Гарри Гаррисон - Билл, герой Галактики: Последнее злополучное приключение
Обзор книги Гарри Гаррисон - Билл, герой Галактики: Последнее злополучное приключение
Глава 1
Стопы, стопы – всевозможные, всех и всяческих размеров и форм. Целый шкафчик стоп. Там были такие, что выглядели как крылышки из нержавеющей стали, и такие, которые, по всей видимости, принадлежали раньше различным животным вроде бобродеров и рыгоклювов, не говоря уж о стопах – армейских башмаках и стопах-кроссовках. Одна стопа, заказанная Биллом из сентиментальных соображений, сильно смахивала на заржавленное копыто робомула. Кроме того, в шкафчике имелись стопы в виде гоночных автомобилей и космических кораблей, а также скопированные со стоп героев голографических мультяшек, которые особенно нравились Биллу. Словом, содержимое шкафчика представляло собой настоящий клад; там можно было обнаружить все что угодно, за исключением разве что человеческих ног. Все эти стопы были, разумеется, искусственными.
Билл давно уже мучился со своей ногой – с тех самых пор, как вынужден был отстрелить ее, чтобы спастись с Венерии, планеты смерти. Запасных человеческих ног на армейских складах было в обрез. За короткое время после ранения Билл успел сменить несколько разновидностей – слоновью, козлиную, ногу-капризулю, всего не перечесть, – потом обзавелся шкафчиком, чтобы было куда складывать новые, однако человеческой ему никак не приращивали, и мало-помалу он пришел к неутешительному выводу, что о той нечего и мечтать, а потому вживил в обрубок ноги муфту для протезов.
Щелк! Билл свирепо поглядел на черную лакированную стопу, на которой отливали красным и золотым китайские пагоды. Нет, эта не годится. Если он хочет сегодня вечерком хотя бы приблизиться к какой-нибудь женщине, надо подобрать ножку пошикарнее. Щелк! Билл с головой погрузился в шкафчик в поисках более сексуальной стопы. Может, подойдет розовая плюшевая с кривыми ярко-красными пластиковыми ногтями? Нет, она недостаточно мужественная. Щелк! А, вот то, что нужно! Щелк! Билл отступил на шаг, чтобы полюбоваться находкой в маленьком армейском зеркальце возле ножек койки.
Да, эта стопа внушала уважение, онa словно говорила: «Посмотрите, какой чистоплотный у меня владелец!», пускай даже некоторые из частей тела присутствовали у Билла вовсе не с самого рождения, большая, волосатая, дикая – точь-в-точь такая, каким воображал себя Билл; к тому же весьма обезьяноподобная, как и сам Билл. В общем, праматерь всех стоп на свете.
Билл еще днем – сейчас уже близился вечер – сумел, посредством подкупа и грубой физической силы, выклянчить у штабного писаря увольнительную. Впрочем, городок, в который он намеревался отправиться, отличался от лагеря, то бишь военной базы под названием Бубонная Чума, только тем, что располагался по другую сторону забора. Однако, по слухам, там обитали женщины – не те, которые носили мышиную форму имперской армии, а настоящие, что сидели в барах, где подавали спиртное безо всяких ограничений; женщины, с которыми можно будет заговорить, прикоснуться к их коже и… Билл начал тяжело дышать и вынужден был приструнить разыгравшееся воображение.
Вдалеке послышался шум. Наученный годами службы, Билл весь обратился в слух и различил возглас: «Офицер!» Чутье бывалого солдата подсказало ему, что пора сматывать удочки. Он кинулся в заднюю дверь, но опоздал.
Дверь преградила кирпичная стена.
Вернее, не то чтобы настоящая стена – Билл не помнил никакой стены сразу за дверью; вдобавок даже в лагере Бубонная Чума стены не носят мундиров. Билл вскинул голову и обомлел: перед ним возвышался сержант Брикуолл.[1]
Билл замер, затем оскалил свои драгоценные клыки и глухо зарычал.
Сержант ощерил собственные имплантированные резцы и грозно рыкнул в ответ – ни дать ни взять, кролик со склонностью к вампиризму.
Билл яростно взревел и брызнул слюной в лицо сержанту.
Тот не остался в долгу и вернул слюну Билла хозяину, присовокупив набежавший процент.
Билл снова зарычал и стукнул себя кулаком в грудь. Брикуолл проделал то же самое и вновь ощерился.
Судя по всему, подумалось Биллу, одной хитростью тут не возьмешь.
– Пошел в задницу! – рявкнул он.
Брикуолл расхохотался самым оскорбительным образом.
– Твоя мамаша носит армейские башмаки! – презрительно процедил Билл.
– Естественно! – моргнув, возмущенно отозвался Брикуолл с пеной у рта. – Что же ей, в туфельках шастать, коли она служит в армии?
– Чего оскалился? – взвизгнул Билл в отчаянии. – Думаешь, очень страшно? Тоже мне кролик выискался!
Брикуолл замысловато выругался. Похоже, уклончивость тоже оказалась бесплодной.
– Куда намылился, Билл?
– Будь другом, приятель! – В приступе отчаяния Билл рухнул на пол и обхватил руками колени сержанта. – Не заставляй возвращаться! По казармам ходит офицер! Я чувствую, произойдет что-то ужасное!
