Оливер Боуден - Assassins Creed. Ренессанс
– Ты недостоин пасть от моего меча, – заявил Вьери, убирая меч в ножны. – Чтобы тебя прикончить, мне хватит и кулаков. Прошу прощения, если тебя это огорчит, tesora[52], – обратился он к Клаудии. – Но ты не волнуйся, я управлюсь с ним быстро, а потом поищу способ утешить тебя и даже твою мамочку!
Эцио, не мешкая, рванулся вперед и ударил Вьери в челюсть. Противник, застигнутый врасплох, зашатался, но устоял на ногах. Махнув солдатам, чтобы не вмешивались, он с яростным рычанием бросился на Эцио. Удары сыпались градом. Молодому Аудиторе удавалось их отражать, но неистовство Пацци не позволяло ему нанести ответный удар. Они сцепились, борясь за контроль над противником. Иногда их расталкивало в разные стороны, но уже через мгновение они с удвоенной прытью снова бросались друг на друга. Как известно, гнев во время поединка лишь множит ошибки. Вьери было не совладать со своим бешенством, и Эцио этим воспользовался. Предвидя сильный удар правой, задуманный Пацци, Аудиторе чуть сдвинулся, и кулак противника просвистел мимо его плеча. По инерции Вьери начал заваливаться вперед, Эцио поставил ему подножку, и наследник семейства Пацци рухнул в дорожную пыль лицом вниз прямо под ноги солдат. Там Вьери встал, потрогал кровоточащие ссадины на физиономии и оцарапанными руками принялся отряхивать пыль.
– Я устал с тобой возиться, – сказал он и крикнул солдатам: – Прикончите Аудиторе и его женщин! Зачем мне этот тощий маленький головастик и carcassa[53], которую они зовут матерью?
– Coniglio![54] – крикнул тяжело дышащий Эцио и выхватил меч.
Но «охотники» Вьери окружили его со всех сторон, держа алебарды наготове.
Круг сужался. Эцио размахивал мечом, стараясь заслонять собой мать и сестру, но его положение становилось все тяжелее. Вьери гадко посмеивался, стоя в стороне и предвкушая скорую победу. Вдруг в воздухе что-то просвистело. Слева от Эцио двое солдат зашатались и упали, выронив свои алебарды. У каждого из спины торчала рукоятка метательного ножа. Бросок был сделан мастерски. На голубых мундирах, будто цветы, расцвели ярко-красные пятна крови.
Вскоре и третий солдат упал с ножом в спине. Остальные попятились.
– Что за колдовство? – завопил Вьери, выхватывая меч и дико озираясь по сторонам.
Теперь ему явно было не до смеха. Зато раскатисто рассмеялся кто-то другой зычным низким смехом.
– Это не колдовство, мальчишка, а мастерство!
– Покажись! – взвизгнул Вьери.
Из-за деревьев вышел могучий бородатый человек в легких доспехах и высоких сапогах. За ним виднелось еще несколько людей, одетых схожим образом.
– Исполнено, ваша сопливая светлость, – язвительно ответил бородач.
– Наемники! – зарычал Вьери и повернулся к солдатам. – Чего вы ждете? Убейте их! Убейте всех!
Главный наемник подошел к Вьери, с неподражаемым изяществом забрал у него меч и переломил лезвие о колено, словно прутик.
– Не тебе распоряжаться нашей жизнью, малыш Пацци. Но должен сказать, ты вполне достоин семьи, в которой вырос.
Вьери лишь повторил свой приказ солдатам, и те с явной неохотой двинулись на невесть откуда взявшихся противников. Молодой Пацци, схватив алебарду убитого солдата, бросился на Эцио и сумел выбить у него меч, который отлетел на приличное расстояние.
– Эцио, держи другой! – крикнул ему бородач, бросая свой.
Меч воткнулся в землю у самых ног Эцио. Оружие было тяжелым – молодому человеку пришлось взяться за эфес обеими руками. Он с легкостью перерубил древко алебарды и начал наступать на своего заклятого врага. А тот, видя, что наемники силой и ловкостью превосходят его солдат и что потери его отряда растут, скомандовал отступление и бросился наутек, осыпая проклятиями Эцио и его неожиданных союзников. Широко улыбаясь, главарь наемников подошел к молодому Аудиторе.
– Рад, что отправился вам навстречу, – сказал он. – Похоже, мое появление оказалось весьма своевременным.
– Я не знаю, кто вы, но вы действительно появились здесь как нельзя более кстати. Примите мою искреннюю благодарность.
В ответ на его слова бородач захохотал, и в его голосе Эцио послышалось что-то знакомое.
– Я, случайно, не встречал вас раньше?
– Давно это было. И все же я удивлен, как ты мог не узнать родного дядю!
– Дядя Марио?
– Он самый!
Марио заключил племянника в медвежьи объятия, затем подошел к Марии и Клаудии. Увидев, в каком состоянии находится его невестка, дядя помрачнел.
