Ральф Питерс - Красная Армия
— Да, неэффективность была единственным, что всегда было в достатке в нашей стране советов. Но, в конечном счете, это очень поверхностный взгляд. Мы стали слишком циничны, стали видеть у себя только недостатки, в то время как наш противник был мастером по созданию поверхностной видимости успеха. Мы даже подвергли сомнению ядро нашей системы — план. Но система, в конце концов, оказалась права. План по-прежнему работает.
Командующий фронтом сместился в кресле, пододвигаясь ближе к Чибисову.
— Подумайте, насколько по-разному мы и наш противник прошли тот долгий путь, который был подготовкой к этой войне. Подготовка шла почти половину века, хотя неизбежность войны стала очевидна только в ретроспективе. И кто бы что не говорил, мы проводили верную политику. Мы встраивали военное планирование планы в рамки политического курса, возмущаясь необходимостью такого компромисса. Но наши противники из НАТО попытались встроить политические соображения в структуру военного планирования. Красота нашей системы состоит в том, что она сдерживает военных, часто доставляя нам трудности, но не вмешивается во внутренние аспекты военного планирования. Мы, военные, наслаждаемся существенной свободой. Наши же противники позволили политическим соображениям определять не только вопрос о применении силы, но и практические аспекты применения силы. Например, их доктрина «обороны на границе», оказалась катастрофически провальной, однако, она успокаивала немцев в мирное время. Но когда пришло время, они даже не смогли ее эффективно осуществить. Они избегали споров и трудностей в мирное время, а расплатой стала потеря способности воевать. Посмотрите на карту, на их очевидные потери. Вся их великолепная техника. И их тщательно подготовленные солдаты. Думая о политической целесообразности, они потерпели неудачу, когда пришел час испытаний. Наш противник забыл, зачем нужна армия. И нам очень повезло. Я всегда завидовал их великолепному оборудованию, и, признаться даже, их солдатам. Павел Павлович, всякий раз, когда я просматривал данные об их составе военного времени, определяя соотношение сил, я всегда говорил себе, что если бы я командовал войсками НАТО, у стран Варшавского договора не было бы ни шанса. И кто знает? Даже сейчас ход сражения может измениться в любой момент. Но я не думаю, что это случиться. Возможно, я сейчас недооцениваю ядерное пугало. Но я не верю, что западные немцы согласятся на ядерные удары по своей территории. Я считаю, что мы уже победили. На данный момент вопрос состоит в том, сколько мы выиграли и как долго это продлиться. Но мы победили. Или, возможно, будет честнее сказать, наши враги победили себя сами.
Чибисов поднялся и подошел к карте, напоминая себе, продираясь сквозь слои усталости, что его доклад был не окончен. Он обвел на карте по большому району в гористом юге Рура.
— Товарищ командующий фронтом, Дудоров обращает внимание на пустоту в этом районе. Мы располагаем недостаточным количеством данных, только схематичным представлением об обстановке к юго-востоку от Рура, вплоть до Таунуса, почти до Франкфурта. Истощение наших средств технической разведки препятствует нашим усилиям, а силы специального назначения и агентура не могут дать четкой картины. Только техника способна обеспечить тот объем и детализацию данных, которые необходимы в современной войне. Однако, мы теряем эти системы в недопустимых количествах. Удары по нашим средствам технической разведки, вероятно, являются наиболее болезненными ударами сил НАТО на данном этапе войны. В любом случае, Дудоров убежден, что наши товарищи со Второго Западного фронта не имеют точных данных о расположении всех сил ЦГА.
Малинский немного наклонился к карте, но сохранял свой великолепный невозмутимый внешний вид. Или же приближался к истинному истощению.
— Американцы? — Спросил он, посмотрев на карту. — Дудоров считает, что американцы собираются двинуться на север?
— Он считает, что американцы пока в состоянии сдерживать наступление Второго Западного фронта. С точки зрения психологии, этот шаг был бы естественен для них, с учетом неспособности сдержать наш удар на юг. Дудоров уверен, что американцы преднамеренно атаковали наши системы разведки, чтобы ослепить нас. Он считает, что назревает нечто большее.
