Строитель (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович
Профессор Виноградов выслал вперед десяток дружинников, чтобы они добрались до селища с названием Сокаль и потом проехали около десяти вёрст назад до притока Западного Буга.
К вечеру добрались до селища Солокия и там встретились с возвращающимися от Сокали дружинниками.
— Вот это и есть то место, княже, которое ты искал, — ткнул плетью в довольно большое поселение сотник Ворон. — Как раз десять вёрст от Сокали.
— Значит, здесь остановимся, разбивайте лагерь.
От предложения сотника заночевать в избе старосты Солокии Андрей Юрьевич отказался. Там вонь, клопы, вши и прочие радости, и ещё, наверное, куча маленьких детей, которые будут плакать. Палатку он продал, так что придётся ночевать в фургоне. Ничем в принципе палатки не хуже.
Ночью профессор несколько раз просыпался, лошади начинали ржать и биться, норовя оборвать верёвку и сбежать куда подальше. В результате утром он был невыспавшийся и злой. Причину такого поведения лошадей объяснил тот самый староста Солокии с совсем не церковным именем Любомир.
— Волки. Житья от них не стало. Подмогли бы вои твои, княже?
— Я подумаю. По лесам гоняться за ними сейчас времени нет, а вот как вернусь во Владимир, то желающих поохотиться поищу, — староста был невысок, но кряжист. Голодом не измучен. Такой боровичок, весь рыжей бородой заросший.
— Благодарствую, княже.
— А скажи мне, Любомир, не находили ли вы здесь куски чёрного горючего камня?
— Нет, княже, ничего такого не видели, вот истинный крест, — и бородач стал истово креститься.
— А в колодцах не попадался?
— Так нет у нас колодцев, в реке воду берём. Солокия наша с дюже вкусной водой, — староста махнул в сторону деревянного моста, около которого караван и остановился. Андрей Юрьевич вспомнил, именно по праправнуку этого моста они проезжали тогда в далёком будущем. Так на знаке и было у моста написано: «река Солокия». Тогда ещё подумал, что на имя Солоха похоже из фильма какого-то. Вроде «Вечера на хуторе близь Диканьки».
Про это имя как-то Андрей Юрьевич в интернете прочитал и удивился тогда, зачем же это имя используют, если оно так замарано. Так звали дочь Ирода Антипы, которая в награду за обольстительный танец вытребовала у родителя голову Иоанна Крестителя. Хотя Иудами ведь тоже называли потом мальчиков, как и Адольфами.
Выслушав ответ старосты, Андрей Юрьевич расстроился. По-простому не получилось. Он в душе надеялся, что угольные пласты близко к поверхности и добыча угля сразу наладится. Местные ткнут пальцем и скажут: «Вот, тут копай, княже. Пару саженей и уголь будет». Но нет. Вообще о чёрных камнях ничего эти местные не слышали. Придётся копать шурфы. А если глубина залегания метров под сто, то и распрощаться придётся с этой мечтой. Сейчас это просто недоступные глубины.
Событие двадцать шестое
С хитрованом Любомиром — старостой небольшой деревушки Солокия, Андрей Юрьевич договорился так, прямо с завтрашнего дня крестьяне начинают вот тут на холме, где был лагерь, копать яму диаметром метра четыре — пять. В глубину яма должна быть десять сажен. Для чего им будет выделено совершенно безвозмездно, то есть, даром, три лопаты и одна кирка. Лопаты, к счастью, входили в шанцевый инструмент повозок для перевозки бомб, как и кирка, и их просто не убрали, так и поехали в Галич с этим запасом. Лопаты безвозмездно, а труд, чтобы стимул был, профессор Виноградов обещал оплатить. По серебрушке за каждый метр шурфа. Десять сажен это метров двадцать пять. Двадцать пять грамм серебра, вообще не деньги, но староста, аж светился от радости. Ну, может и не от серебра, а от осознания, что кирка весит больше, чем меч бастард, а значит и стоит, как все его селище. И три лопаты сверху. Привалило богатства. Успевай лопатами откидывать.
