Кирилл Еськов - Америkа (Reload Game)
— Спасибо, Григорий Алексеевич: я — ваш должник. Когда вы это получили?
— Сегодня — оно ждало меня здесь вместе со всей прочей почтой до востребования.
— Хм. Вы, надеюсь, понимаете, насколько это серьезно?
— Думаю, да — хотя, возможно, и не во всех деталях. Российское правительство, насколько мне известно, в войне Севера с Югом однозначно приняло сторону Вашингтона. Географическое общество, между тем, вовсе не обязано лезть в политику; так что вникать в то, по какую из сторон баррикады оказались американские участники экспедиции — совершенно не мое дело. Но и создавать на этом месте дипломатические осложнения для своей страны я тоже не имею ни малейшего желания… Так что — жду вашего заключения, господин надворный советник.
— Да, я понимаю всю щекотливость вашего положения как начальника международной экспедиции… Я, разумеется, не могу вам ничего приказать, господин член-корреспондент; я могу лишь просить — и именно что от имени Страны: пожалуйста, хотя бы отложите ваше решение — на день, на два, на сколько получится.
— Ладно, уговорили… Но что это нам даст?
— Время. По всем признакам, нейтралитет Техаса доживает последние дни. Кто именно начнет вторжение — федералы или конфедераты — непредсказуемо, да и не важно; для нашего с вами вопроса, в смысле, неважно. А вот когда начнется война — в которую, почти наверняка, втянется и Калифорния — возникнет, по крайней мере, ясность…
Распахнутые окна комнаты выходили на море, и в эту самую минуту предвечерний бриз донес со стороны незамутненного облачностью горизонта отдаленный гром — который опытное ухо не перепутает ни с чем.
— Ну вот, Григорий Алексеевич, накаркал… Правильно, похоже, говорят, что тут, в Техасе, очень действует индейская симпатическая магия…
47
— Молодец, верно углядел! — похвалил своего юного спутника Расторопшин. — Только не останавливайся и не верти головой: если заметил слежку — ни в коем случае этого не показывай и веди себя со всей возможной естественностью.
— Это полиция или бандиты? — деловито осведомился тот и, чинно следуя инструкции, принялся разглядывать фасады в колониальном стиле и потемнелые от времени вывески магазинчиков на противоположной стороне Линденштрассе — облюбованной антикварами и букинистами окраины торгового квартала Нового Гамбурга.
— Да непонятно… Для полиции или контрразведки — слишком топорно работают, для бандитов — слишком прилично выглядят, для любителей с личным интересом — их слишком много… Скольких ты заметил, кстати?
— Двоих! Седой нигритянин в светлом костюме и нигритенок-рассыльный в форменной курточке.
— На самом деле их четверо; ну, в смысле — четверых я вижу сразу, а, может, есть и еще… Давай-ка притормозим — поглядим, что они предпримут.
Сели на открытой веранде кофейни и, ожидая заказа, принялись рассеяно изучать городской пейзаж. Преследователи тоже не мудрствовали лукаво: нигритянин в тропическом костюме (назвать его иначе, чем «седой джентльмен» ни у кого язык бы не повернулся) и парочка мулатов негоциантского вида заняли позицию на такой же веранде по диагонали через улицу, а парнишка-рассыльный принялся слоняться вокруг них от магазинчика к магазинчику, сверяясь якобы с какой-то бумажкой. У ротмистра даже возникло подозрение, что четверка специально мозолит ему глаза, отвлекая внимание от того, кто его реально ведет; никакого смысла в происходящем, однако, не просматривалось по любому.
Слежку за собой он, разумеется, обнаружил сразу, едва лишь они с Сашей вышли из гостиницы — прогуляться по городу, покуда Ветлугин получает инструктаж у русского консула. Кому тут занадобилась его скромная персона — совершенно непонятно: тут война, глядишь, начнется не сегодня-завтра и у калифорнийских Служб, равно как у техасской Госбезопасности, явно есть сейчас дела поважнее, чем топать целым взводом за отставным (да хоть бы даже и не отставным!..) оперативником российской военной разведки.
Разве что… А ну как калифорнийский посол тогда, на Фонтанке, вовсе не врал и не стращал нас, а честно предостерег — что «некие враждебные Колонии силы» проявляют к нашей экспедиции интерес нехорошего свойства? Да уж, наша гибель «в зоне контроля» калифорнийцев репутацию Колонии в глазах Метрополии, мягко говоря, не улучшит; вот вне той зоны контроля — тут да, «возможны варианты», о коих лучше не думать… «Мы будем охранять вас так, как мы это умеем», посулил, помнится, компаньеро посол — а эти умеют, что да, то да. Так может это всё просто-напросто негласная охрана, приставленная к нам Компанией?.. Как, однако, всё некстати!
