Андрей Семенов - Иное решение
‹…›
В качестве предварительного условия к началу переговоров русские выдвигают требование об освобождении пятидесяти заключенных-евреев из лагеря Аушвиц. Срок исполнения оговорен в пятнадцать дней, начиная с сегодняшнего. Предполагается провести это освобождение по линии Международного Красного Креста. Получить евреев уполномочивается комиссар МКК, вышеупомянутый Р. Валленштейн. В случае невыдачи евреев дальнейшие переговоры с русскими будут невозможны.
Со своей стороны, как Вы и инструктировали меня, в качестве предварительного условия к началу переговоров, я выдвинул требование о полной ликвидации Коминтерна, причем оговорил особо, что сообщение об этом должен сделать лично Сталин.
Хайль Гитлер!
Ваш оберст-лейтенант фон Гетц»
«Глобусу. 3.03.42 у Саранцева встречался с нашим другом. Оговоренные условия выдвинул. Друг доведет их до адресата. Встречным условием к обсуждению контракта друг выставил ликвидацию дочернего предприятия. Особо подчеркивалось, что сообщение о ликвидации должен сделать отец. Мершант».
Сделаю необходимое пояснение. Штейн, находясь не у себя дома и не имея возможности пользоваться более совершенной аппаратурой, нежели шифр-блокнот и УКВ-передатчик, был принужден к краткости на случай перехвата и дешифровки. «Глобус» – это сам Головин, «Саранцев» – Коля, «наш друг» – фон Гетц, «адресат» – Верховное командование вермахта, «контракт» – переговоры о мире, «дочернее предприятие» – Коминтерн, «отец» – товарищ Сталин, «Мершант» – псевдоним Штейна.
«Начальнику VI Управления РСХА СС бригаденфюреру Шелленбергу Строго секретно Бригаденфюрер!
Имеются основания полагать, что наблюдаемый объект при посредничестве Валленштейна вступил в контакт с представителем Ставки русских. Встреча проходила в радиомастерской Тиму Неминена на улице Конунгаллее, 14/2, и продолжалась сорок семь минут. Содержание разговора мне неизвестно ввиду необорудованности помещения спецаппаратурой. Тиму Неминен известен в Стокгольме как преуспевающий предприниматель, имеющий генеральный контракт на ремонт радиостанций всех судов, приписанных к порту Стокгольма. Прошу сообщить мне, имеются ли сведения о связях Т. Неминена с русской разведкой или русской диаспорой.
Хайль Гитлер!
СС гауптштурмфюрер М.Фишер»
XL
4 марта 1942 года. Берлин.
– Хорошо, Вальтер, – оценил Гиммлер очередной доклад Шелленберга. – В вашем управлении, как всегда, дела идут неплохо. Особенно мне нравится, как продвигается формирование диверсионно-разведовательных и карательных отрядов из бывших советских военнопленных. На Востоке нам очень непросто держать ситуацию под контролем. Захвачены огромные территории, коммуникации растянуты. Для их охраны не хватает обычных полицейских частей. Будет совсем неплохо, если мы сможем навести порядок в России руками самих русских.
– С вашего позволения, господин рейхсфюрер, – вставил слово Шелленберг.
– Да, Вальтер.
– Русские отряды прекрасно зарекомендовали себя. Они не только хорошо знают местность, обычаи и нравы, они также, желая выслужиться перед Рейхом, не щадят своих соотечественников, уничтожая партизан поистине с азиатской жестокостью. Многие из них уже отмечены наградами фюрера. В районах, где действуют именно русские карательные отряды, заметно снижается активность партизан.
– Хорошо. Продолжайте в том же духе. Можете и дальше вербовать карателей и диверсантов в любом лагере. Какие у вас отношения с армейским командованием?
– Мы взаимодействуем в духе полного понимания. Вермахт оказывает отрядам СД полное содействие. СД, в свою очередь, без проволочек реагирует на каждый сигнал о действиях русских партизан в тылах наших войск. Конфликтов между офицерами СС и армейскими офицерами не наблюдалось.
– Не наблюдалось, говорите? – удивился Гиммлер.
Шелленберг почувствовал неудовольствие шефа.
– Пожалуй, имел место один эпизод, – неуверенно начал он.
– Какой? – заинтересовался рейхсфюрер.
– После одной операции по зачистке тылового района офицеры штаба группы армий «Центр» демонстративно отказались подавать руку офицерам СС.
– Почему?
– Во время зачистки наши парни немного перестарались.
