Наши уже не придут 5 (СИ) - "RedDetonator"
Но Кульбину хотелось сохранить бойцов, при этом выполнив поставленную задачу. И есть только один способ — нужны подкрепления и новое ПТО.
— Ситуация… — покачал головой Кульбин, после чего резко развернулся к радисту. — Связь со штабом мне!
Примечания:
1 — О налётах на аэродромы — тут важно осветить, как это делали немцы в нашей с тобой, уважаемый читатель, истории. Во-первых, у них была стратегическая разведка, благодаря которой они имели практически спутниковое качество снимков советских территорий и всех важных аэродромов. Высотный разведчик Ju.86P летал на высоте 13 000 метров, что было недосягаемо для перехватчиков того времени. Кадры высококачественной аэрофотосъёмки прибывали в центры обработки так быстро, что штабы Люфтваффе следили за ситуацией на советских аэродромах практически в режиме реального времени. Зная точное расположение самолётов противника, немцы могли наносить гарантированно успешные удары, выводящие из строя целые эскадрильи. Ключевым преимуществом Люфтваффе в этом вопросе были кассетные бомбы SD-2, отгружаемые с бомбардировщиков в контейнерах AB-500 по 360 штук. Кассетные бомбы — это идеальное оружие для поражения аэродромов. Маленькие суббоеприпасы, имеющие в начинке всего 80 грамм тротила или аммотола, слабо повреждали аэродромное покрытие, но наносили серьёзный ущерб самолётам, обслуживающей технике и техническому персоналу с лётчиками. Вдобавок, часть кассетных бомб в контейнерах была установлена на замедленный подрыв, происходящий в течение 30 минут, что сильно осложняло пользование аэродромом. Но настоящим геймченджером выступили не кассетные бомбы сами по себе, а организация налётов. Люфтваффе тщательно спланировала всю операцию, с точностью до минуты, поэтому аэродромы бомбились с временными интервалами, бомбардируя аэродромы по четыре-пять раз в сутки. Этого достаточно, чтобы выбить значительную часть самолётов противника на аэродромах и парализовать их работу очень надолго, как раз до прихода сухопутных сил. Это была талантливо организованная операция, позволившая быстро завоевать почти абсолютное превосходство в воздухе. Но без факапов не обходилось, это, всё-таки, армия, хоть и воздушная… Впрочем, они не сильно влияли на общий результат — ВВС РККА были разгромлены. Так что не надо думать, что немцы просто по разу налетели на аэродромы, а советские лётчики разбежались в ужасе, так как у них больше не было самолётов — просто физически невозможно, без высокоточного оружия, вынести все самолёты на аэродроме одним налётом. Советским лётчикам просто не давали возможности взлетать — таков был план. И он работал.
А вот, в кои-то веки, карта Европы:
Прим.Red: Тут территории современных государств расчерчены, ну и области совсем не те, что были на тот момент, но лучшего варианта, чтобы продемонстрировать всю полноту полнот картины, я не нашёл.
Глава тридцатая
Дух горы
*16 июня 1940 года*
— Да, Монголия сейчас вообще не к месту, — ответи Аркадий. — И чего они ждали всё это время?
Монгольские Советы, в свете открывшихся обстоятельств, изъявили желание официально вступить в СССР, а также, в инициативном порядке, объявили войну всем странам «Оси». Так у Советского Союза появился могущественный союзник на востоке…
— Должен был быть проведён большой хурулдай, — ответил Литвинов. — На монгольском это означает что-то вроде референдума. Через Советы это решение проведено быть не могло, так как в Монголии этот орган имеет ограниченный круг полномочий, как у нас, до ленинской реформы.
— Это имеет второстепенное значение, — произнёс Немиров. — У нас напряжённая ситуация на фронте, мы в состоянии неопределённости. Почему вас волнует Монголия?
— Меня волнует не Монголия, а позиция Гоминьдановского Китая, — ответил на это Литвинов. — Чан Кайши склонен занять нейтралитет. Но эта его склонность напрямую зависит от того, как у нас будут идти дела на западе. Иосиф Виссарионович направил меня к вам, так как вы лучше, чем он, владеете информацией о реальном положении на фронтах.
