Владимир Корн - Берег Скардара
До реки оставалось немного, дорога шла под уклон, так что добрался я туда на одном дыхании.
Лодка, нам нужна лодка. Или каяк, пирога, каноэ, долбленка, байдарка, челнок, не важно. Таких на берегу оказалось несколько. Выбрав не самую большую, океанского плавания не предстоит, я помог моему спутнику в нее усесться. Затем забрался сам, и тут начались проблемы. Весло было двух лопастным, как у байдарки, но сама лодка оказалась удивительно верткой, да к тому же ещё всё время стремилась перевернуться. А шум приближался. Посмотрев на мои потуги, парень решительно забрал у меня весло, и дело сразу же пошло на лад.
Мы скользили по водной глади с завидной скоростью. Конечно, долго так продолжаться не сможет, из его раны сочилась кровь, забирая с собой и силы, а помочь я ему не мог. Нечем мне было перевязать его рану, гачи моих трусов уже представляли собой бахрому. Но главное сейчас было оторваться, а затем весло в руки возьму я и осторожненько, осторожненько…
Берег удалялся стремительно, но на его берегу были слышны голоса. Сейчас они обнаружат пропавшую лодку, а затем… Затем возможны только два варианта: либо они пустятся за нами в погоню, либо оставят всё как есть. Лично я склонялся к первому. Слишком скучна у них жизнь, а тут такое развлечение.
Лодка шла наискосок к другому берегу реки, и я не имел ничего против. Если мой новый знакомый делает так, значит, у него имеются какие-то свои соображения.
Небо уже серело, скоро наступит рассвет. Мы ещё не видели своих преследователей, лишь слышали их голоса, но они определенно были.
Они даже не пытались их приглушить, какой в том смысл, услышать они нас не смогут. Тот едва неслышный плеск, вызываемый лопастями весла, не слышен уже в десятке метров, а кричать и переругиваться дураков нет.
Когда мы приблизились к другому берегу реки, мне стали интересны намерения моего спутника. Пройдя несколько минут вдоль него, он решительно направил нос лодки прямо в кусты, начинающиеся сразу же у среза воды.
Что он затеял, пешком нам не оторваться, и мне, и особенно ему? Нос лодки, а их у нее было два, и, когда он взял весло в руки, то попросту развернул её так, что я оказался спиной к направлению движения, легко прошел сквозь кусты. И мы оказались в протоке.
Логичное, да что там, мудрое решение. И сколько выдержки у этого парня, совсем юнца. Нет, сами небеса послали мне его в напарники.
Чуть позже по реке мимо нас прошла погоня, сопровождаемая азартными криками. Ну как же, столько развлечений, и без малейшего риска. Догони они нас, что мы можем им противопоставить? Один нож и три ноги.
Кстати, относительно количества ног. Был у меня уже такая ситуация, когда я нёс одного юнца на спине, наследника Эйсенского престола. Долго нес, надрываясь. Но и награда была велика — баронское звание. И кто его знает, быть может новый мой наездник, тоже сын какого-нибудь местного туземного короля. Найду ему ещё девушку, в которую он непременно влюбится, и получу в награду за все сразу какой-нибудь местный титул. Тот принц, Жюстин, женился, кстати, на девушке, хотя и была она самой что ни на есть простолюдинкой. Вот и не верь после этого в чудеса. У них даже дети есть. И ещё, они получали приглашение на нашу с Янианной свадьбу. Да уж.
Вот только сейчас больше меня спасают. Так что не слишком обольщайся, Артуа. Да и выбраться отсюда необходимо сначала.
Мы провели в протоке весь день. Когда рассвело, первым делом мой спутник обработал свою рану. Разжевал какой-то листок, полученной кашицей покрыл рану, которая уже успела перестать кровоточить. Сверху приложил другой лист и обвязал содранным со ствола молодого деревца лыком.
Затем мы попытались пообщаться.
— Артуа, — представился я, ткнув себя пальцем в грудь.
— Гуин, — ответно представился тот.
— Чего? — Мне даже смешно стало. Его имя буква в букву совпадало с аббревиатурой пенитенциарной системы на моей прежней родине. А мы откуда только что сбежали?
Как оказалось, я просто не расслышал. Звали его Н'Гуен, причем «н» следовало произносить в нос. Ничего, обойдемся без «н», он же в моем имени отлично без «р» обошелся.
С водой проблем не было. Нет, пить воду из-за борта меня под стволом пистолета только и можно было бы заставить, такого она цвета и запаха.