— На юге идет совсем другая война, — сказал Малинский. Он остановился на мгновение, его глаза бегали, словно ища мысль, остававшуюся скрытой для Чибисова. — Конечно, мы находимся в весьма привилегированном положении. Наши товарищи на Втором Западном фронте получили неблагодарную задачу. Насколько хорошо мы бы выполнили свою задачу, если бы нам пришлось действовать против наиболее оснащенных и мощных вражеских сил, на местности, которая практически сама по себе служит линией обороны? Никто, конечно, и не ожидал значительных успехов на юге. Их задачей было просто сковать вражеские силы, пока мы осуществим прорыв и начнем оперативно-стратегический охват, наступая на юго-запад, к берегам Рейна. Но наши товарищи на юге должны были справиться с этой душераздирающей задачей. А теперь Дудоров говорит, что они, возможно, не справились? Он действительно считает, что американцы могут ударить на север достаточно быстро, чтобы перехватить наши силы? Он действительно считает, что они предпримут этот шаг?
— Он считает, что Американцы никогда не допустят, чтобы британские силы были уничтожены. И они не дураки, как бы нам не хотелось так думать. Они должны четко видеть угрозу своим силам, если мы достигнем западного берега Рейна. Они должны что-то предпринять прямо сейчас.
— Но если их силы уже выдвинулись? С какой скоростью они могут перемещаться? Где будут проходить их линии снабжения? Сколько им потребуется времени? И где они попытаются нанести удар?
— Дудоров сейчас работает над этими вопросами. Но мы опять не можем ничего разобрать в этих горах на юге. — Чибисов сделал паузу, проигрывая в уме различные варианты. — Наступление двадцатой гвардейской армии идет медленно, и в нашем фронте начинает появляться разрыв. Теоретически, американцы могут двигаться на север практически в любом месте между Везером и Рейном.
Малинский откинулся назад, принимая более удобное положение.
— Ну что же, мы в состоянии бороться и с ними. Дудорову необходимо пошевеливаться. Сконцентрировать все имеющиеся у нас средства разведки. Найдите их войска, если они действительно находятся где-то там. И вы, и я хотим сами выбрать место предстоящего сражения. Теперь к другим вопросам. Как идет наступление сорок девятого корпуса?
Чибисов едва не начал ответ с фразы «корпус вашего сына…», но вовремя остановился. И сухо продолжил:
— Передовые бригады сорок девятого корпуса в настоящее время форсируют Везер в Бад-Эйнхаузене и Ринтельне. Нам замечательным образом повезло. Передовой отряд десятой танковой дивизии захватил мост в Ринтельне по ходу наступления на Бад-Эйнхаузен.
Малинский кивнул, но на его лице появилось озабоченное выражение.
— На мой взгляд, это слишком большое везение, Павел Павлович. Дудорову следует обратить на это внимание.
— Танковые бригады корпуса следуют теми же маршрутами. Их передовые части должны начать переправляться в течение часа. Самые большие проблемы представляют потоки беженцев и общий беспорядок на дорогах, но нам удалось навести порядок на важнейших маршрутах. Однако перемещение сорок девятого корпуса парализовало переброску подкреплений и материальной части для других подразделений, кроме тех, что возможно перебрасывать по вспомогательным дорогам. Перемещение сорок девятого корпуса целиком, конечно, дает нам возможность задействовать весь корпус или его танковые бригады для парирования возможной угрозы с юга. Но нам нужно отправить им конкретные указания в течение ближайших нескольких часов. В противном случае, они уйдут слишком далеко на запад, к Рейну.
Малинский посмотрел на карту. Чибисов ощущал, что старик проигрывает в уме различные варианты, делая свою жизненно важную работу командующего фронтом в считанные секунды.
— Посмотрим, — сказал Малинский. — Я пока не хочу менять наступление корпуса. Придерживаемся плана. Да, мы идем на риск. Но Дудоров должен продолжить сбор информации об американцах. Я не хочу отправить корпус в погоню за призраками по не тому берегу Рейна. Но и не хочу, чтобы американцы преподнесли мне неприятный сюрприз. Действительно, угроза нанесения американцами контрудара на оперативно-тактическом уровне сейчас более значительна, чем возможность ядерных ударов. Придерживаемся плана. Пока. Поставьте передовой бригаде корпуса задачу выйти к Рейну и форсировать его. Мы можем изменить маршрут ее движения, если нет другого выбора. Но предупредите командование корпуса об угрозе их левому флангу. Прикажите им направить танковые бригады на юг, чтобы они были готовы дать американцам встречный бой, или, если будет необходимо, организовать оборону. Они должны двигаться быстрее. До утра корпус должен расположиться вдоль всего Тевтобургского леса.
