Андрей Посняков - Час новгородской славы
– Спасибо, нет, – Олег Иваныч с достоинством отклонил навязываемую сделку. – Продай кому-нибудь другому. Да хоть соседнему сеньору.
– Это старому-то скряге Сикейрошу? – староста воздел руки к небу. – Он и пяти эшкудо за него не даст!
– Так на вес продай! – усмехнулся Олег Иваныч. – Как стройматериал! У меня знакомые и в королевской канцелярии, и в кортесах. С документами посодействую. Чего ж не помочь хорошему человеку?
Староста вдруг замолчал, обдумывая совет. Подобная мысль ему как-то в голову еще не приходила. Прикидывая в уме, он шевелил губами, загибая на руке пальцы. Подсчитывал возможную выгоду.
Гриша порывался спросить еще что-то, но Олег Иваныч весомо наступил ему на ногу.
Наконец, закончив подсчеты, Педру просветлел лицом. Кликнул:
– Марта!
Какая еще Марта? А, ну да. Жена, надо полагать. Да, так и есть. С кем бы еще Педру был столь бесцеремонен!
– Эй, Марта! А ну, беги в подвал, принеси дорогим гостям лучшего вина! Да окорок, смотри, не забудь. – Педру снова перевел взгляд на Олега Иваныча: – А что, любезнейший сеньор, и вправду можете помочь с бумагами?
– Запросто. Даром, что ли, у меня два депутата кортесов тренируются! Поможем тебе, Педру, в самое ближайшее время. Спросишь в Лиссабоне, где найти фехтовальную школу сеньора Олвеша, – тебе каждый покажет. А пока же – прощай, что ли. Дела… Да! Как же мне все-таки навестить моего друга Жоакина Марейру?
Педру замялся. Потом махнул рукой:
– Разве что ради нашей будущей дружбы! На севере, в устье Дуэро, есть одна верфь. Рядом с Портус-Кале, или, как его там называют, Порто. Там и ищите Жоакина. Только, прошу, не выдавайте, что это я вам сказал, где искать. Будет спрашивать, говорите: сами, мол, случайно наткнулись. Договорились?
– Честное благородное слово! Да поразит нас гром во веки веков, аминь!
– Аминь! – торжественно поддакнул староста.
Он велел слуге запрягать повозку – для доставки дорогих гостей в Лиссабон со всем мыслимым комфортом. Заодно заедут потом в мавританский квартал, к Амиру бен-Ходже, отвезут мирт с пустынником – Амир их скупал – хоть небольшие, а все деньги.
– Да, чуть не забыл! – Педру вдруг подхватил под уздцы лошадь. – Вашего друга теперь зовут душ Сантуш. Жоакин душ Сантуш. По фамилии приемных родителей.
Они добрались в Порто морем, на каботажном судне, направляющемся туда с грузом сукна и оливок. Второй по величине, после Лиссабона, город – он считался столицей Северной Португалии. Сиреневые горные хребты, широкое устье реки Дору, берущей начало в Испании.
На правом берегу реки, на холмах, амфитеатром располагался город, построенный еще во времена Древнего Рима. Именно римляне дали ему такое название – Портус-Кале, сокращенное местными жителями в Порто.
Это название почему-то сильно напоминало Олегу Иванычу молодость и раннюю юность. Он даже вздохнул, припомнив портвейн из горла. В песочнице. В компании таких же пятнадцатилетних оболтусов – вот, как Гриша сейчас. Гитара, песни…
Иволга поет над родником,
Иволга в малиннике тоскует.
Почему родился босяком?
Кто и как мне это растолкует?
– Ты чего, Иваныч? Песни поешь? – поинтересовался Гришаня, по обыкновению случившийся рядом.
Перед самой поездкой Гришаня прикупил себе ослепительно белую рубаху и ярко-голубой берет с длинными зелеными перьями. Рубаху надел под котту, выпустив из рукавов пышные манжеты, а берет гордо сдвинул набекрень. И теперь, приложив руку козырьком к глазам, деловито рассматривал город. Холмы, поросшие сосной и дубом, гранитные здания, облицованные вспыхивающей на солнце разноцветной плиткой.
– Да так, Гришаня, накатило…
Певец, блин!
Шкипер, оказавшийся уроженцем Порто, посоветовал обязательно сходить на состязание певцов фаду, которое будет проходить здесь уже в ближайшие дни.
– Обязательно сходим! Гм! А где тут верфь?
– Хотите заказать судно? Тут нужен надежный человек. Могу посоветовать Хорхе ду Брагу. Хоть он и жуликоват малость, зато у него самые крупные верфи. И строит быстро.
– В Лиссабоне нам рекомендовали душ Сантуш… – подпустил Олег Иваныч.
– Жоакина? Да, мастер он неплохой. Только, честно сказать, дела у него на верфи идут неважно. Он одно время собирался распродавать все имущество. Не знаю даже, застанете ли вы его. Вон, видите – пара недостроенных каравелл, там, слева? Это она и есть. Верфь душ Сантуша.
– А как насчет причалить?
– Можно было бы… Если б вы чуть пораньше сказали. А то вон – прямо перед нами мель. Если только спустить лодку…
– Мы заплатим.