Гуен отрубил часть толстой лианы, внутри которой оказалась вода, довольно приятная на вкус, ещё и с привкусом лимона.
Кушать же хотелось очень. Будь мы в другом положении, добыть пищу было бы легко. Но мы даже из лодки не стали выходить, лишь изредка осторожными движения разминая тело.
Перед наступлением темноты, мимо нас в уже сторону селения, проплыли три лодки, полные воинов. Сомнений не было, возвращалась наша погоня. Оставалось непонятным единственное, все ли лодки возвратились. На берегу их было больше, чем четыре, и, вполне возможно, кто-то ждал нас вниз по течению реки.
Полностью стемнело, прежде чем мы отважились выбраться из заросшей протоки на основное русло реки. Так и гребли, держась возле берега и осторожно опуская лопасти весла в воду. Теперь дело было не в скорости, и гребли мы по очереди, и у меня наконец-то получалось приноровиться к своему нынешнему средству передвижения. А что, лишний навык не помешает, да и другие, связанные с этим, будут даваться значительно легче.
Ближе к концу ночи пришлось остановиться, дожидаясь рассвета. В темноте стало совершенно не понятно, куда грести дальше. При свете дня выяснилось, что река значительно раздалась вширь, но проблема была не в этом. Река, от берега до берега, покрылась огромным количеством островков и проток, заросших травой и не очень. Течение воды перестало ощущаться, и мы потратили ещё полдня, пока, наконец, не выдрались из этого лабиринта.
Видимо, это и было причиной того, что преследующие нас люди отказались от погони. Обидно упустить беглецов, но терять здесь недели, исследую протоки одну за другой, когда ждет множество более важных дел…
Дальше река в ширине уже не прибавляла, но течение стало более стремительным.
Шум водопада мы услышали издалека, и спутать его звук с чьим-нибудь другим сложно. Он оказался не огромным, быть может, метров пятьдесят — семьдесят, но обходя его, мы потеряли много времени. Сначала мне пришлось перенести лодку по берегу. И я мысленно поблагодарил себя за то, что выбрал вполне подъемный на вес экземпляр. Наверное, было бы правильнее называть её пирогой, поскольку борта её были изготовлены из толстой шкуры, но лодка она и есть лодка, раз плавает по воде.
Затем я вернулся, чтобы перенести Гуена. Нож при ударе попал ему в портняжную мышцу бедра, без которой при ходьбе обойтись трудно. Забавное название для мускула, интересно, отчего оно произошло? Уж не потому ли, что портные, когда-то шившие на коленях, всё время всаживали в неё иглу? Но в любом случае, Гуена пришлось нести чуть ли не на руках.
После водопада река стала более порожистой, и я уже не отваживался брать в руки весло, предоставив это ответственное дело своему напарнику.
Двигались мы теперь быстрее, особенно уже никого не опасаясь. При таком течении реки трудно нас преследовать, а по берегу так вообще практически невозможно. Все было ничего, кроме рыбной диеты. Вполне может быть, что сырое рыбье мясо очень полезно, но очень хотелось чего-нибудь вредного, жареной свинины, например, или куска колбасы с горячим белым хлебом.
Один раз Гуену удалось сбить пращой, сплетенной из полосок куска кожи, оказавшейся в лодке, и вероятно предназначенной для её починки, птицу, похожую на индюка.
Ее мы запекли в углях костра, предварительно обмазав глиной. Но это удовольствие надолго растянуть не получилось. И еще мне не нравилось, что река повернула в сторону, чуть ли непротивоположную той, куда, по моему мнению, ей следовало течь, чтобы побыстрее впасть в море. Реке следовало всё время течь на восток, а она заметно отклонилась к югу.
Наконец, на исходе третьего дня пути, мы увидели море.
С той высоты, на которой мы находились, картина открылась впечатляющая.
Бесконечная гладь моря и несколько островков вблизи берега, покрытых изумрудного цвета зеленью. Но любоваться было не досуг, те более, что весь остаток пути до морского берега нужно было преодолевать пешком.
Река остаток своего течения представляла собой каскад порогов, почти водопадов, и с первого взгляда становилось понятно, что пройти их на лодке не представлялось возможным. Так мы к морю и шли, я, неся пирогу на плечах, и Гуен, хромающий и опирающийся на весло. Остаток пути оказался самым сложным. Берег в этом месте резко обрывался, и происходило это насколько хватало глаз в обе стороны побережья.
На берег, оказавшийся песчаным пляжем, мы попали, но и здесь не обошлось без проблемы. Как оказалось, Гуену нужно было в обратную сторону, противоположную той, куда следовало идти мне.
