Анна Калинкина - Станция-призрак
Обзор книги Анна Калинкина - Станция-призрак
Анна Калинкина
Метро 2033. Станция-призрак
Пролог
Девочка забилась в щель, куда, казалось, не смогла бы помес-
титься даже кошка. Она слышала снаружи шумные вздохи, потом
толстая лапа почти коснулась ее плеча. В темноте, наугад, девоч-
ка ткнула кулачком — не попала.
— Уходи! Все равно не достанешь.
Опять послышалось шумное сопение. И вдруг стихло. А вдали
раздавались другие звуки — чьи-то шаги, голоса. И будто бы да-
же свет блеснул.
— Видишь, это люди! Теперь я попаду к маме. Уходи, прошу
тебя. Они могут тебя убить.
Она в последний раз услышала звук, похожий на вздох. Потом
тяжелая туша стала удаляться почти бесшумно. Девочка, подо-
ждав немного, выползла из щели.
Шаги становились все громче, приближаясь...
На девчонку упал луч фонарика.
— Ничего себе, — удивился один из подошедших. — Ты откуда
здесь?
— Я хочу к маме, — сказала девочка.
— Ну, это понятно, — сказал другой. И, посветив вокруг фона-
риком, тихо присвистнул. Тонкий луч выхватил из темноты рель-
сы, шпалы и какой-то странный небольшой предмет. Рассмотре-
ли поближе... Оказалось — скрюченная кисть руки, судя по всему,
женской.
— От мамы-то, по ходу, не так уж много осталось, — пробормо-
тал себе под нос первый, стараясь, чтобы девочка не услышала.
Второй в это время достал что-то из рюкзака, протянул девочке:
— На-ка вот, поешь. Голодная, небось?
Девочка с аппетитом впилась зубами в кусок вареной свини-
ны. Угостивший ее довольно улыбнулся.
— Значит, ты шла с мамой, — осторожно спросил он, — а потом
что случилось?
— Не с мамой, — невнятно пробормотала девочка, — с дядей
Федором и теткой Люсей. Моя мама осталась на Беговой. Она бу-
дет ждать меня. Ты отведешь меня к ней?
— Не повезло тетке Люсе, — тихонько заметил первый. — А по-
искать, так и дядька Федор где-нибудь поблизости найдется.
Скорее всего, то, что от него осталось, свободно поместится в кар-
ман. Как же детеныш-то уцелел?
— Пошли отсюда, — сказал второй. И взял девочку за руку.
Девочка, доверчиво улыбаясь, засеменила рядом с ним. Это
были добрые люди. Они улыбались ей и дали вкусной еды. Если
все как следует им объяснить, они и к маме ее отведут.
Если бы она знала об этих людях побольше, то кинулась бы об-
ратно в туннель, туда, где скрылось недавно неведомое животное.
Но она еще не понимала, что даже нападение диких зверей пред-
почтительнее встречи с некоторыми двуногими.
И спокойно позволила себя увести.
Глава 1
ПОБЕГ
— Тебе идет белый цвет, Нюта.
В специально отгороженном в конце станции закутке худень-
кая темноволосая девушка в потрепанных брюках и выцветшей
майке хлопотала вокруг подруги.
— Да, я знаю, а толку-то?
— Осторожно, не шевелись — порвется. Вот здесь надо покреп-
че пришить.
— А зачем? Все равно оно одноразовое, — иронически сказала
высокая светловолосая девушка, оправляя на себе белое платье,
собранное неизвестно из каких лоскутов, но выглядевшее очень
живописно.
— Но ты же не хочешь, чтобы оно через пять шагов с тебя сва-
лилось, — подала голос седая, коротко стриженная женщина в ка-
кой-то хламиде защитного цвета, наблюдавшая за примеркой.
— Да уж — вот охранникам был бы праздник, — с той же горь-
кой иронией сказала Нюта. Видно было, что седая хотела ее одер-
нуть, но пересилила себя и смолчала.
— Ну, теперь ты, Крыся, — обратилась она к темненькой. Та
быстро, равнодушно стянула майку и брюки и взяла из рук седой
свое платье. Оно тоже было в своем роде произведением искусст-
ва, если учесть, что шить было нечем и не из чего. Но Крыся ни-
какого восторга не выказала. Натянула, машинально одернула и,
убедившись, что сидит хорошо, поежившись, осторожно сняла
опять. Казалось, в своей старой потрепанной одежде она чувству-
ет себя уютнее.
— Как же мне надоела эта кличка твоя дурацкая, — вдруг в
сердцах сказала Нюта. — Давай тебе другую придумаем уже.
