Джен Александер - Пустошь
Я заезжаю кулаком Деклану в нос. Он опрокидывается на спину, хватаясь за лицо.
– Что ты делаешь?!
Я вскакиваю на ноги и с силой пинаю Деклана под дых, так что из него вышибает весь воздух. Он переворачивается на живот, а я бросаюсь наутек. Вслед мне несется хрипение, ругань и страшные угрозы.
– Это тебе мой предсмертный подарок! – бросаю я через плечо.
Не успеваю я пробежать и пятидесяти метров, как Деклан догоняет меня, сбивает с ног и садится на меня верхом. Я бешено сопротивляюсь, однако он лишь сильнее стискивает коленями мои бока, так что я вскрикиваю от боли.
Деклан ложится на меня, придавливая мое тело к земле.
– Не двигайся.
Его рот касается моего изувеченного уха. Я резко откидываю голову назад и попадаю затылком ему по губам. Он чертыхается. Если Деклан намерен меня убить, я, по крайней мере, не сдамся без боя. Внезапно холодные штыри электрошокера упираются мне в макушку.
– Пре-кра-ти, – цедит Деклан сквозь сжатые зубы.
Не может быть, что все кончено. Не знаю, трусость это или благоразумие, но я не хочу умирать сегодня. У меня перехватывает дыхание. Воздух вырывается из легких тяжело, с хрипом, сотрясая все мое тело.
Я всхлипываю так громко и жалко, что с трудом могу расслышать его следующие слова:
– Я не собираюсь тебя убивать, потому что мне нужна твоя помощь. Сделай то, о чем я попрошу, и я сам отведу тебя к границе.
К своему удивлению, в ответ я говорю именно то, что сказала бы на моем месте Оливия:
– А если не сделаю?
Деклан снова смеется – не насмешливо, как раньше, а холодно. Угрожающе.
– Не сделаешь – я тебя сдам. Ну, решай, Вертью.
Глава девятая
Для начала я делаю именно то, что велит Деклан – перестаю сопротивляться. Я ложусь левой щекой на землю и мысленно прокручиваю в голове его слова.
«Сделай то, о чем я попрошу, и я сам отведу тебя к границе».
Может быть, я все-таки выберусь из «Пустоши»? Меня охватывает радостное возбуждение, но ему на смену тут же приходят такие горькие мысли, что внутренности сводит судорогой, а к горлу подступает тошнота.
Нет, Деклан не собирается меня убивать. Этому парню, этому модератору нужна моя помощь.
Он хочет меня использовать.
Я запускаю руки в траву и делаю такой глубокий вдох, что чуть не закашливаюсь от сильного запаха сухих сорняков и земли.
– Сдашь кому? – с трудом спрашиваю я наконец.
– Не усложняй себе жизнь.
– Это угроза?
– Нет, это совет – в придачу к предыдущей угрозе.
Деклан устраивается поудобнее. Теперь вес его тела давит мне на поясницу. Я жалобно стону и бормочу нечто, неразборчивое даже для моих собственных ушей.
– Сейчас я тебя отпущу, – медленно произносит Деклан таким тоном, словно насмехается. – Я не намерен тебя убивать, но без колебаний ударю током, если понадобится. Поняла?
В ответ я только сдавленно крякаю.
Когда Деклан встает с меня, я перевожу дыхание и переворачиваюсь на спину. Пока он перекладывает свой драгоценный электрошокер из левой руки в правую, я взмахиваю ногой, метя ему в коленки, но Деклан отступает назад с почти неправдоподобной грацией и протягивает мне руку.
Я бросаю на него яростный взгляд, отталкиваю предложенную руку и с трудом поднимаюсь с земли. По затекшим ногам бегают мурашки. Когда мне удается выпрямиться, я выпаливаю:
– Я не собираюсь тебе помогать.
– Это еще почему?
Потому что от забора, за которым ждет свобода, меня отделяет всего несколько сантиметров. Перебраться на ту сторону я могу и без помощи Деклана. Потому что если я не выберусь из «Пустоши» прямо сейчас, то могу погибнуть. Возможно, я продержусь еще один день или даже три года, но рано или поздно эта игра сведет меня в могилу.
Потому что мне не нравится, когда меня используют.
– Я хочу отсюда выбраться. – Я сорвала голос, пока билась на земле в истерике, и мне приходится откашляться, прежде чем продолжать. – Что тебе один персонаж? Ты же можешь закрыть глаза на мой побег, можешь…
– Никому не удавалось сбежать из игры. Никому даже в голову не приходило попробовать.
У меня пропадает голос, и я шепчу, словно растерянный ребенок:
– Но ведь это возможно?
– Еще вчера я бы ответил: «Нет». Никто не пытается сбежать, потому что никто не осознает, что с ним происходит. Кроме тебя. Ты абсолютно вменяема, и я хочу знать почему. Что случилось с твоим чипом? Почему ты стала разумной?
