Марик Лернер - Забег на длинную дистанцию. Полная сборка
Нас, детдомовских и раньше не любили, за воровство, за то, что сделать могли что угодно, но тут бояться всерьез начали. А новый начальник в милиции сю-сю со Зверем и за ручку здоровается. Понятное дело не сразу все это было и со стороны не заметно, но мы по ментовским заказам работали. Так дань удобно собирать с разных магазинов, где они светиться не хотят. Пару раз серьезно с местными бригадами схлестнулись и никаких последствий. Похрен, что головы пробитые. Приехали к нам с разборками толпой и прямо на въезде в лесок, а в детский дом, через парк заросший ехать надо, их ОМОН поджидал и всех повязал. Кой кто сел за наличие оружия, кой кому почки отбили, но все прекрасно намек поняли. Особенно, когда старшего в бригаде прямо на пороге дома застрелили, а еще двое исчезли в неизвестном направлении. Надо думать, следствие все в мыле, до сих пор, стрелка ищет. Он ехидно рассмеялся.
— Да, насчет секты… Потом из общей кучи выделяются ступени посвященных. Вроде все вместе, но нет… У части совсем отдельные дела. Таких во второй корпус отселяли, где раньше начальство квартиры имело. Уже не общага почти что. Комнаты на одного — двух, отдельные душевые и туалеты. Хочешь тоже наверх — старайся.
Среди воспитателей очень странные типы появились. Все больше бывшие военные, но без этого… солдафонства. Про прошлую жизнь помалкивали, но зуб даю, на них кровь была. И это еще в те времена, до Чечни. Мимоходом брякнет про Анголу, как в джунглях выживать — понимай, как хочешь. То ли был, то ли проверяет. За лишние вопросы могли и погнать из компании. Зато учили драться, стрелять и в лесу на подножном корму жить. Все время фиксируют поведение и проверяют на вшивость. Отдельные занятия проводят. Кому детский сад, а кому и всерьез. Уж завалить из 'ТТ' кого, без проблем, многие смогут.
Раньше если кто-нибудь из воспитанников жаловался на плохое самочувствие, был фельдшер, который, не разбираясь давал аспирин и амнизин. Дергаться будешь и права качать, получишь укол магнезии. Второй раз не обратишься, даже если серьезно болен. Противная такая штука, температура поднимается страшно и все тело болит. Ходишь потом как избитый. Половина хрен знает, чем могла болеть и других заражать, никого это не волновало. Теперь стало не так. Всерьез лечили, и аппаратура появилась серьезная, но все время ощущение, что тебя проверяют, не пойми на что.
— Экстрасенсы?
— Не, — уверено отвечает, — ничего такого. Рентген, если надо к специалистам в город отправляют, но никаких глупостей с потусторонними энергиями и замогильным голосом.
Наверное, меня уже не переделаешь, — помолчав, сказал он. — Недаром большинство привозили малолеток. Этим можно внушить что угодно. Мне нет. Не умею, и не буду ходить, в общем строю. Не собираюсь никому подчиняться. Я сам по себе. Поэтому старался держаться от всего этого подальше и очень быстро понял, что к разным интересным и денежным делам меня не привлекают. Ну и правильно делают. Камня за пазухой за это не держу, сам не очень рвался. Вот пришел в открытую со Зверем поговорить. Отпустил без проблем.
Не я один такой был. Натикало тебе шестнадцать — гуляй Вася. Даже положенные по закону двенадцать квадратных метров или место в общаге давали. Зверь это дело выбил реально. В начале 90-х попробуй, получи, а нам давали. Не хоромы, но все-таки свое жилье. Никого не обманывали, кто уходил в самостоятельную жизнь. Некоторые потом возвращались, обычно детдомовцы не могут нормально зацепиться и приспособиться, да и в сравнении, даже с обычными подростками, изрядно проигрывают. Очень много не знают и не понимают, если только не требуется украсть или лапши на уши не навешать. У нас совсем другие школы и воспитатели были. Порезать кого влегкую. Ограбить тоже, а работать, мы слабо приспособлены. Не так воспитаны. Из детдомовских непременно больше половины сядут, а еще половина от не загремевших за колючку или сопьются, или от наркоты загнутся. Недолго музыка играет. Так что кто умный, назад приползал к Зверю, но возвратники уже на подхвате были, ни к чему серьезному их бы не допустили. Такие к Мусе шли. Не просто так, с рекомендацией. Он брал охотно. Родственников нет, голодные и злые. Были у них совместные дела. Вот не помню, чтобы Зверь в Архангельске светился, но наших там, в бригадах, больше сотни будет.
