Наши уже не придут 5 (СИ) - "RedDetonator"
Но ключевая цель этого контрнаступления — Плоешти. Точнее, нефтяные скважины, находящиеся в том регионе. От них зависима военная машина «Оси» и найти им замену в кратчайшие сроки будет сложно. Впрочем, никто и не рассчитывал, что немцы сразу перейдут на гужевой транспорт и проиграют войну от недостатка топлива — у них запасы минимум на год, за который может произойти очень многое. Но от потери нефти из Плоешти ничего хорошего для Германии не будет.
— Больше вопросов по наступлению не имею, — кивнул Немиров.
— Оно начнётся по плану, — произнёс Шапошников.
— А у тебя что есть, Наум Исаакович? — спросил Аркадий.
— Подготовка групп «Кёнигсберг-69» завершена, — улыбнулся Эйтингтон, после чего посмотрел на часы. — В течение получаса они уже начнут активность в тылу противника. Рассчитываем, что их действия не будут напрасны — пусть начали поздновато, но скоро немцы и румыны почувствуют эффект…
— Я рад, что хотя бы здесь всё хорошо, — произнёс Немиров. — Впредь каждое запланированное наступление и контрнаступление должно начинаться с действий диверсионных групп.
*16 июня 1940 года*
— Приказал что? — переспросил Леонид.
— Лучше прочти сам, — вздохнул Кирилл и передал ему шифровку.
Последние полгода были насыщены реформами. Эйтингтон, получивший, наконец-то, чёткие обязанности в отношении проектов Центра, основательно взялся за оптимизацию процессов передачи информации и теперь Курчевский получает подробные задания и может обращаться за пояснениями.
Для этого пришлось купить землю на территории Юкона, что в Канаде, после чего построить там исследовательскую станцию, которая исследует возможности разработки сети радиолокационных станций.
Цель этого проекта — охватить РЛС все границы США и доминиона Канады. Проект совместный, называется он «Дух гор» и финансируется тремя сторонами — Канадой, США и Курчевским.
Дополнительной целью этого проекта является обеспечение бесперебойной связи агентов с Центром. На фоне хаотичных волн, исходящих от РЛС, короткие зашифрованные послания практически незаметны…
Говорят, что расшифровать их почти невозможно — Центр использует какую-то особо хитрую шифровальную машину. Детали никому неизвестны, но в Юконе работает группа специалистов, ответственных за шифрование — у них находится машина.
— Сейчас… — кивнул Курчевский и погрузился в чтение.
Исходя из приказа Центра, ему нужно согласиться почти на всё, что предлагает ему Гитлер. Муссолини приказано в расчёт не брать — он больше не является ключевым игроком в «Оси».
А Гитлер предлагает совместное строительство заводов в Германии, прямо в Рурской области. Рейхсканцлер предлагает производственный и финансовый контроль над новыми предприятиями, ответственность за качество он берёт на себя, обеспечение рабочими тоже. Единственное «но» — инвестиции со стороны Курчевского должны составить не менее 60% от общего объёма.
Причём, он готов выделить Леониду 60% доли от новой рабочей группы компаний, но настаивает, чтобы каждый год его доля уменьшалась на определённое количество процентов, которые будут выкупаться Германией по фиксированной цене.
Заказы у этих компаний, очевидно, будут исключительно военными — Германский рейх будет выкупать всё, а деньги перегонять в «Барклэйс» банк, что в Лондоне. Великобритания — это нейтральная страна, поэтому правительство США не видит проблемы в том, что Курчевский занимается бизнесом с воюющей Германией через англичан.
Гитлер уже уладил все проблемы с Рузвельтом — тот тоже не сильно против выгодного дельца, но при условии, что США никак не будут замешаны в прямой конфронтации с СССР.
К тому же, от Леонида нужны только деньги на строительство заводов, поэтому промышленность США от этого не пострадает, а это самое главное.
В качестве жеста доброй воли, Гитлер обещает Курчевскому вернуть контроль над чехословацкими заводами, которые войдут в будущую рабочую группу компаний.
Предложение, как ни крути, выгодное, но от него воняет враждебными действиями против СССР…
И тут Центр, получивший запрос от Леонида, внезапно, требует, чтобы он на всё соглашался.