Сам же профессор Виноградов по приезду во Владимир развил кипучую деятельность. Уже начали приходить под конвоем стрельцов и дружинников первые отряды военнопленных ордынцев. И их больше тысячи человек. Даже значительно больше. Около трёх сотен остались в Ровно на руднике. Будут добывать известняк и даже немного больше этого, часть добытого белого камня будут превращать в мелкую крошку для асфальтового завода. Это так громко называется большой на двести литров котёл, в котором из остатков после перегонки нефти — гудрона делают сначала битум, продувая расплавленный гудрон воздухом, а потом замешивают с добавлением песка и вот той самой известковой крошки.
Ещё пятьсот человек татаровей Андрей Юрьевич обещал раздать боярам. Их двадцать пять человек бояр в двух княжествах, вот каждому по двадцать ордынцев полагается, что они с ними собираются делать профессора Виноградова не интересовало. Но на то они и эксплуататоры, чтобы знать как людей эксплуатировать. Найдут работу.
Около сотни он собирался отправить в Берестье на добычу торфа и переработку его там на воск с парафином. Производство почти безотходное, топливом при этом служит сам торф после обработки его бензином. Так что расходуется только бензин.
И вот шестьдесят человек Андрей Юрьевич хотел теперь отправить в будущий город Червоноград. Шестьдесят, потому как есть в наличие пока только тридцать лопат и десять кирок. Пусть ордынцы там в две смены работают. Дни сейчас длинные.
Но нельзя же их тупо в голую степь или лес выгнать. Хоть бараки нужно за лето построить. Клозеты опять же. Столовую.
К счастью, есть сформированные бригады плотников, которые рубили дома для милиционеров, огнеупорщиков и потом для ткачих. Опять пришлось их мобилизовывать и выдавать новые топоры и пилы.
Построить настоящую пилораму с приводом от водяного колеса или пары волов было только в планах. Пока имеется только две продольные пилы, зато изготовленные из настоящего булата. На даче у Андрея Юрьевича, которую он купил в деревне под Екатеринбургом, от старого хозяина осталась в сарае пила со странными зубцами. Он как-то попробовал ею работать, нужно было от бруса кусок отпилить, и ничего у него не вышло. Зашёл к соседу спросить, что это за чудовище, а тот смеётся, мол это надо в музей отнести. Должны с радостью взять. Это продольная пила, которой из бревна доски изготавливали. Залез потом профессор в интернет и убедился, что сосед прав. Если у ножовки по дереву зубья в форме «крючков» или по внешнему виду они напоминают косоугольный треугольник, профиль зубьев наклонный, то это ножовка для продольного реза, и рез осуществляется только в одном направлении. Если же форма зубьев ножовки похожа на треугольник равнобедренный, то это ножовка для поперечного реза.
В фильмах Андрей Юрьевич видел, как два мужика вручную доски пилят на лесах таких. Вот нечто подобное и внедрил. Доски, если честно, получались так себе, толщина гуляла прилично и назвать их можно было сороковкой, уже рез не получался. Нужно было какие-то ограничители изобретать, но тогда времени не хватило, все силы были брошены на подготовку к войне. И сейчас опять времени нет, нужно людей расселять.
Так что, первым делом, как вернулся профессор во Владимир, он в новый город Червоноград отправил плотников и пилорамщиков. Потом поваров с большими чугунными котлами. Потом возчиков нанял на полгода. Туда нужно будет возить и возить продукты. Ведь шесть десятков ордынцев будут охранять три десятка воев. Плотники ещё. И всю эту братию нужно будет кормить три раза в день.
Событие двадцать седьмое
Ерёму, если вовремя не остановить, то он изведёт всю соду. А потом изведёт весь оксид свинца. А кто же его остановит, если князь Владимирский в Галиче. Туда три дня ускоренным маршем, назад, никуда не спеша, и разыскивая уголь, пять дён и пять дней в Галиче с Агафоном, ругаясь и торгуясь. Две седмицы прошло. И бывший коваль, потом бывший металлург, потом бывший оружейник, он же бомбы лил, а теперь настоящий… Стеклодув? Так не дует ещё ничего. Стекольщик? Нет, это какая-то другая профессия. Вымершая. Какие стекольщики, когда везде поликарбонат и стеклопакеты? Стеклодел? Звучит так себе. Стекловар? Ещё хуже. Пусть всё же стекольщик будет.
