Игорь Желем - Экстремальная ситуация
Даже во Внешней Инспекции толком не представляли, что происходит с человеком в S-капсуле.
— У каждого свой ад! — предупреждал ее создатель. Он объяснял путано: — В прадревние времена мы ушли из полной реальности, спрятались в маленьком, но весьма удобной ее кусочке — где и прозябаем по сей день. S-капсула ни в коем случае не преобразует свою «добычу», не перевоплощает ее в сверхъестественное чудовище. Она создает брешь в действительности, раздвигает ее и проталкивает избранного в «утерянный ад». «Первозданная» или «полная» реальность, вероятно, довольно жуткое место. Вероятно и человек в ней представляет нечто иное, но предсказать, какие он обретет крылья — ангела или демона — увы, нельзя…
И преступный гений мрачно улыбался:
— Ангелы и демоны, впрочем, братья-близнецы, — уточнял он. — Но эти с нимбом… Я избегаю их. Уж лучше выкушать запретный плод!
Мартин вкусил — и захлебнулся мерзкой голубой цикутой. Не ощущал, не представлял, не мыслил… Он находился где-то вне времени и пространства. Он сжался во что-то неопределенное и пугающе чуждое — комок исступленного первобытного страха, безысходной тоски и вселенского отчаяния. Он был очень одиноким, чуть ли не единственным живым существом в этой стерильной голубой пустыне и осознание своей ненужной исключительности еще более угнетало его. Живым? Или он таки умер? Или это жизнь после смерти?! Да и что, собственно, такое жизнь? Боль, страх, голод, жалкое трепыхание во враждебной и чуждой среде?.. Если так, то жизнь весьма скверная штука. И ненужная!
Он запутался. Он многого не помнил. Он находился в очень странной коме: уничтоженный, разбитый и умерщвленный, он, увы, мучительно пресмыкался в голубоватом мареве, не погрузился, вопреки всему, в благостное беспамятство и бесчувствие.
S-капсула «собирала» человека в координатах расширенной реальности. Он возникал постепенно из вселенского хаоса обрывочных воспоминаний, смятенных мыслей и бесконечного потока жутких проклятий и ругательств. Он обрел кончики пальцев, затем конечности, затем туловище — и когда комок живой плоти оформился в «обычное» человеческое тело, он осознал себя и опять обрел «душу». Но чью? Тоже человеческую?!
У него не осталось времени размышлять, кто или что он такое. Голубоватое сияние померкло, превратилось в кромешную темень и только зловещее красное S с клешней на каждом кончике еще мерцало на диафрагме возврата.
Он не мог сейчас выжидать или колебаться. Малейшее промедление означало его вечную ссылку в этот мрачный мир — вне пространства и времени…
Кроваво-красные клешни вскрыли кусочек «расширенной» реальности, и он прыгнул в образовавшуюся брешь…
* * *— Человек в координатах расширенной реальности не обязательно скорпион, — предупреждал создатель капсулы. — Он станет таковым, если обретет крылья демона — изворотливый, холодный, даже жестокий ум, брезгливость ко всему суетному и преходящему и воистину беспредельный цинизм!
И выбор пал на него. Из сотен тысяч именно он, Мартин, имел, почему-то, шанс выйти из капсулы чрезвычайно опасным и коварным существом — скорпионом. Так решили умники из Внешней Инспекции. «Кассандру» снабдили S-капсулой, а его — тайным и весьма неполным знанием о гипотетической прадревней реальности.
«Неужели во мне сокрыто столько злого и дремуче первобытного? — удивлялся иногда Мартин. — Неужели я продал душу дьяволу и этот жуткий сон — о скорпионе и потустороннем мире — когда-нибудь сбудется?!». Он страшился самого себя. Он искренне надеялся, что свою большую роль в этом мрачном карнавале он, вполне возможно, никогда и не сыграет.
Так и было — до поры, до времени. До рокового рейса в созвездие Октанта! И был суд — машины над человеком. И были казни — в топке утилизатора. И уцелел, почему-то, только он, беглец в расширенную реальность. Но состоялся ли побег?
Он вывалился обратно в шахту реакторной палубы — на эскалатор ее винтового тоннеля. Ничего не изменилось. Его теснили роботы, а до места казни было уже рукой подать. Никакой расширенной реальности, полного мироздания и всяких там «скорпионов». Чепуха, ложь, вымысел… Создатель S-капсулы надул их, заморочил баснями о привередливых изнеженных ангелах и всемогущих демонах — дабы бежать из своей клетки…
Нет, Мартина не захлестнула паника и бессмысленная ярость обреченного. Он размышлял — быстро, точно и хладнокровно. Этот факт уже сам по себе был весьма примечательным, но сейчас Мартин думал о другом. Он не хотел погибать. Он собирался выжить, выследить и убить убийцу — кто бы это ни был!