– То есть повесили и расстреляли сверх всякой меры? – уточнил Гиммлер.
– Они только выполняли приказ.
– Успокойтесь, Вальтер. Я знаю это и не сержусь ни на них, ни на вас. После начала кампании на Востоке даже в ставке фюрера между армейскими офицерами и офицерами СС пролегла какая-то борозда. Военные требуют от нас навести порядок в тылу наших войск, но отказываются понимать, что сделать этого нельзя, не замарав рук. То, что знает каждая хозяйка, никак не удается втолковать генералам! А как продвигаются наши отношения с… – Гиммлер сделал паузу, не назвав, кого именно он имел в виду, но Шелленберг его понял.
– Через американскую фирму «International Telephone and Telegraph» нами довольно легко установлены неформальные контакты в американском Генштабе. Глава ИТТ Состенес Бенн – бывший полковник, он имеет широкий круг друзей в армейской среде. Договориться с полковником было тем легче, что эта фирма заинтересована в германских рынках сбыта, а значительная часть ее капиталов – немецкого происхождения.
– Блестяще. Держите Бенна на контроле. Это хороший канал. Что по англичанам?
– Член палаты лордов британского парламента лорд Милл давно не скрывает своей симпатии к национал-социализму. Его прогерманские речи в палате никого не удивляют.
– Сомнительная фигура, – заметил Гиммлер.
– Да, – согласился Шелленберг. – Но родной брат его жены является заместителем начальника британской контрразведки MI-5. Через лорда Милла был установлен контакт с полковником Гриффитом, который не стал отрицать возможность дальнейшего сотрудничества на взаимовыгодной основе.
– А вот это перспективно, – оживился рейхсфюрер. – Это очень перспективно! А как быть с русскими?
– Господин рейхсфюрер, – Шелленберг изобразил крайнюю степень озабоченности. – Тут не все благополучно.
– Что такое?
– Вчера я получил сообщение из Стокгольма.
– О чем оно? Не тяните, Вальтер!
– В Стокгольме начались переговоры между представителями командования вермахта и русских.
– Вы с ума сошли!
– Я в своем уме, господин рейхсфюрер, и мой источник вполне заслуживает доверия. Со стороны ОКХ переговоры ведет оберст-лейтенант фон Гетц.
– Фон Гетц? Что-то знакомое. Уверен, что я уже где-то слышал это имя.
– Как же, господин рейхсфюрер! Герой битвы под Смоленском. Ветеран испанской, польской, французской кампаний. Один из любимчиков Геринга.
– Не наговаривайте на Геринга, Шелленберг! – Гиммлер повысил голос. – Не наговаривайте на нашего Геринга! Герман не мог вступить в переговоры с врагом. Хотя бы потому, что у него недостанет на это ума.
– А он и не вступал, – поспешил успокоить шефа Шелленберг. – Фон Гетца направил в Швецию не Геринг, а Канарис.
– А с каких пор Канарис стал командовать люфтваффе?
– Фон Гетц был списан из люфтваффе по ранению и направлен для дальнейшего прохождения службы в военную разведку неполных три месяца назад.
– Но он же не разведчик!
– Разумеется, нет.
– Тогда что? Я имею в виду, что он из себя представляет? Фигуру прикрытия?
– Вероятнее всего, да. Канарис использует его втемную.
– А о чем они говорили?
– Этого пока установить не удалось, но по ряду косвенных признаков можно сделать вывод, что фон Гетц с русскими прекрасно поняли друг друга. Переговоры начались и будут продолжены. Скорее всего, русские выставили в качестве условия к дальнейшим переговорам освобождение нескольких евреев из Аушвица.
– Почему вы так думаете?
– Потому что требование русские выдвинули, скорее всего, на встрече, которая проходила вчера, а сегодня утром меня лично посетил Канарис и очень деликатно пытался прощупать, не могу ли я ему помочь в этом непростом деле. Впрочем, – добавил Шелленберг, заметив, что шеф сдвинул брови. – Каждый шаг этого фон Гетца у меня под контролем, за ним установлено негласное наблюдение, и я могу арестовать его в любой момент.
– А зачем? – Гиммлер посмотрел в глаза Шелленбергу. – Зачем его арестовывать?
– Виноват… – не понял Шелленберг.
– Я говорю, зачем арестовывать такого храброго офицера, верного солдата фюрера? Пусть он ведет свои переговоры. Вы ведь сами сказали, что он у вас под контролем? Вот и прекрасно. Вы, кажется, большие друзья с Канарисом? – Гиммлер усмехнулся.