– Какая разница? Что тебе до того, жива я или мертва, вменяема или нет? Просто отпусти меня. Я…
– Хватит хныкать, Вертью. Помолчи и отдышись.
Деклан сует мне под нос металлическую фляжку с какой-то жидкостью. Я тупо смотрю на нее.
– Не привередничай – пей! Вся вода в «Пустоши» отравлена, а ты воротишь нос от фильтрованной?
«Я ворочу нос от воды, которую мне предлагают разработчики этой изуверской игры», – хочется мне ответить. Деклан несколько раз встряхивает фляжку, и жажда пересиливает благоразумие. Такой воды пить мне еще не доводилось: она сладковатая, с каким-то легким привкусом. Я приканчиваю ее так быстро, что снова закашливаюсь.
– Обо мне не беспокойся – мне пить не хочется, – сухо произносит Деклан, когда я бросаю ему пустую фляжку. Он роняет ее на землю и нагибается, чтобы поднять. Не теряя ни секунды, я выхватываю из кобуры «глок» и ногой вышибаю у него из рук электрошокер, который со звоном ударяется о забор в нескольких шагах от нас. Какое-то время Деклан стоит неподвижно, только кадык ходит вверх-вниз, потом склоняет голову на бок. Уголки его губ подергиваются.
– Ну, и что это ты делаешь? – невозмутимо спрашивает он.
– Я не буду тебе помогать, Деклан. Модератор. И я выберусь из этой игры сегодня же.
Деклан со вздохом садится на землю и качает головой.
– Вертью, ты…
– Заткнись!
Продолжая метить ему в сердце, я пячусь задом, пока не поднимаю сначала электрошокер, потом плоскогубцы. Я кладу его оружие рядом с собой и принимаюсь за секцию забора, которую пыталась оторвать раньше. Работать приходится одной рукой, не сводя глаз с Деклана.
– Если бы ты не целила в меня этой штукой, я бы сказал, что твоя настойчивость очаровательна.
Я фыркаю, а Деклан улыбается.
Я вспоминаю, как он опрокинул меня на землю. При одной мысли об этом ребра снова начинают ныть. Я крепче стискиваю пистолет и плоскогубцы.
– Давай же, подойди, – говорю я. Звучит это настолько в стиле моего геймера, что по спине пробегает дрожь. – Только учти: мне приходилось убивать и раньше.
Ему незачем знать, что на самом деле убивал другой человек, а сама я после каждого убийства по нескольку дней не могла прийти в себя.
Деклан молчит. Не успеваю я обрадоваться, что он намерен вести себя тихо и позволит мне спокойно закончить с забором, как он начинает смеяться – громко, захлебываясь, пока к лицу не приливает кровь. Проходит почти минута, прежде чем я решаю, что с меня довольно. Я отбрасываю плоскогубцы с такой силой, что они отскакивают от земли. Потом поворачиваюсь лицом к Деклану. Он стоит, согнувшись пополам, и задыхается от хохота.
– Над чем это ты смеешься?
– Над тобой. Твои старания… умиляют.
Похоже, злорадство – распространенная черта в мире, к которому принадлежат Деклан с Оливией. Но я готова почти на все, лишь бы туда попасть. Я не позволю этому мальчишке меня остановить.
– Закрой рот, пока я не прострелила тебе коленки!
Несколько минут я тружусь в тишине, изо всех сил дергая плоскогубцами за металлическую сетку. Обе руки у меня болят: одну оттягивает пистолет, другая устала от работы. В голове пульсирует кровь, все тело сотрясает дрожь. Остается только надеяться, что Деклан этого не замечает. Он сдавленно хихикает и дергает левой ногой, как будто собирается встать. Видимо, все-таки заметил…
– Даже не думай! – шиплю я, проводя по мокрому лбу тыльной стороной руки, в которой держу плоскогубцы.
– Я решил тебе помочь.
– Тогда сделай, как я просила, и закрой рот.
– Ты не поняла: я решил тебе сообщить, что это не выход из «Пустоши».
Плоскогубцы едва не выскальзывают у меня из руки.
– Прекрати!
– Прекратить что? Пытаться помочь? Ты хочешь выбраться отсюда – ничего не имею против. Но хотя бы выслушай. Ты зря возишься с этой сеткой, потому что выход в той стороне.
Деклан указывает на восток – туда, откуда я пришла.
Нет. Он ошибся. Наверняка ошибся. Именно здесь карта меняет цвет. Именно здесь я нашла забор с колючей проволокой. Не может быть, что его поставили просто так.
– Не ври!
Деклан поднимает перед грудью руки и качает головой.
– Зачем мне врать, позволь спросить? Ты держишь пистолет, направленный мне в сердце. Правда, пистолет доисторический, и еще не известно, умеешь ли ты им пользоваться. Ну да не суть. Мое оружие тоже у тебя. Преимущество на твоей стороне, Вертью.
– Выход должен быть здесь, – шепчу я.
Деклан хмыкает:
– Выход в мир иной – возможно. Выход из «Пустоши» – нет.
