Виктор Шайди - Иероним
Видя нерешительность на лицах подопытных, первым опрокинул кубок. Холодная жидкость привычным вкусом спирта обожгла горло, взорвавшись в желудке.
«Градусов восемьдесят, не меньше», – промелькнула мысль.
Эльза побелела, зажала рот рукой и кинулась к реке, где упала на колени и принялась жадно пить холодную воду. Везде первая!
Трувор и Тюрик недоуменно посмотрели на девчонку, на меня и опрокинули кубки. С непередаваемой мимикой присоединились к рыжеволосой, застыв в комичных позах у реки. Эрик хмыкнул и залихватски опрокинул сосуд. Смуглое лицо посерело, кузнец, широко открыв рот, метнулся к сгорбленным товарищам.
«Пить надо уметь», – подумал я и, не открывая губ, занюхал выпитое прекрасным полевым цветком. Огонь в груди угас, подарив блаженное тепло.
– Только раненым, здоровым нельзя… – выдохнул я и, провожаемый удивленными взглядами подмастерьев, вальяжной походкой отправился делать перевязки. За спиной шумно поглощали воду сержанты.
Настроение – отличное!
Раненые живы. Мои старания не пропали втуне. Хрупкая Цинна хлопотала над больными. Влив каждому по изрядной порции самогона, я приступил к смене повязок. Тщательно промыл изготовленным эликсиром набухшие, но, к счастью, не почерневшие швы, перемотал чистой тряпицей, попутно объясняя девчонке смысл происходящего. Не буду же я каждый день этим заниматься! Пусть учится.
Стоны утихли. Раненые впадали в блаженное пьяное забытье. Последним опрокинул кубок с самогоном Скорик. Выпучив глаза, он стойко терпел перевязку и, не проронив ни слова, покачивающейся пьяной походкой удалился к подчиненным.
Изрядная порция алкоголя гуляла в пустом желудке. Приказав подать обед в шатер, я пересек шумевший лагерь. Солнце вошло в зенит, мошкара спряталась от палящих лучей. Лагерь окутался паром и дымом.
Стирка, бесконечная борьба за гигиену…
Шатер приветливо встретил холодным полумраком. Спящий Адольф всколыхнул во мне зависть. Специально толкнув несреагировавшего зверя, я прилег рядом, ожидая обеда.
Неуверенно откинув полог, держа поднос с едой, вплыла, покачиваясь, Эльза.
– Ваша светлость… – прошелестел пьяный голос.
О-го-го!
– Мой лорд… эликсир превосходен… – с трудом выговорила рыжая, отчаянно стараясь поставить поднос на стол.
Девочка сосредоточилась и гулко водрузила на столик поднос. Радостно, шумно вдохнув, Эльза, старясь принять гордый вид, запуталась в ногах, и ее бросило в мои объятия.
– Мой лорд… – прошептала она, будто шпион, выдающий тайну, – здоровым нельзя… только раненым…
Закрыв глаза, рыжая безмолвно обмякла в моих руках, изрядно потяжелев.
Кончилось топливо. Блин, не подумал…
Аккуратно положив отключившегося сержанта рядом с вампалом, я приступил к обеду. «Как там остальные?» – мелькнула мысль.
Плотный обед блаженно оттянул желудок, напуская сонливость. Улегшись с краю и бросив завистливый взгляд на Адольфа, стиснутого девичьими руками, я провалился в сладкий послеобеденный сон.
«Не буду мешать воинам назойливым присутствием…» – погасла в дреме последняя мысль.
36
Легкий мимолетный дневной сон вспорхнул, оставив обрывки сновидений. На ухо нудно сопел соня Адольф. Полусумрак шатра окутала вечерняя прохлада. Эльза исчезла вместе с подносом.
Давно я не отдыхал днем. Мысли разложились по полочкам, отодвинув воспоминания и переживания, приобретая четкость плана. Плеснув в лицо холодной воды, отогнавшей остатки сна, поднял полог.
Вечерний ветерок озорно ударил в грудь. Стоявшая на часах зеленоглазая Каталина браво приложила руку к блестящему в лучах заходящего солнца шлему.
– Позови Эльзу, – кивнул я девушке.
– Мой лорд… – Часовой развернулся и, покачивая бедрами, отправился на поиски сержанта.
Проводив фигуру взглядом, я поймал себя на мысли – привыкаю. Раньше немного стеснялся одетых в кольчугу девчат, а сейчас – нет.
Солнце устало закатывалось за горизонт, окрашивая красным верхушки деревьев. Лагерь окутался дымом костров, пропахшим специфическим ароматом кипятившегося белья. Звон кузницы мелодично наполнял пространство. Воины чистили оружие, коней, заготавливали дрова на ночь. Сержанты знали свое дело.
Порядок – основа успеха.
Густо краснея и пряча глаза, робко приблизилась Эльза.
– Ваша светлость… – повинно поклонилась плутовка.
