Виктор Шайди - Иероним
– Молодец. Правильно, – одобрил я, пригладив непокорные соломенные волосы девчонки. – Пусть Эльза даст кого-нибудь тебе в помощь.
– Мой лорд, сама справлюсь!
– Не спорь! Тебе нужно спать, а раненым необходим круглосуточный уход! Кормите слабым бульоном, прокипятите полоски ткани, завтра сделаем перевязку! – отрезал я, и девчонка бодро вскинула руку к растрепанным волосам.
– Руку к пустой голове не прикладывают, – заметил я, и Цинна, покраснев, спешно надела шлем.
– Мой лорд… – Эльза появилась словно ниоткуда. Настоящий сержант! Везде успевает!
– Эльза, выдели человека в помощь Цинне, раненым необходим постоянный уход.
– Слушаюсь, – кивнула рыжая.
Вверив больных заботам миниатюрной санитарки и истратив последние капли спирта на обезболивание, я устало побрел к шатру, стараниями Рогана установленному под огромным деревом. Доспехи тяжелым грузом давили на плечи. Стук топоров, хруст ломаемых веток, звон кузницы вытеснили тишину леса. Разведенные костры недовольно шипели смолой, бросая белые клубы ароматного дыма. Словом, в лагере кипела повседневная жизнь.
Оказавшись в полумраке шатра, я принялся снимать надоевшее за день железо. Тело ныло и чесалось. Волшебное слово «баня» заполнило мысли, вытеснив тяжелые думы. Довольный и мокрый, Адольф шумно вылизывался, удобно разместившись на ложе.
Вот кому везет так везет!
Покончив с раздеванием, я упал рядом со зверем, в блаженстве вытянув ноги.
– Фу! Ну и запах… – прозвучал в голове голос Адольфа.
– Сам знаю, не аромат! – буркнул в ответ.
– Сахиб… – Полог взметнулся, впуская огромную фигуру Рогана.
Темнокожий проследовал к сваленным в кучу доспехам и, сгребя железо в охапку, удалился.
Хорошо иметь слуг!
Усилием воли оторвавшись от мягких шкур, я вышел наружу, подставив тело вечерним солнечным лучам. Висевший на шее знак власти – массивный золотой круг с выбитыми непонятными знаками и блестящими камнями, окружавшими серебряную пасть волка, – радужно переливался, бросая блики на золотую цепь, состоявшую из шестиугольных бляшек с крупными рубинами.
И, раздетый, выделюсь из толпы. Жаль, нельзя снять украшения, по-хозяйски завладевшие телом.
Словно подслушав мои мысли, массивное кольцо ударило солнечным зайчиком в глаз, заставляя меня прищуриться.
Шатер под баню возвышался на берегу, заманчиво попыхивая костром. Запах кипятящегося в котлах грязного белья отравлял воздух.
Мыло! Полжизни бы отдал за кусочек обыкновенного мыла!
Как приготовить мыло в полевых условиях? Я сосредоточился, припоминая уроки химии, и мозг выдал: известь! Нужна для начала известь!
– Каталина! – окликнул я часового. – Позови Эльзу!
– Слушаюсь! – стрельнула зелеными глазами девчонка и убежала искать сержанта.
Усталое солнце скатывалось по небосводу. Тени неумолимо удлинялись, и, судя по плотному клубу пара над котлом, баня скоро будет готова. Трудолюбивый Роган, усевшись по-турецки на войлоке, чистил доспехи.
– Мой лорд, – покорно склонила голову подбежавшая Эльза.
– Эльза, скажи, чем таким белым вы мазали шкуру ирбиса, когда выделывали?
– Известью, она прекрасно сжигает жир…
– Отлично! Есть еще известь?
– Да, мой лорд, в камнях. Надо сначала залить водой…
– Знаю, – перебил я девчонку. – Неси несколько булыжников.
– Слушаюсь, – кивнула Эльза, недоуменно блеснув глазами.
Отлично, известь есть!
– Роган, раздобудь свободный котел!
Темнокожий, отложив доспехи, направился в грохотавшую кузницу. Эрик, как главный снабженец, заведовал всем.
Потом заставил Рогана доверху наполнить котел золой из костров и отнести к бане. Под удивленным взглядом Эльзы я положил в золу обожженные камни извести и залил водой, после чего толстой веткой перемешал шипящую и булькающую темную жижу.
– Все! Пускай постоит до завтрашнего вечера. Эльза, сегодня соберите побольше жира, который останется после жарки мяса.
– Ваша светлость, мы всегда собираем, в походе пригодится.
– Вот и хорошо, надо много… примерно ведро.
– Будет сделано! – кивнула рыжеволосая, а в глазах застыл немой вопрос.
– Не прореживай, завтра узнаешь… – Довольный, я направился в баню.
Отличная идея! Хорошо, если получится!