– Хорошо. Эй, Фернанду, Мигуэль, Жуан! Спускайте шлюпку! Да быстро слетайте на левый берег, высадите гостей. Приятно было с вами познакомиться, сеньоры!
– Взаимно.
Верфь, представшая глазам, и впрямь не производила впечатления процветающего производства. Пара недостроенных суденышек размерами чуть больше обычной рыбачьей лодки. Покосившиеся сараи. Дом с огороженным каменной оградой двором. Рядом – обширная черная проплешина, пахнущая гарью, – след недавнего пожара.
У суденышек копошились плотники с топорами и прочими инструментами.
– Хозяин? А во-он, дом, видите? Вот туда и идите. Не знаем, правда, примет ли он ваш заказ, сеньоры. Но все же попытайтесь.
– Да, я Жоакин. Жоакин душ Сантуш.
Светлобородый мужчина лет тридцати. В узких штанах, заправленных в высокие сапоги желтой кожи. В добротной короткой куртке из черного бархата с белым отложным воротником. На лишенном каких-либо украшений поясе – узкий нож в зеленых сафьяновых ножнах. Хозяин верфи производил скорее приятное впечатление. Мужественный, резко очерченный рот. Нос чуть грубоватый. Падающая на лоб прядь волос, уже седеющих, несмотря на молодость. Внимательные желтовато-серые глаза с чуть припухшими веками.
На столе перед Жоакином был развернут чертеж какого-то большого трехмачтового судна.
– Боюсь вас разочаровать, сеньоры, но…
– Нет, мы вовсе не собираемся заказывать судно. Вы знаете латынь?
– Да.
– Тогда давайте перейдем на латынь. Португальский для нас слишком сложен.
– Давайте. Чего же вы…
– У нас к вам дело. От некоего… ныне покойного… сеньора. По имени… по имени Жуан Марейра.
В глазах сеньора душ Сантуша на миг вспыхнул огонь. Сразу, впрочем, угасший:
– Я не имею ничего общего с упомянутым вами человеком. И хотел бы просить вас…
– Выслушайте нас, и мы уйдем, – Олег Иваныч предостерегающе поднял руку. – Тем более, что доставленное нами известие, вполне возможно, поправит ваши пошатнувшиеся финансовые дела.
– Какое вам дело, любезнейший, до моих финансовых дел? – Рука Жоакина душ Сантуша скользнула на рукоять кинжала.
– Не советую пользоваться режущими предметами, дон Жоакин, – мягко предупредил Олег Иваныч. – Поверьте, я это делаю намного лучше. Так будете слушать?
– Говорите. Но потом обещайте сразу же…
– Да-да. Сразу же удалимся и больше никогда с вами не встретимся. Так вот… Некоторое время назад мы с моим другом не по своей воле оказались в Тунисе…
Что ж. История занимательная. Без сомнения. Но чего же хотят от Жоакина душ Сантуша уважаемые иностранцы? Денег? Так?
– Да, денег, – бесхитростно подтвердил Олег Иваныч. – О-о, малую толику из оставленного Селим-беем для потомка. Только ту сумму, которой нам хватит, чтобы добраться до Новгорода. Признаться, осточертело мотаться по чужедальним землям.
– И много там… э-э… оставленных для потомка денег?
– Селим-бей… прошу прощения, дон Жуан Марейра говорил, что очень много. Часть он просил передать церкви, остальное – вам, уважаемый Жоакин. Золото, изумруды, сапфиры.
– Они меня нисколько не интересуют, – спокойно сказал Жоакин. – Вернее, не интересуют сами по себе – эти холодные пустые камни, каждый из которых, я уверен, окрашен кровью! Однако их можно продать. И на вырученные деньги восстановить верфь. И даже построить корабль просто так, без заказа! Если, конечно, ваши слова – истина…
– Вы считаете нас лжецами, сеньор?
– Упаси Боже! Так, значит, уже успели побывать на развалинах замка? И я догадываюсь, от кого вы узнали, где меня разыскать. Молчите, молчите! Я сам виноват – доверился лицу подлого сословия. Впрочем, тогда там никого и не было, кроме алчного скряги Сикейроша… Что ж, прошу быть гостями!
Ну вот, давно бы так!
История Жоакина Марейры оказалась, в общем-то, весьма незатейливой. Ни роковых тайн, ни головокружительных приключений. Одни только глупые сословные предрассудки, коими обожало себя тешить нищее португальское дворянство, особенно в провинции.
Отец Жоакина, будущий пират дон Жуан Марейра, по молодости впал в долги и вынужден был оставить семью, предложив свой меч венецианскому дожу. С тех пор и не было о нем ни слуху ни духу. Ветшал замок, сбежали слуги, в нищете умерла мать – донья Рамира.
Юного Жоакина принял в свою семью старший брат его кормилицы, Эмиль душ Сантуш, корабельный мастер из Порто. Старик душ Сантуш был одиноким человеком и замечательным мастером – хоть и жил скромно, но в деньгах не нуждался. Все свои знания, весь свой талант он передал наследнику – Жоакину.
