Эмилия Ри - Принцесса, которая любила дождь
— Анджелла! — громко позвал Крозье.
Она не откликнулась. Мужчины бросились обыскивать квартиру. Крозье поднялся на второй этаж, увидел, что дверь спальни приоткрыта и вошел внутрь.
На ней было длинное вечернее платье из черного атласа. Она стояла у окна, скрестив руки на груди и смотрела куда-то вдаль.
— Анджелла, вот ты где, — облегченно вздохнул Крозье. — Мы купили все, что ты заказала…
— Спасибо, Виктор, — тихонько произнесла она.
— Вот, смотри, — Крозье высыпал содержимое пакета на кровать.
— Уже не нужно, — сказала Анджелла, и ее голос дрогнул. — Слишком поздно…
Крозье непонимающе посмотрел на нее.
— Виктор! — позвал Льюис.
Он побежал на зов, махом преодолел лестницу.
— Что такое?
— Идем, — Льюис поманил его за собой. — Сам увидишь.
Он толкнул дверь туалета, пропустил Виктора вперед. Тот вошел, осмотрелся. Льюис услужливо поднял крышку унитаза. Некоторое время они молчали.
— Ёбаный по голове… — наконец произнес Виктор.
— Как она? — спросил Льюис.
— На автопилоте, — ответил Крозье. — Идем, ее сейчас одну оставлять опасно.
Несколько упаковок уже были вскрыты — какие-то лекарства она все равно заставила себя принять. Запивала кровью, выбрасывать пустые пакеты нужным не посчитала — небрежно бросила окровавленный пластик прямо на постель.
Когда Крозье и Льюис поднялись в спальню, она все также стояла у окна и глядела на засыпающий город.
— Анджи, как ты себя чувствуешь? — спросил Крозье, и про себя тихонько выматерился.
В самом деле, как она может себя чувствовать?!
— Заседание Верховного Совета уже началось? — спросила Анджелла тихонько.
— Да, они всегда начинают в полночь… — произнес Льюис и тотчас осекся.
На постели лежал черный вытянутый кейс. Что хранят в таких кейсах — ему было хорошо известно, в силу извивов личной биографии. Льюис подошел, щелкнул замками, откинул крышку. В кейсе лежала штурмовая винтовка H&K G36E с удлиненным стволом и направляющими типа «Picatinny rail». Рядом расположилось несколько магазинов, снаряженных зажигательными патронами.
— Я убью их всех… — тихонько прошептала Анджелла.
— Анджи, ты же сама не справишься, там же имперская гвардия… — начал Крозье.
— Заткнись, солдат, — коротко цыкнула Анджелла. — От дальнейшей службы я тебя освобождаю. Это мое личное дело.
— От дружбы ты меня тоже освободишь? — спросил Крозье.
— Да, для твоей же безопасности, — ответила Анджелла, подошла к кровати, захлопнула кейс, щелкнула замками. — Все, мальчики. Дальше я сама. Спасибо, что были рядом, без вас мне пришлось бы гораздо тяжелее.
Крозье хотел как-то остановить ее, но посмотрел в ее глаза — и понял, что можно даже не пытаться. В этот раз она уйдет одна.
Анджелла взяла кейс, схватила ключи от своего кабриолета, махнула на прощание рукой и вышла. Сначала по лестнице застучали шпильки, затем хлопнула дверь, и вся квартира наконец погрузилась в тишину. Крозье сел на постель, порылся в купленных лекарствах, взял несколько таблеток от головной боли.
— Может, лучше выпьем чего-нибудь сосудорасширяющего? — предложил Льюис.
Крозье отрицательно покачал головой.
— Это еще не конец, — сказал он. — Свежая голова мне сегодня еще понадобится.
Он встал с кровати, прошел на кухню, закинул в рот таблетки и запил водой прямо из графина.
— У тебя есть какие-то предположения? — громко спросил Льюис.
— Да! — также громко ответил Виктор. — Она собирается воздать по счетам! И я, кажется, знаю, кто будет первым в этом списке…
00:20Она вошла в кабинет с винтовкой наперевес, покачивая своими роскошными бедрами. Он увидел ее, отложил в сторону бумаги, покорно вздохнул.
— Я знал, что ты придешь расставить все точки…
Она перехватила винтовку поудобнее, посмотрела на него — ее взгляд был полон какой-то глубокой нечеловеческой тоски.
— Я пришла посмотреть в твои глаза. Я хочу задать тебе только один вопрос, Бернар, но сможешь ли ты на него ответить? — спросила Анджелла.
Он молчал.
— Чем я так навредила тебе? — продолжала она. — Ты разрушил всю мою жизнь. Ты чуть не уничтожил мое счастье. Ты в одно мгновение растоптал всю мою карьеру. И вот теперь я по твоей милости вне закона — я вынуждена скрываться от властей и убивать своих же сородичей. Вот я и захотела посмотреть тебе в глаза и спросить, за что ты так со мной?