– Эльза, не переживай, так со всеми бывает, кто первый раз пьет самогон.
– Самогон? – блеснули голубые глаза.
– Эликсир, самогон – одно и то же. Так что не кори себя. Скажи лучше, набрали ведро жира?
– Да, мой лорд.
– Неси к котлу с золой и захвати кастрюлю побольше, желательно не деревянную.
– Слушаюсь… – кивнула девчонка, и с ее лица улетучились остатки стыда.
Прошли сутки, и химическая реакция прекратилась. Зола опустилась на дно, и поверхность покрыла темно-бурая жидкость – щелок. Аккуратно слив субстанцию в огромную закоптелую кастрюлю, принесенную Эльзой, я высыпал золу и приказал помыть котел. В очищенную емкость бухнул щелок и поставил на огонь.
– Эльза, мы готовим мыло, запоминай, пригодится.
– Мыло? – удивленно вскинула брови девчонка.
– Мыло. Им очень хорошо мыться, стирать, спасает от болезней и придает коже мягкий запах.
– Так чудно, мой лорд, у вас тоже моются жидким жиром?
– Не жиром, а мылом, увидишь, когда получится, главное – запоминай рецепт. Мыла понадобится много. Армия растет.
Заметив, что щелок начинает кипеть, я осторожно налил в котел сало. С шипением вырвались крайне неприятно пахнущие клубы.
– Фу!!! – отпрянула Эльза, а я, схватив палку, принялся помешивать вязкую субстанцию.
– Жира! Быстрей!
Девчонку как ветром сдуло.
Задыхаясь в клубах вонючего пара, я продолжал стойко помешивать варево. Воины, оставив дела, приблизились, наблюдая за происходящим. Запыхавшаяся Эльза, зажмурив глаза, бухнула в котел ведро сала. Едкий пар взвился, разогнав зевак. Субстанция загустела. С трудом повозив в ней палкой, я объявил:
– Готово! Снимайте!
Два воина, схватив за дужку, сдернули с огня жутко воняющий, исходящий паром котел.
– Осторожно! Несите в реку! Пусть остынет! – командовал я.
Если не получится, вот будет конфуз!
С шипением черный бок котла погрузился в прохладную воду. Легкий ветерок принялся трепать пар, разбрасывая невесомые хлопья по водной глади.
– Подождем, пусть остынет, – промолвил я, стараясь сделать хорошую мину при плохой игре.
Время тянулось невыносимо. Котел остывал, лениво попыхивая темными облачками. Я ждал, подойдя поближе и с надеждой всматриваясь в бурую субстанцию.
– Чем так воняет? – прозвучал в голове голос Адольфа.
От неожиданности вздрогнув, я обернулся. Рыжий, сидя на берегу, морщил морду, смешно шевеля усами.
– Мыло варим… – мысленно ответил я вампалу.
– Мыло?
– Ага… будем мыться… тебя мыть…
– Не надо меня мыть! Я сам неплохо справляюсь! И тебе не советую… в шатре задохнемся…
– Доставайте! – скомандовал я, а сердце сжалось от дурного предчувствия.
Не мог же я ошибиться?
Котел достали. Темно-бурая жидкость плотно застыла.
Дрожа от нетерпения, я взял у Эльзы кинжал и подковырнул субстанцию, отколов кусок.
В руку плотно лег обломок скверно пахнущего мыла!
Добежав до реки и опустившись на корточки, смочил кусок, старательно намыливая руки. Нежная белая пена обволокла пальцы.
Получилось!
– Эльза!
– Да, мой лорд, я здесь… – Рядом возникла девчонка.
– Смотри, Эльза! Мыло! На, попробуй!
Рыжая неуверенно взяла обмылок и, смочив водой, принялась тереть в руках. Белая пена, просачиваясь между пальцами, хлопьями падала на землю.
– А теперь смой водой.
Девчонка прополоскала руки, удивленно взглянув на белоснежные ладошки.
– Ваша светлость… – тихо прошептали губы.
– Да, Эльза, это – чистота. Если добавить немного ароматного масла, станет лучше пахнуть. Но не в запахе суть – суть в чистоте. Кинь немного в котел с кипящим бельем, недолго провари, промой в воде и увидишь истинный эффект.
– Ваша светлость, невероятно! – взвизгнула девчонка.
Триумф!
Гордо развернувшись, абсолютно счастливый, я направился в шатер, бросив на ходу:
– Готовьте баню!
Приятно осуществить мечту.
Адольф фыркнул, вальяжно удалившись в сторону пыхтевшей кухни.
Вечер закончился сказкой.
Соорудив из куска войлока мочалку, я с наслаждением отмылся. Потом и воины помылись по второму кругу. Лежа в шатре, я периодически слышал визги и вскрики – видимо, пена попадала кому-то в глаза.
Наконец явился Адольф. Достав из рюкзака странные кристаллы, я высыпал их на столик и, улегшись поудобнее, приготовился слушать.
