вам, детки, сегодня один из самых занимательных случаев, произошедших со мною во время войны. Итак, представьте себе быструю горную реку, текущую с севера на юг. Вокруг неё — лес, спускающийся с окружающих гор. Горы пронизаны долинами, по которым текут ручьи. И над всем этим, высоко вверху — вечные снега.
По западному берегу реки проходит нефтепровод и там же стоят наши войска, восточный берег мы тоже контролируем, но ночью из ущелий туда просачиваются маразийские боевики и устраивают нам всевозможные пакости: стреляют, взрывают, похищают людей…
С боевиками дерутся армейские, а наше спец. подразделение должно охранять нефтепровод и ни в какие дополнительные коллизии не соваться, да только не всегда у нас это получается.
Моей группе был поручен участок нефтепровода напротив ущелья Деда. Дедом мы звали старика, что жил в глубине этого ущелья со своими двумя внучками. Этот Дед был для боевиков Хамида, что кость в горле. Не будь его, они бы организовали перевалочную базу на месте его дома и спокойно, со всеми удобствами нападали на наши посты. Но земля там принадлежала Деду. Можно было бы этого Деда убить, но две его дочери были замужем за соседями: с севера — за Ахмедом-молчаливым, а с юга — за Саидом-весёлым. Соседи эти были серьёзные, и кровная месть Хамиду была бы обеспечена. Раздражало Хамида и то, что на земле Деда была обнаружена нефть, а Дед отказывался её добывать, говорил, что нефть губит землю, что лучше он и дальше будет пасти там своих коз и овец.
Решил тогда Хамид потихоньку вытеснить Деда с его земли, вот тогда и послал Дед ко мне свою внучку с предложением. Если я буду защищать его поля от головорезов Хамида, то он, в свою очередь, будет подкидывать нам по барану в месяц, а, кроме того, давать знать о крупных отрядах боевиков, идущих в нашу сторону.
Вот так и повелось к взаимной нашей выгоде. Я пугал людей Хамида на восточных подступах к землям Деда, а Дед выпускал к нам голубка с синей ленточкой, если замечал отряд боевиков. Раз в месяц, по уговору, мы стреляли одного из баранов Деда, — и все были довольны, кроме Хамида.
Так было и в тот день. Расположился я на горушке, а вверху надо мной — три Ваньки. Ваньками я называю одно своё изобретение. Это автомат на треноге с пультом радиоуправления. Сам я спрятался сбоку со снайперской винтовкой, а Ваньки по моей радиокоманде постреливали в сторону ползущих боевиков. Попасть они, конечно, ни в кого не могли, но отвлекали внимание от моей скромной персоны. Один из боевиков выполз прямо на мой схрон, — пришлось его успокоить с помощью ножа. Мне он оставил в наследство новенький маразийский автомат. Двое других приближались к моим Ванькам. Вот в визире винтовки показался один из них, — и я убрал его одиночным выстрелом. Оставшийся почувствовал неладное и затаился. Так он может пролежать до самой темноты, и мне придётся лежать тоже.
И тут в моей голове раздался голос:
— К западу от тебя армейские убивают молодого парня! Ты должен его спасти! Это очень важно!
Я ничуть не удивился. Война, знаете ли, отучает удивляться чему бы то ни было.
— Какое мне дело до армейских, да пусть хоть все поубивают друг друга!
— Есть дело! Этот парень отказался убивать твоих подопечных, а его соратники это сделали. Дед мёртв, убиты и обе его внучки.
Тут я понял, что должен вмешаться. Нажал на кнопку, — и все три мои Ваньки взлетели на воздух. Пока оставшийся боевик любовался фейверком, я уже бегом спускался по противоположному склону. Застал я наших душегубов как раз вовремя. Они стояли около своей машины и обсуждали, как бы подостовернее перерезать горло этому парню. Сам парень был в отключке и ничего не чувствовал. А командир группы объяснял здоровенному туповатому солдату:
— Вот смотри. Пусть машина остановилась и Новичок отошёл в кусты по малому делу. А вот здесь кусты приминаем, — здесь сидел боевик. Вот он подкрадывается, бьёт Новичка по голове и перерезает горло. Давай! Действуй!
Но он опоздал. Я дал очередь из маразийского автомата и срезал обоих. Второй очередью покончил с оставшимся около машины — здоровенным бандюгой с оттопыренными ушами. Чуть было не упустил последнего. Только шевеление трав подсказало мне, куда уползает эта змея. Бросок гранаты покончил и с ним.