«Можно было уже догадаться…» — подумал он. — «Ещё тогда, когда Центр требовал в дёсны дружиться с Гитлером и Муссолини…»
Его не посвящали в детали, но ему понятно, зачем всё это было нужно.
Если эти диктаторы запустят его в свою промышленность и откроют для него всю документацию, то Центр очень скоро будет точно знать, что и в каких объёмах производят страны «Оси». И это дело точно стоит того, чтобы в Германию и её союзников влились миллиарды долларов, необходимые для строительства всех этих заводов.
Таким образом, Курчевский выступает в роли основного врага СССР, его главного недоброжелателя, который не пожалеет никаких денег, чтобы Союз был разрушен…
— Тебе всё понятно? — спросил Смутин.
— От этого плана воняет дерьмом и кровью, — покачал головой Леонид. — Центр хочет, чтобы я выглядел врагом Советского Союза…
— Такова цена, — вздохнул Смутин. — Мы тоже, как твои главные сообщники, будем выглядеть подлой белогвардейской мразью, сражающейся против России. Как Корнилов, как Столыпин…
— Но когда наши победят, — вступил в разговор Геннадий Парфёнов. — Я бы хотел посмотреть в лицо президенту Рузвельту, узнавшему всю правду о «мистэр Корчэускау».
Его слова разрядили обстановку. Леонид заулыбался, а Кирилл ухмыльнулся.
Курчевский представил себе эту картину и она согрела ему душу.
— Единственное, мои жена и дети… — произнёс он спустя десяток секунд.
— Не переживай, — сказал Смутин. — В Союзе нас ждёт такое…
— Когда вернулась старушка Бострем, она была в глубоком шоке, — произнёс Парфёнов. — Я уже давно не был дома, но по её задумчивому лицу понял, что там всё очень неплохо.
— А ты её навещаешь, как прежде? — усмехнулся Курчевский.
— Пока она наливает бесплатно, я всегда загляну на огонёк, — ответил на это Геннадий. — А бесплатно она наливает постоянно. Рассказать пару фронтовых историй и поплыла старушка…
— Если бы я не знал о твоей любви к скотчу, я бы подумал совсем о плохом, — сказал на это Леонид.
— Да иди ты! — поморщился Парфёнов. — Никогда не думай так обо мне.
— Ладно-ладно! — поднял руки Курчевский. — А что, кстати, насчёт ваших жён и детей?
— Каких? — удивился Смутин. — У нас же их нет и не было…
— Вот именно! — ткнул в его сторону пальцем Леонид. — Вам легко рассуждать, а мне уговаривать всю эту камарилью… Хорошо ещё, что они все русский знают!
Он был благодарен своей нынешней жене, Анне Мэй, которая запустила целую кампанию по изучению русского языка и культуры всеми членами семьи. Она стоит за верность корням даже сильнее, чем сам Леонид.
«Всё-таки, китаянки сильно отличаются от американок», — подумал он. — «В словах и действиях Анны Мэй сквозит крепкая, на грани фанатичной, патриархальность».
— Тебе с женой, конечно, повезло, — вздохнул Парфёнов и осклабился. — Имею в виду, с этой.
— Да иди ты ещё раз! — раздражённо поморщился Курчевский. — Ошибся — бывает! Каждый день напоминаете, ироды поганые…
— Я же шутя, — усмехнулся Геннадий. — Можно сказать, с неприкрытой завистью — с Анной Мэй тебе очень повезло. Так единожды в жизни везёт. Я бы, на твоём месте, держался за неё, как за противогаз во время газовой атаки.
— А если серьёзно, то у Гены есть тут своя зазнобка… — сказал вдруг задумавшийся Кирилл. — Только вот как он её домой повезёт — непонятно.
— Это которая? — сразу заинтересовался Леонид.
Он знал преступно мало о личной жизни своих соратников, так как люди это необщительные, замкнутые и, иногда, неприятные.
— Да что там рассказывать? — махнул рукой Парфёнов. — В филадельфийском Леонтауне познакомился с одной…
— Ну-ка, ну-ка! — подобрался Курчевский. — Непонятно, потому что чёрная?
— Да всё там понятно, — поморщился Геннадий. — Просто привезу и всё.