Опустился вечер, осветив факелами шумный лагерь. Из бани доносились хлопанье веников и крики довольных людей. Пир по случаю победы я перенес – пока не излечатся раненые, радоваться нечему! – но приказал выдать всем по кружке вина перед сном.
Валяясь в шатре и блаженно ощущая поскрипывание кожи под чистым бельем, я провалился в сон. Адольф верной собакой развалился в ногах.
Ворчание зверя пробилось в спящее сознание, тревога уколола грудь. Я непроизвольно включил улучшенные чувства, и мозг взорвался от хлынувшей информации.
Мрак шатра окрасился затейливыми красками запаха, рисуя знакомую смуглую фигуру Кер. Обостренное зрение выхватило из тьмы серебряную маску оскала демона. Изящно, змеей тельхинка скользнула, нагло отодвинув рычащего Адольфа и усевшись на нагретое вампалом место. Глупая мина удивления застыла на морде зверя.
– Иероним… – резанул обостренный слух мелодичный голос. – У тебя прекрасные золотые глазки… и миленький вампальчик…
– Кер… – ошеломленно промолвил я.
– Повелитель доволен подарком, – улыбнулась зловещая маска, и по моему позвоночнику пробежал легкий холодок.
– Подарку?.. – прошептал я, приподнимаясь на ложе и нелепо кутаясь в шкуры.
– Скромность украшает… – проворковала тельхинка, обвив мои плечи змеями рук, и холодный поцелуй впился в губы.
– Вампальчик удаляется… – прозвучал в голове недовольный голос Адольфа, и полог качнуло.
– Кер… – удивленно прошептал я, отлипнув от ледяной маски.
Губы сковал холод. Полуобнаженная тельхинка царственно прилегла рядом.
– Ты не рад? – уставилась серебряная маска.
– Рад… – промолвил я, не зная, что ответить. Остатки сна как ветром сдуло. – Какой подарок?
– Скромник… а кто с именем повелителя убивал людей? – проворковала Кер.
Грудь обожгло касание прохладных пальцев, а перед глазами встала картина – полет стрелы с привязанной гранатой и крик: «Гефест!»
– Да, ты правильно мыслишь, Иероним… – Горячая ладонь, пауком пробежавшись по цепи медальона, коснулась моей шеи.
Прекрасно зная, на что способны хрупкие руки Кер, я застыл кроликом перед взглядом удава, стараясь лишний раз не шевелиться. Проворные пальцы, сбежав с горла, принялись тщательно изучать ожог на груди, мягко касаясь шрама. Страх слегка отступил.
– Проигрались… и хватит, – проворковала маска, и рука Кер змеей выскользнула из-под шкур.
Тельхинка присела, и в руках появился поднос с грудой бесцветных, чуть меньше грецкого ореха, усыпанных шипами и иголками кристаллов.
– Это тебе, Иероним… не забывай нас.
Камни, шурша, посыпались на шкуры.
Удивление прочно сковало мозг, убив мысли.
Поднос исчез, и маска, прильнув, впилась в меня холодом губ. Шрам на груди отозвался пульсацией боли.
Мои руки нерешительно коснулись упругой спины Кер, покрытой тугими узелками мышц.
– Ты прекрасна… – промолвил я.
– Не время… – Маска озорно блеснула, и Кер растворилась в нахлынувшем мраке, оставив легкий запах свежевыпавшего снега.
Мозг отключил обостренные чувства, тьма обрушилась, поглотив пространство, и сон бандитом из подворотни ударил по голове, бросая в пучину неизвестности.
Легкий ветерок коснулся ресниц, согнав остатки сновидений. Войдя в шатер, Адольф запрыгнул на ложе, неуклюже задев мои ноги.
– Ты не поверишь, что снилось… – начал я.
– Это не сон, – прервал вампал, лапой вороша кучу колючих кристаллов.
«Не сон?!» – отозвался проснувшийся мозг, и я осторожно протянул руку к странному подарку.
– Что это? – спросил у Адольфа, рассматривая хаотично покрытый колючками бесцветный кристалл.
– Частички Единого Луча, Освещающего Вселенную, души по-вашему, – спокойно ответил вампал.
– Души?!
– Что удивляться-то? Да, души… А ты думал, как они выглядят?
– Ну… как-то по-другому, как призрак сэра Фридриха…
– Так выглядят те, у кого есть шанс переродиться, а так – те, у кого шанса больше нет.
– Не понял… – промямлил я.
– Что не понятно? Ты что, ничего не знаешь?
– Откуда?
– Ты же был у Гефеста?! К тебе же ночью приходит сама Кер! Не просвещали? – оскалился Адольф, поудобнее развалившись на моих ногах.
– Нет! – ответил я, бесцеремонно освобождаясь от груза, давившего на конечности.
Зверь, ничуть не смутившись, блеснул желтыми глазами:
– Во как!
– Что «во»-то? Знаешь, так расскажи… тоже друг называется, никакой помощи! – обиделся я.