– Извини, Билл, – сержанта, похоже, нисколько не тронула мольба товарища, – ты ведь знаешь правило: своя задница дороже всех остальных. Коли я отпущу хоть кого-нибудь, то пострадаю сам, а на хрена мне это надо? Не забывай об уставе десанта!
Билл не мог забыть об уставе, даже если бы сильно захотел, поскольку тот вколачивался под гипнозом в мозги всем подряд, от зеленого новобранца до бывалого сержанта.
«Трахай приятеля, пока он не трахнул тебя».
– Приятно было познакомиться, Билл. Не возражаешь, если я позаимствую твои клыки, когда тебя укокошат?
Биллу было настолько плохо, что он никак не отреагировал на рутинную просьбу Брикуолла. Герой Галактики прикинул на глазок расстояние, попытался прошмыгнуть мимо сержанта, получил здоровенную зуботычину, отлетел назад, поднялся и угрюмо поплелся обратно в казарму. Та представляла собой до отвращения унылое помещение: ее стены были раскрашены согласно указаниям невестки Императора, которая всемерно заботилась о том, чтобы поддерживать моральный дух десантников на постоянно низком уровне, а потому подобрала такие цвета, что у любого, кто входил в казарму, тут же начиналась отрыжка. Теперь Билла не могла развеселить даже коллекция стоп.
И без того мрачное настроение Билла усугубилось тем, что посреди казармы стоял костлявый коротышка в офицерской форме, которого окружали шестеро высоких, весьма аппетитных на вид телохранительниц. То был не кто иной, как капитан Кадаффи, герой личных императорских коммандос. Он пережил дюжину битв, десятки рейдов на вражескую территорию и сотни покушений, которые устраивались его собственными подчиненными. Кадаффи был известен тем – и за это им восхищались другие офицеры, но, естественно, не солдаты, – что обычно продолжал сражение до победного конца, то бишь до тех пор, пока не погибнет последний солдат.
Что касается рядовых десантников, они, разумеется, не разделяли мнение офицеров, но их никто не спрашивал. Поэтому им не оставалось ничего другого, как покушаться на жизнь капитана. Была даже одна попытка – естественно, неудачная – прикончить его, когда он читал лекцию; девизом этой попытки было: «Если сдохнет в классе гад – уцелеет в схватке зад».
Телохранительницы выстроились полукругом, взяли на изготовку пистолеты и бластеры. Кадаффи принял позу, которая лишь немногим уступала в мужественности позам девиц, и пискнул с офицерским апломбом:
– Мне нужны добровольцы!
Билл и прочие десантники беспокойно зашевелились. Кто-то было попятился; телохранительницы капитана тут же надавили на спусковые крючки бластеров и сделали несколько предупредительных выстрелов в потолок.
– Мне требуется двадцать героев! Или у вас в жилах не кровь, а вода? – Десантники призадумались, однако Кадаффи не дал им времени собраться с мыслями. – Правильно! Я знал, что добровольцами будут все!
Капитан повернулся и шмыгнул за спины телохранительниц, самая крупная из которых, рыжеволосая красотка с устрашающе пышными формами, шагнула вперед и навела на солдат свое оружие.
– Похватали манатки и быстро за мной! – Чтобы доказать серьезность своих намерений, она игриво выпустила три или четыре пули в пол, прямо под ноги Биллу.
– Эй, – запротестовал тот, – это одна из моих лучших ног!
– Там, куда вы направляетесь, она тебе не понадобится. И вообще, завтра к вечеру ты обретешь вечный покой. Жаль, красавчик, ножка у тебя и впрямь соблазнительная.
– Меня зовут не красавчик, а Билл, с двумя «л», как офицера, – напыжившись, произнес Билл, но рыжеволосая уже утратила к нему всякий интерес.
Тогда Билл мрачно поплелся к своему шкафчику, разгреб содержимое, не испытав при этом ровным счетом никаких чувств, и извлек со дна стопу, которую ненавидел всей душой, – в виде армейского башмака с высоким голенищем.
То был шедевр, величайшее творение искусника-проектировщика. Стопа являлась лучшей из усовершенствованных моделей, а потому ее изрядно вооружили и снабдили множеством специальных приспособлений и тайных отделений. На мыске, напротив большого пальца, прятался нож, лезвие которого было смазано ядом; вдобавок в башмаке имелись: мини-лазер, годившийся как для сварки, так и для боевых действий, иглопистолет, патронташ, набор инструментов, отделение для презервативов, бутылочка горячего соуса, моток сверхпрочной веревки, компас, ракетница, портативная аптечка, пила, штопор, увеличительное стекло и куча других вещей, причем, чтобы вспомнить о некоторых из них, Биллу надо было прочесть инструкцию. Поскольку в той слов было больше, чем картинок, а размерами она лишь слегка уступала самой стопе, Билл так и не удосужился проштудировать ее до конца. Впрочем, в том пока не возникало необходимости. Единственным, чем он как-то попытался воспользоваться, была бутылочка с горячим соусом. К несчастью, соус пролился на упаковку рациона мгновенного приготовления, проев в той громадную дыру, отчего упаковка приобрела довольно живописный вид; однако качество рациона нисколько не улучшилось – тот как был, так и остался несъедобным.