В первые годы, в городе, весело было. Муса под ружье почти три сотни поставил и планомерно вышибал всех чужих из порта, аэропорта и рынка. Ни местных, ни залетных не жалели. Или под него идти, или пробкой вылетаешь. У него всегда численность больше, а потом и огнестрел появился. И не надо на меня смотреть жадными глазами! Ничего конкретного не скажу. Не было такого уговора. Да и все равно одни слухи. Не видел, не присутствовал, не участвовал. По-пьянке много чего наболтают. Три бочки арестантов. Ни разу не видел и не участвовал, когда валят кого-то. Разве что на рынке, когда ларьки сносили, ну да это все видели. Дурак Костян, кто ж при свидетелях из калаша палит? Вот и зарезали его потом. А в отместку и 'Грузина' завалили. Вор в законе, не вор в законе, кому какое дело? Нашего убили. А Муса руками в изумлении разводит. Он тут не при чем.
Ну, повоевали потом слегонька, так вы лучше меня знаете. Синие теперь сидят и в тряпочку помалкивают. Не до вы… порежут на лосутки или застрелят с чердака. А вот кто их ложил, так и не нашли. Не Муса, любая ментовка распишется. Все время на глазах и с алиби. Вот как нарочно, — он опять рассмеялся, — нельзя ничего предъявить.
— Значит Зверь?
— А вы доказывайте… гы, гы. Я тут не свидетель. У Мусы не работал, на Зверя тоже. Гулял сам по себе. Я человек посторонний и случайно в квартиру зашел. Я могу идти? Все равно больше нечего сказать.
— Иди, — сказал недовольный мужской голос. — Давай повестку, подпишу.
— И что ты об этом думаешь? — спросил, выключая магнитофон, пожилой мужчина с помятым лицом
— А что тут думать? — удивился его старый приятель. — Сидит у нас под боком самая натуральная банда убийц-малолеток, а взять и не за что. В лицо рассмеются и правы будут. Ты ж слышал — там круговая порука и большинство все равно ничего не знает. Вырастут, еще те звери будут. Думаешь — это первый словоохотливый? Каждая собака в городе знает, что над Мусой Еременко стоит, а детдом он кормит и поит. Благотворительность бл… Ты только посмотри в ту сторону, в момент набегут прикормленные адвокаты и завопят про права человека и слезу ребенка. Оттуда такие детки выходят, упаси Бог, столкнутся в темном переулке.
— Но ведь не только…
— Да знаю я! В натуре, никого насильно не держат, а некоторых учиться посылают. Правду он говорил — селекция. Кто в ЧОП, вполне законный, кто в университет, а кто, как этот. По квартирам шариться. Но ни те, ни другие, не третьи ничего не скажут. А слишком болтливых, можно в море поискать. Если всплывут. Пойдем лучше выпьем, муторно мне от нашей жизни сучьей…
* * *
От предложения посмотреть на процесс съемки в реале, Андрей отказываться не стал — любопытно. Он сел возле режиссера, настроившись узнать нечто таинственное. Нет, наивным он уже давно не был и догадывался о мелких нестыковках практики с теорией, но это было нечто новое. Хотелось отдохнуть и развлечься.
Графиню в фильме играла Жанна, и деньги на все это безобразие дал Андрей. Очень удобно. И брату приятно, и деньги крутятся. А Пашкина жена занята и как раз тем, чем ей хочется. Все лучше, чем будет маяться дома дурью от скуки. Муж ударно трудился, создавая свою фирму и имя, и на разные мелкие бытовые трудности у него не было времени. Так недолго и до семейных скандалов, почему не помочь?
Не пройдя конкурс на звание Мисс России, Жанна настроилась взять планку известности в обход. Модельные показы ей не очень нравились. В России еще много лет пройдет пока создадут серьезные компании и начнут платить приличные деньги, а к заграничным контрактам муж относился крайне отрицательно. Для начала поступила в Щукинское Театральное училище вольным слушателем. Насколько она там блистала, Андрею было неизвестно, но не выгнали со скандалом, а на второй год перевели в студентки. Видимо не только внешность имелась.
Трудилась она всерьез — бесконечные курсы, дополнительно к основным занятиям. Хореография, спорт, дикция, еще Бог знает что. Он не вникал, не до того было. Хочется девочке, на здоровье. Есть откуда оплачивать занятия. Благо не ему, на то законный муж имеется. Однако результат был. Тут никаких сомнений. Она стала гибче, пластичнее, еще привлекательнее и в разговорах с посторонними никогда не употребляла излишне выразительных слов.
Идея сделать ее лицом фирмы пришла совершенно спонтанно, когда они столкнулись у кабинета Павла. Андрей ее тогда будто в первый раз увидел. Уже не молодая плохо одетая девчонка, а красивая женщина, прекрасно знающая себе цену и умеющая нравится. Получалось это вполне непроизвольно, еще без нарочитой обучености профессионалки. Тем сильнее было впечатление.