Он размышлял. Да, шахта, тоннель, роботы — вроде ничего не изменилось. И он не превратился в диковинное сверхопасное насекомое. Вот только эскалатор, почему-то, вел себя странным образом. Он дергался, замедлял движение, останавливался, словно безотказный и многократно дублированный его механизм вдруг давал совершенно необъяснимые осечки.
Мартин размышлял — быстро и точно. «Как скорпион», — подумал вдруг он — и не испугался. Не удивился, что за столько лет проклятие злого гения не утратило свою значимость и злую силу. «Как скорпион!» — хладнокровно заключил Мартин. И теперь, увы, получалось, что он протиснулся-таки во враждебную всему земному расширенную реальность…
Опять же, это чрезвычайное открытие нисколько его не взволновало. Он анализировал ситуацию с вселенским спокойствием, словно был неприкасаемым вершителем судеб и в той, и в этой реальности. Был скорпионом!
Эскалатор притормаживал, останавливался, его конвульсии казались все более продолжительными и недвусмысленными. Что-то происходило со временем. В паузах, когда транспортная лента становилась неподвижной, механический эскорт превращался в груду бесполезного металлического хлама. Роботы словно выключались, их паралич всегда был одновременным и всеобщим. Только Мартин, почему-то, сохранял способность двигаться, мыслить и что-то предпринимать. Паузы, впрочем, были непродолжительными: проходила секунда, другая, иногда добрый их десяток — и движение возобновлялось. Вниз, на реакторную палубу — к топке утилизатора!
Мартин мог воспользоваться очередной такой заминкой, оттолкнуть беспомощного стюарда, протиснуться мимо универсала и сигануть обратно на второй уровень. Он запросто мог ретироваться, спастись бегством — но не стал этого делать. Ведь он — скорпион! Он прибыл сюда разобраться кое в чем — и кое-кого проучить!
Эскалатор вздрогнул и опять остановился. Мартин уже знал, как прикончить сопровождающих. Несогласованное по координате времени тело нестабильно в любом случае — и в любой реальности!
Мартин ухватился за манипулятор стюарда — он оказался почему-то гибким и скользким, как щупальце осьминога — и резким рывком перебросил машину через себя. Тяжелый универсал тоже пошатнулся. Мартин помог ему упасть, неуклюжий бочонок запрыгал по ступенькам, пребольно отдавил скорпиону ступню, протаранил по пути еще одну пару неподвижных механических истуканов, и вскоре все четыре машины с жутким металлическим лязгом исчезли в следующем, предпоследнем завитке тоннеля.
Скорпион не успел покинуть зону временного дефекта. Эскалатор ожил, и на его ступеньках возникли роботы-призраки. Их контуры были нечеткими, расплывчатыми, металлический корпус вибрировал, а башни датчиков напоминали головы сказочного дракона — огнедышащие, с пустыми глазницами и пастью гигантской белой акулы… Роботы не могли существовать сразу в двух точках пространства — здесь, возле Мартина, и на нижнем сегменте эскалатора. Последовал взрыв.
Ударная волна зажала Мартина со всех сторон, оглушила, спрессовала в нечто бесчувственное и бесформенное — и выбила сознание вон. И он вновь ничего не помнил — как орал что-то матерно, кувыркаясь по крутой спирали эскалатора, как с отвратительным треском и болью переломился надвое его позвоночник, и как диафрагма реакторной палубы, почему-то, не распахнулась и остановила его грузное и стремительное падение.
Он лежал неопределенно долго и бредил — о S-капсуле, расширенной реальности и странном дефекте времени, погубившем его палачей. Когда он сумел, наконец, приоткрыть глаза, кошмарный сон оказался явью: он, избитый и искалеченный, умирал на платформе транспортной шахты!
Умирал?! Нет, казнь опять не состоялась. Он даже подумал, что смерть, вероятно, не такая уж скверная штука, почти утерянный рай в этой, расширенной реальности. Ну чем не выход — забыться, уснуть навсегда, не чувствовать жуткой боли, безысходности, страха, не мечтать о мести и возвращении на прежнюю, уже не существующую для него «Кассандру»?
Нет, казнь не состоялась. В груди пульсировала боль. Сердце разгоняло ее по сосудам торопливыми толчками, излучало в туловище, конечности, голову — а это значило, что спинной мозг уцелел, чудесным образом восстановился, и уже вскоре гибельный паралич минует.