Ибо в город он выбрался — отнюдь не на прогулку. Прямо в день приезда в баре их гостиницы «Эльдорадо» его окликнул некий подвыпивший джентльмен и поинтересовался — не могли ль они встречаться в Никарагуа, в 49-м? Нет? — тогда, может быть, в Порто-Белло, в 51-м?
Это был пароль, и означало сие, что, во-первых, его по-прежнему числят в деле (в чем у него, по ходу тех петербургских эскапад, возникли некоторые сомнения), а во-вторых — что без Командора у них там всё сразу пошло наперекосяк. Командор ведь — царство ему небесное — отправил его тогда в «автономное плаванье», снабдив единственной, одноразовой и односторонней, связью за океаном: некое заведение на окраине Нового Гамбурга, в коем надлежит «получить новые инструкции» — лишь в том случае, если прозвучит давешний вопрос про Никарагуа-49; а не услышишь того вопроса — перекрестись себе с облегчением и двигайся дальше, в соответствии с первоначальным планом, стерев тот адрес из памяти навсегда…
«Новые инструкции», стало быть — в экстренном порядке, вот ведь холера… И топающая за ним почти в открытую бригада филеров (даже если это и вправду преисполненные наилучших намерений агенты Компании) вкупе с глазастым и сообразительным спутником (а уходить в одиночку, не взяв с собой в город Сашу, было бы уж вовсе подозрительно) превращали рутинную процедуру контакта в весьма нетривиальную задачу. Слава богу, хоть коллегу Шелленберга черт унес — получать, в свой черед, новые инструкции в здешнем представительстве Компании…
А если… да, это должно сработать:
— Саша! Ты как — не готов ли опять поработать моим напарником? В этот раз всё будет куда менее рискованно, обещаю.
— Так точно, Павел Андреевич: командуйте!
— Отлично. Мы, как уж у нас с тобой повелось, разделимся: это — наш козырь. Ты останешься на этой веранде и примешься следить во все глаза за теми ребятами — столь же демонстративно, как они следят за нами; чередуя пристальные взгляды на объект с записями на каком-нибудь листочке — да вот хоть на этой салфетке. Сидеть тебе тут, возможно, придется долго — так что по ходу дела ни в чем себе не отказывай по части меню; на вот — держи десятку на расходы…
— Ну нет уж, дядя Паша! — оскорбился тот. — Мы, чай, не нищие — вон какой аванс Григорий Алексеич давеча выдал! У нас в деревнях таких денег и вообразить-то, поди, не могут…
— Вольноопределяющийся Лукашевич! — в голосе ротмистра звякнул металл. — Вы тут не кофием с плюшками балуетесь, а участвуете в расследовании! Так что плюшки те оплачивает нынче российская казна — в моем лице. Ясно?
— Так точно, Павел Андреевич!
— Вот и славно. Счет заберешь с собой — приучайся к финансовой дисциплине.
— Слушаюсь!
— Теперь — давай-ка, брат, к делу. По прошествии небольшого времени напишешь записку для Григория Алексеевича. Изложишь своими словами ситуацию: так, мол, и так — в городе обнаружили слежку за собой, Павел Андреевич полагает, что это — негласно опекающие нас люди из Русско-Американской Компании…
— Так это — не слежка, а наша, вроде как, охрана? — парнишка, кажется, был искренне разочарован.
— Скорее всего, хотя и не факт. Вот для проверки сего Павел Андреевич и решил предпринять в городе кое-какие разыскания, а я — ну, в смысле, ты — окопался на веранде кофейни… — (тут он скосил глаза на вывеску) — «Кранцерн», каковую позицию и имею приказ занимать хоть до морковкина заговенья, пока не поступит его отмена. Когда твой счет тут перевалит за трешку и переведет тебя в разряд солидных клиентов — попросишь, эдак небрежненько, доставить ту записку в «Эльдорадо», с посыльным…
— А вдруг «те ребята» решатся перехватить по дороге курьера с запиской?
— Соображаешь, напарник! Я даже подумывал поначалу — а не подрядить ли их собственного «посыльного», но это, пожалуй, будет уж чересчур…
— А, понял!.. А вы куда тем временем? Или мне «лучше этого не знать»?
— Да нет, отчего же? — пожал плечами ротмистр. — Схожу вот, обойду соседние антикварные лавочки: полюбопытствую насчет цен на старинное испанское серебро — ну, и заодно уж, насчет пожарных выходов на зады.
