Игорь Желем - Экстремальная ситуация
Обзор книги Игорь Желем - Экстремальная ситуация
Желем Игорь
Экстремальная ситуация
Игорь ЖЕЛЕМ
ЭКСТРЕМАЛЬНАЯ СИТУАЦИЯ
Настал и его черед.
- Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, приводится в исполнение немедленно! - бесстрастно сообщил робот-универсал.
Мартин понимал, что спорить с машиной бесполезно, что механической глоткой этой марионетки вещает его величество Мозг корабля - невменяемый электронный кретин.
- Подсудимый, проследуйте к месту казни! - приказал робот.
Каждые сутки Мозг убивал одного человека. Мартин был последним, тринадцатым. Погибла Лайза, его любимая женщина. Погиб капитан. Погиб весь экипаж "Кассандры". Мозг устраивал "суд", неизменно доказывал вину "подсудимого", а потом преспокойно сжигал жертву в топке утилизатора. Живьем!
Мозг наслаждался казнью, смаковал их агонию как утонченный садист. Они не знали, кто будет следующим. Они имели возможность слышать "процесс", каждый шаг осужденного к топке, его испуганное бормотание, всхлипы и мучительный предсмертный вопль. Мартин был последним. Он умирал уже двенадцать раз...
Нельзя осуждать осужденного, как бы жалок тот ни был на эшафоте. Ожидаемая смерть, последний сознательный к ней шаг выхолащивает человека, истребляет волю, сбивает спесь с умнейшего существа в этой галактике. Как ни странно, самой мужественной оказалась Лайза - единственная женщина в их экипаже. За полшага до смерти Лайза не рыдала, не умоляла убийцу о пощаде, снисходительности к ней, как к женщине.
- На третьей станции воскреснешь... - сказала Лайза, прощаясь с любимым. Она знала, что он ее слышит. Она надеялась, что он ее поймет и хотя бы эта, двенадцатая человеческая жертва не будет напрасной. Лайза погибла вчера. А сегодня, на "суде", Мозг спросил:
- Что такое третья станция?
Мартин не ответил. Зачем машине древний миф о Христе, его скорбном пути на Голгофу? Когда-то, вместе с Лайзой, они пытались пройти этот путь - и сошли на третьей его остановке. Было тягостно как-то, неловко и совестно за людей, предавших бога. Лайза увела его в храм...
"И воздастся каждому по делам его...".
Своего творца, прародителя, своего непридуманного бога предала машина. Мозг звездолета вершил "правосудие": обвинял, выносил приговор - и казнил!
Последний путь - к утилизатору, был неблизок. Жилые отсеки, служебные, реакторная палуба, трюм... Мартин пытался убедить себя, что эту страшную роль - осужденного к смерти - он только играет. Он повторял ее мысленно во время каждой экзекуции - в своей каюте, камере смертника. Дабы кощунственная постановка не удалась, он не мог, просто не имел права теперь сфальшивить.
Сопровождал его мощный эскорт: универсал спереди, универсал сзади и два маленьких, но ловких стюарда по бокам. Мартин шел, как и полагалось смертнику: неуверенно, шатко, спотыкаясь. Люминаторы ярко освещали длинную галерею и шахту эскалатора в ее конце. В шахте они замешкались.
"Первая остановка!" - отметил Мартин. В узком тоннеле стюарды уже не могли придерживать узника за предплечья. Они пропустили Мартина вперед. Полоска эскалатора образовала крохотные углубления для ног, вздрогнула и слишком быстро - так Мартину казалось - тронулась вниз. Спешить теперь ему было некуда! Робот, однако, торопил его, подталкивал постоянно сзади, и иногда Мартину приходилось прыгать сразу через две ступеньки.
Опять галерея. Шахта в дальнем ее тупике - мрачная, узкая, изогнутая в хищную спираль-штопор.
"Вторая остановка!" - подумал Мартин. Он ковылял навстречу смерти медленно и неохотно, даже всхлипнул - так требовала роль. Он не хотел, чтобы Мозг насторожился, изменил маршрут или вдруг, в обход обычной "процедуры", вздумал порешить его прямо здесь, в галерее! Универсал покончит с ним быстро и с пренебрежительной легкостью: удавит, проткнет, растерзает тщедушную человеческую плоть на отвратительные кровавые кусочки. Именно теперь он должен быть точным, должен продержаться до следующей шахты. Мартин уже знал, где они остановятся в третий раз. Исчезающе малый шанс у него был.
Черные треугольники на желтом диске. Метка реакторной палубы. Их процессия вновь замешкалась, выстроилась гуськом и только тогда продолжила шествие - по эскалатору.
"Прибыли, - решил Мартин. - Третья станция. Сейчас или никогда!".
Здесь, в узком винтовом тоннеле, стюард уже не мог ему как-то воспрепятствовать. Змейка появилась на втором витке. Еле приметная, изогнутая латинским S, с хищной клешней на каждом кончике.
Никто не знал, что означает это клеймо на внутреннем стволе шахты ни капитан, ни первейший его помощник, ни, даже, Мозг корабля! Возникло оно недавно, после очередной профилактики "Кассандры" в лунных доках. К змейке привыкли и уже не замечали - так себе, царапина, бессмысленный иероглиф в шахте реакторной палубы. Не могла прослышать о логове скорпиона и Лайза. Определенно не могла! Тогда почему перед гибелью она вспомнила о Мартине и, возможно, спасительной для него третьей станции? Или это Мозг его дурачит?! Заподозрил что-то и устроил жуткую бойню как тест, последнюю проверку с пристрастием - для себя и Мартина...
Никто не знал и о странной метаморфозе, происходящей с этим клеймом всякий раз, когда Мартин объявлялся в шахте. Безликий иероглиф преображался самым удивительным образом. Членики длинного, дважды изогнутого туловища становились более рельефными, выпуклыми, их крошечные чешуйки топорщились, шевелились, издавали неприятное, прямо-таки змеиное шипение, а режущий край обеих клешней вспыхивал недобрым красноватым светом. "Змея" выжидала.
Так случилось и в этот раз - на пути Мартина к приспособленному под плаху и крематорий утилизатору. Змейка зашевелилась, зашипела, а волнистые кромки изогнутых клешней испачкались кроваво-красной флюоресцирующей накипью.
Мартин прыгнул - отчаянно, как в омут, словно решил опередить мучительную казнь и свести счеты с жизнью здесь, в шахте, расшибить лоб о керамит ее внутреннего ствола. Стюард ухватил его за комбинезон и, возможно, удержал бы, но змейка соскользнула вдруг со стены, вытянулась одним коленом в просвет тоннеля и без видимого усилия перекусила металлическое щупальце своей клешней. Бессмысленный, казалось бы, прыжок, неодолимое препятствие, увечье, смерть... Шахта вздрогнула, и в ее сверхпрочных керамитовых внутренностях образовалось отверстие. Оно напоминало пасть гигантской хищной рыбы, что питалась такими, как Мартин, горемыками. Где-то в глотке чудовища полыхал голубой огонь. Беглец окунулся в него. Злой щелчок сомкнувшейся диафрагмы оградил Мартина от кровавого кошмара - механических палачей, камеры смертника и спятившего позитронного Мозга...