— Не хочу, меня мамка так звала. Да и какой смысл? Как гово-
рит баба Зоя, — и Крыся метнула взгляд в седую, — у меня и так
скоро будет другое имя. Какая разница, как будет называться та
горстка костей, которая от меня останется?
— Дуры вы, девки, — вздохнув, сказала седая. — Великая честь
вам оказана.
— Нас никто не спрашивал, — сообщила Нюта, — а мы бы от
этой чести охотно отказались.
— Да вам такое питье дадут — будете сны красивые видеть.
И Солнце увидите напоследок. Красивей этого ничего нету. Вам
позавидовать можно.
— Ну, пусть те, кто завидует, идут вместо нас. Я бы предпочла
увидеть Солнце и остаться в живых, — сказала Нюта.
Седая опять смолчала. В последний месяц перед жертвопри-
ношением девушек старались по возможности баловать, не обра-
щать внимания на крамольные речи. Ясно же — сколько ни гово-
ри о чести, о высокой миссии, на тот свет по своей воле никто бы
не стал торопиться. Но кому-то надо и пострадать за всех — так
говорит Верховный.
Закончив примерку, они неторопливо пошли через станцию к
своим палаткам. Станция тонула в полумраке — ее тускло осве-
щали немногочисленные лампочки, свешивавшиеся с потолка на
шнурах в нескольких местах. Впрочем, тут и разглядывать было
особенно нечего — два ряда серо-белых колонн, цементный пол.
Стены тоже выглядели бы убого, если бы их не оживляли кое-где
рисунки и надписи. Кто-то рассказывал Нюте, что это называ-
лось «граффити». За рисунки явно следовало благодарить не
строителей, а неведомых самоучек, впрочем, безусловно талант-
ливых. Попадавшиеся по пути люди, по большей части в потре-
панном камуфляже, провожали троицу почтительными взгляда-
ми. Нюта не обращала внимания — за последние дни она к таким
взглядам привыкла. Она машинально разглядывала надписи, ук-
рашавшие стены. Скорее всего, большинство из них было сдела-
но еще в незапамятные времена забредавшими сюда диггерами и
подростками. Стадион «Спартак» между Щукинской и Тушин-
ской так и не успели ввести в строй до Катастрофы. Баба Зоя рас-
сказывала, что такие станции, построенные, а потом по какой-то
причине заброшенные, назывались станциями_призраками. Ню-
та большинство надписей выучила уже наизусть, по ним иногда
на станции учили читать детей. На одной стене было крупно на-
писано «Спартак — чемпион» и нарисован гибрид человека и ги-
гантской летучей мыши. Сбоку наискосок шла надпись «Наути-
лус навсегда». На другой стене часто попадалось изображение од-
ной и той же темноволосой девочки с раскосыми черными
глазами и стильной челкой. Из надписей можно было узнать, что
Машка — дура, что анимэ спасет мир, что здесь был какой-то Же-
ня и что Саша любит Лену. И чуть пониже, в самом углу, была
еще одна надпись. Нюта так часто перечитывала ее, что теперь не
было нужды смотреть — надпись будто намертво впечаталась в
память.
«Никто не выйдет отсюда живым».
Кто это написал, когда? Сразу после Катастрофы, когда люди,
запертые под землей, начали осознавать масштабы бедствия?
И поняли, что отныне на поверхности им жить не суждено?
Вместо неба над головой — серый потолок. Тусклый свет — от
нескольких лампочек. Впрочем, Нюта никогда не видела неба, ей
не с чем было сравнивать.
Люди вокруг были заняты привычными делами. Женщины,
старики и подростки рыхлили землю на небольших плантациях
шампиньонов, находившихся недалеко от станции в ответвлении-
ях туннелей. Кто-то из них задавал корм сидевшим в клетке кры-
сам. Их, увы, тоже нужно было чем-то кормить до тех пор, пока
они сами не отправлялись в суп. Несколько вооруженных муж-
чин обходили установленные в туннелях крысоловки. Как обыч-
но, ждали с нетерпением возвращения сталкеров с поверхности,
гадали — вернутся ли они в полном составе, и если да, то прине-
сут ли что-нибудь съестное, или им опять не повезет. Повариха
помешивала в большом алюминиевом котле — на обед снова был
суп из шампиньонов, куда для навара кинули несколько крыси-
ных тушек.
Врач Николай Федорович перебирал немногочисленные ин-
струменты, разложенные на тряпице, которую он условно счи-