Аркадий поморщился.
— Прошло только три дня, — произнёс он. — В ближайшие дни выяснится, насколько хорошо идут наши дела.
Вчера Красная Армия, почти без сопротивления, заняла Финляндию — Маннергейм, которого предупредили, бежал в Великобританию, вместе со всем правительственным аппаратом.
Литва сдалась и вовсе без сопротивления — Стасис Раштикис, премьер-министр Литовской республики, бывший офицер царской армии, сражавшийся в Первую мировую на Кавказе, трезво оценил сложившуюся ситуацию и дал войскам приказ сложить оружие и не препятствовать Красной Армии.
Прошедшие трое суток очень многое изменили в отношении всего мира к СССР. Иностранные газетчики прогнозировали, что на второй-третий день оборона на юге затрещит по швам и начнётся неизбежное падение режима большевиков, удерживающих свою власть на штыках — многие в Европе и США питают разного рода иллюзии о СССР, поэтому приходят к разнообразным ложным выводам…
А вот кто не питает иллюзий — это иностранные генералы.
Генерал Дуглас Макартур, на второй день войны, высказался в интервью газете «Нью-Йорк Таймс»: да, Германский рейх и его союзники начали беспрецедентное по своему масштабу и численности задействованных сил вторжение, но оно почти сразу же пошло не по плану — намеченные цели не выполняются, РККА применяет тактику активной обороны и выглядит всё так, будто она была готова к новой войне лучше, чем Вермахт и его союзники.
— Да, слушаю, — поднял Аркадий телефонную трубку.
— Товарищ генерал-полковник, через двадцать минут заседание Президиума, — сообщил Ванечкин.
— Хорошо, — ответил Немиров, после чего положил трубку. — Товарищ Литвинов, у вас что-то ещё?
— Нет, товарищ генерал-полковник, — покачал головой наркоминдел. — Могу идти?
— Можете, — разрешил ему Аркадий.
После того, как Литвинов покинул его кабинет, Немиров вернулся к внимательному изучению рапорта о подготовке контрнаступления на Румынском фронте.
Немцы уже знают об этой подготовке, у них разведка не хуже, поэтому сейчас идёт гонка на время — либо немецкие резервы подойдут быстрее, либо советское наступление начнётся раньше.
Генерал-полковник Шапошников предполагал удар немцев в двух направлениях, но разведка сообщает, что он будет один, на Румынском фронте.
Это был самый смелый сценарий немецкого генштаба, обещающий, в случае успеха, стратегический заход в тыл советским укреплениям в Польской ССР и выход на оперативный простор в Украинской ССР.
Времени глубоко вдаваться в план Шапошникова у Аркадия не было, поэтому он взял папку с собой и поехал во Дворец Советов.
По пути он бегло изучил основные вехи плана, а затем более детально рассмотрел начальный этап, пока ожидал начала заседания.
— Товарищ генерал-полковник, — заговорил Калинин. — Можете начинать.
Аркадий прошёл к кафедре и достал из планшета другую папку, в которой содержалась сводка о ходе боёв на фронтах, тактических успехах и неудачах, а также о понесённых потерях.
— Вопреки заявлениям иностранной прессы, наша оборона не трещит по швам, — начал он. — Реальное положение дел напряжённое, но вражеский план вторжения уже близок к провалу и в ближайшие двое суток мы получим тому подтверждение.
Далее он зачитывал данные из сводки — о понесённых потерях, оставленных городах и сёлах, об освобождённых городах и сёлах, о расходе боеприпасов, а также о грядущем контрнаступлении.
Красная Армия за три дня боёв потеряла убитыми — 14 760 человек, ранеными — 50 635 человек, а пропавшими без вести — 7113 человек.
Потери противника почти никого не волнуют, но их подсчёт тоже ведётся, пусть и не так тщательно. По предварительным данным, потери убитыми у них составляют около 22 000 человек, ранеными около 60 000 человек, а пропавшие без вести не поддаются подсчёту, но зато известно о пленных — 3664 человека.