– Вот что, дитя мое, – сказал он, обращаясь к Клаудии. – Сейчас мы с Эцио отправимся в castello[55]. Мои люди останутся вас охранять. У них найдется, чем вас угостить, поскольку вы явно голодны. Я пошлю всадника вперед, он вернется с каретой. В ней вы проделаете остаток пути. На сегодня вы прошли уже достаточно. И потом, я вижу, что моя дорогая невестка… – Он помолчал и добавил почти шепотом: —…очень устала.
– Спасибо, дядя Марио.
– Тогда решено. Скоро увидимся.
Марио отдал распоряжение своим людям, потом обнял Эцио за плечи и повел в свой замок, возвышавшийся над городком.
– Как ты узнал, что мы идем к тебе? – спросил Эцио.
– Один мой флорентийский друг отправил ко мне гонца, – уклончиво ответил дядя. – Но мне известно о последних событиях. У меня не такие силы, чтобы двинуться на Флоренцию. Я лишь молю Бога, чтобы Лоренцо сумел держать Пацци в узде. Ты лучше расскажи, что случилось с моим братом и племянниками.
Эцио заговорил не сразу. Душевные раны были еще слишком свежими.
– Они… их всех казнили по обвинению в государственной измене… Я спасся по чистой случайности.
– Боже мой, – прошептал Марио, и его лицо сморщилось от боли. – А ты знаешь, почему это случилось?
– Нет. Я очень многого не знаю и надеюсь с твоей помощью найти кое-какие ответы.
Эцио рассказал дяде о потайной комнате, содержимом сундука, своей мести Альберти и документах, которые забрал у гонфалоньера.
– Самое важное – список имен, – добавил Эцио. – Дядя, я до сих пор не верю, что все это так внезапно обрушилось на нас, – дрожащим голосом прошептал он.
Марио похлопал его по руке.
– Мне кое-что известно о делах твоего отца, – сказал он. Эцио заметил, что Марио не особо удивился его рассказу о потайной комнате и содержимом сундука. – В остальном мы сообща разберемся. Но вначале нужно позаботиться о твоей матери и сестре. Мой замок мало приспособлен для женщин. Такие солдаты, как я, не приучены к размеренной жизни. В паре километров отсюда есть женский монастырь. Там Мария и Клаудия будут в полной безопасности и найдут заботливый прием. Если ты согласен, мы отвезем их прямо туда. А нам с тобой предстоит заняться делами.
Эцио кивнул. Оставалось убедить Клаудию, что это лучшее решение и к тому же – временное. Зная характер сестры, он сомневался, что даже после недавних потрясений ей захочется надолго остаться в монашеской обители.
За разговорами дядя и племянник незаметно подошли к городским стенам.
– Я думал, что Монтериджони – враг Флоренции, – сказал Эцио.
– Не столько Флоренции, сколько семейства Пацци, – ответил дядя. – Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать особенности союзов между городами-государствами. Большой город или маленький – значения не имеет. Так вот: в один год города дружат, в другой – враждуют, а потом снова дружат. И такая, с позволения сказать, игра длится без конца. Но тебе здесь понравится. Народ у нас честный и работящий. Одежда, что они шьют, крепка и долго носится. Местный священник – хороший человек. На вино не особо налегает, а главное – не лезет в мои дела. Я тоже не лезу в его дела. Мы с ним ладим, хотя я никогда не был особо верным сыном Церкви. Но чем славен наш городок – так это вином. Самое лучшее кьянти, которое тебе доводилось пробовать, – с моих виноградников. Идем, нам осталось совсем немного.
Замок Марио был родовым гнездом семейства Аудиторе. Его построили в середине XIII века на месте, прежде занятом более древней постройкой. Марио несколько перестроил и расширил замок, который сейчас был больше похож на роскошную виллу, хотя и огороженную толстыми, хорошо укрепленными стенами. Вместо сада перед замком располагался обширный плац. Эцио насчитал две с лишним дюжины молодых парней, занятых учебными поединками и совершенствованием воинских навыков.
– Casa, dolce casa[56], – сказал Марио. – Ты не был здесь с раннего детства. С тех пор я кое-что изменил. Как тебе мое скромное жилище?
– Дядя, я впечатлен.
Остаток дня был занят устройством на новом месте. Марио показал племяннику замок и комнату, в которой тот будет жить. Он потребовал подробный отчет у человека, отвозившего Марию и Клаудию в женский монастырь. По словам дяди, настоятельницей монастыря была его давняя добрая приятельница (ходили слухи, что в юности она была его любовницей). Утомленный дорогой и стычкой с Вьери, Эцио рухнул на свою кровать и провалился в сон. Он рассчитывал, что дядя даст ему несколько дней на то, чтобы привыкнуть к новой жизни. Однако на следующее утро слуга достаточно рано разбудил молодого человека и сообщил, что дядя ждет его.