Префект молчал.
— Бернар, я ведь с тобой разговариваю, — вздохнула Анджелла.
Он зачарованно смотрел, как приподнялась и опустилась ее прекрасная грудь.
— Какие тут могут быть слова… — прохрипел фон Штернгольдт. — Стреляй. Ты ведь за этим сюда пришла.
— Нет, — ответила она и грустно улыбнулась. — Нет, Бернар, я не такая как ты. Я умею прощать. Я прощаю тебя, Бернар.
Он потрясенно глядел на нее, не в силах поверить в услышанное. А она наклонилась к его лицу и слегка поцеловала его в щеку. И тотчас тепло шелкового поцелуя ее нежных губ разлилось по всему телу, и где-то глубоко внутри заискрило, и старая душевная рана вновь открылась, и густая, горячая, живая кровь потекла из отравленной, высохшей, омертвевшей души префекта.
— Пока, Бернар, — улыбнулась она, послала ему воздушный поцелуй и вышла.
А он проводил ее безмолвным взглядом. Внезапно он осознал, что все эти годы жил иллюзией, созданной самим собою. Она и впредь будет принадлежать ему только в его мечтах. В реальности — но тут услужливая память подсказала пару эпизодов. Вот он натравливает на нее внутренние войска, а вот тут он пытается ее изнасиловать… и тяжелым камнем легла на грудь мысль, что все могло быть по-другому, пускай не так радужно, как он мечтал, но они хотя бы не стали врагами…
А теперь уже поздно, потому что прошлое не изменишь, и все его ошибки так и останутся при нем…
Его накрыл приступ ярости, он схватил первое, что попалось под руку — это была бутылка с виски, приготовленная на сегодняшний вечер — и с размаху обрушил ее на край лакированной столешницы. Брызнуло битое стекло. Осколком посекло щеку. Префект провел ладонью сначала по глубоким царапинам на поверхности стола, затем по порезанной коже. На пальцах остались капельки крови. Вот они, следы его поступков. Следы его поступков, оставшиеся на душе его любимой женщины. Эти страшные следы, а не его страстную любовь, она сохранит в себе на всю свою вечную жизнь.
Она исчезла. Исчезли ее личные вещи, ее ноутбук — а конвой, продолжавший сторожить ее апартаменты, так никого и ничего не заметил. Ни живые патрули, ни беспристрастные глаза камер наблюдения не видели ее. Выйдя из кабинета префекта, она словно растворилась.
Когда Крозье вошел в кабинет, ему при всей своей флегматичности не удалось скрыть удивления — префект был жив. На столе стояла полупустая бутылка коньяка. Фон Штернгольдт лежал, облокотившись на стол и рыдал во весь голос.
— Какая же я мразь… — стонал он периодически. — Какое же я дерьмо…
— Князь, что случилось? — спросил Крозье.
— Она была здесь, — простонал фон Штернгольдт. — Моя малышка, она пришла ко мне… какое же я ничтожество… как я мог так с ней…
— Анджелла была здесь? — спросил Крозье.
— Виктор… — простонал князь, оторвался от стола. — Виктор, прошу тебя, пристрели меня. Виктор, я изменник, я предатель…
Крозье вынул из-за спины пистолет, взял префекта на мушку.
— Я предал самое дорогое, что у меня было… — простонал префект, размазывая слезы по лицу. — Я просто малодушное дерьмо. Я предал ее, я не достоин жить…
— Князь, Ваши эмоции мне сейчас мало интересны, — сказал Крозье.
— Виктор, я знаю, кто крот, — простонал префект дрожащим голосом. — Это все Герман. Я обратил внимание, почти сразу, как только здесь появился Элджин — Герман стал часто наведываться к нему. Я проследил за ним и однажды увидел, как Герман роется в моих документах и моем компьютере. Это он все это время сливал информацию по вашей группе Элджину, чтобы тот имел возможность подставить Анджеллу под удар…
Крозье длинно выругался.
— Виктор, прошу, убей меня, — взмолился префект. — Виктор, без нее мне нет смысла жить. Да и Элджин меня уничтожит, когда узнает, что мне все известно.
Внезапно фон Штернгольдт дернулся всем телом вперед и схватился за ствол пистолета. Пальцы Крозье сработали рефлекторно. Дуло оказалось в нескольких сантиметрах от его головы — префект не мучился.
На звук выстрела в кабинет вбежало несколько охранников. Крозье бросил пистолет на стол, поднял руки вверх. Ощущение нереальности происходящего не покидало — как он, со всей своей выучкой и дисциплиной, смог вот так легко пристрелить префекта? Никак. Само получилось.
— А ну все вон отсюда! — скомандовал Альфан.
