Красная Бурда - Несчастливый билет
Обзор книги Красная Бурда - Несчастливый билет
Глава 1
На полпути от остановки «Проспект Ленина» к остановке «Архитектурный институт» в салоне троллейбуса маршрута № 5, на передней площадке, раздался душераздирающий вопль: «А-а-а!!! Контролёр — мёртвый! А-а-а!!!»
Кричала средних лет тётка с детскими санками в руках. Продолжая кричать, женщина кинулась на заднюю площадку. Там она села на свои санки и, уткнувшись в первую попавшуюся ногу, заплакала навзрыд.
В салоне началась лёгкая паника.
— Надо врача! Есть в троллейбусе врач? — раздались крики. — Тут кондуктору плохо!
— Пропустите меня к нему! — с задней площадки, энергично работая локтями, к месту происшествия спешил тучный мужчина в белом пуховике. Он, словно заклинание, взволнованно твердил:
— Пропустите, я врач! Пропустите, я врач!
Наконец, его пропустили, он кряхтя согнулся над кондуктором, неподвижно лежащим на полу, достал из-за пазухи молоточек и постучал телу по колену — слабо, посильнее и со всей силы. В коленке что-то хрустнуло. Доктор поднял стеклянные глаза на пассажиров и констатировал:
— Больной мёртв.
Затем, весь в поту, врач поднялся с колен, отряхнул брюки, вытер шею платком и со словами:
— Пропустите, ничем не могу помочь! Пропустите, я врач, но помочь ничем не могу! — начал быстро пробираться обратно на своё место.
Пассажиры заволновались ещё больше. Больше всех нервничал лысоватый мужчина лет пятидесяти в центре салона. Его можно было понять: пятнадцать минут назад он передал тысячу рублей, а билета так и не получил.
Пожалуй, единственным человеком, который сохранил спокойствие посреди всего этого кошмара, была старушка с полной авоськой пустых бутылок. В то время, как все пассажиры в испуге ринулись на заднюю площадку, давя и толкая друг друга, подальше от трупа, бабушка нагнулась над кондуктором, деловито залезла в его сумку и отслюнявила себе тысяч пять сторублёвками, приговаривая:
— Ему уж ни к чему, а я, глядишь, хлебушка... Или за квартиру опять же...
Какая-то дама, страшась перешагнуть через мертвеца, принялась истерически стучать в кабину водителя.
— Водитель! Водитель! Остановите троллейбус! Выпустите меня! — она наконец открыла дверь в кабину и ухватилась за руль.
— Вы что, дура, охренели?! Здесь останавливаться нельзя! — закричал водитель, но, однако, затормозил.
— Та-ак, значит убивать здесь можно, а останавливаться нельзя?! Остановите троллейбус!
— А кто ты такая, чтобы мне указывать тут! Подумаешь, какие мы нежные! Пешком ходи, если не нравится! Мне что теперь, из-за каждого убитого останавливаться? Я тогда за день и ста метров не проеду! Убери руки!
Водитель вытолкнул активную пассажирку из кабины и, наклонившись к микрофону, спокойно объявил:
— Товарищи, троллейбус идёт в морг. Приготовьте убитого к выходу заранее...
Глава 2
Старший следователь Михаил Петрович Орлов, эксперт-криминалист Круглова и сержант Шнурко вышли из милицейского «УАЗика» и подошли к задней двери троллейбуса. Со звуком лопнувшей шины дверь открылась, но по плотной массе слипшихся тел было понятно, что войти в салон будет непросто.
— Граждане! Пройдите дальше в салон, там же совершенно свободно! — попросил Шнурко.
— Не, нам туда незачем. Мы все здесь стояли, когда его там, у передней двери, кокнули! — послышался сдавленный голос со стороны потолка.
Было слышно, как кто-то попытался возразить, но тут же приглушённо ойкнул.
— Да идите сюда, здесь он лежит! — из передней двери выглядывал водитель и приветливо махал рукой.
Опергруппа торопливо направилась к месту происшествия.
Кондуктор одиноко лежал на передней площадке, неловко подвернув рулон с билетами и глядя остекленевшими удивлёнными глазами в пол. Казалось, он просто прилёг отдохнуть в небольшую лужицу крови.
— Вот он! — водитель подошёл к трупу, несколько раз обошёл вокруг, пару раз лениво пнул его ногой.
— Шабаш, отъездился! — сплюнул он с досадой и пошёл в кабину за домкратом.
— Так, граждане пассажиры, — громко объявил Орлов, — произошло убийство! Прошу всех оставаться на своих местах!..
Водитель принёс домкрат, и они вместе с сержантом перевернули труп на спину. На лбу несчастного кондуктора шариковой ручкой было крупно выведено слово «козёл».
«Знакомый почерк», — подумал следователь. — «Похоже, что здесь поработал Заяц. Хотя нет, Заяц ведь форточник. Он трус, он на мокрое не пойдет...»
Кроме надписи на лбу убитого, следователя смутило, что в троллейбусе было человек сто, в то время как троллейбус был рассчитан всего на семьдесят шесть сидячих и стоячих мест.
Михаил закурил и задумался.
К действительности его вернул лёгкий хлопок по плечу.
— А? Что? — встрепенулся Орлов.
— Я говорю, там люди просят заднюю дверь закрыть, — доложил сержант Шнурко, — а то держаться очень трудно.
— Ах, да-да, закройте, конечно, — рассеянно пробормотал Михаил. — Ну и, там, чаю, что ли, распорядитесь...
Орлов выбросил сигарету в форточку и повернулся к убитому. Труп уже был обведён аккуратной меловой чертой. Эксперт Ниночка Круглова уже «колдовала» над убитым, негромко напевая себе под нос. Что-то привлекло внимание следователя. Конечно! Аппетитная Ниночкина задница уже давно не давала ему покоя. «Даже под пальто», — заметил он и усмехнулся. Затем, мотнув головой, словно стряхивая наваждение, спросил:
— Когда наступила смерть?
— Смерть, Мишенька, всегда наступает не вовремя, — Круглова еле заметно улыбнулась одними глазами, — а если тебе действительно интересно — тридцать-сорок пять минут назад.
— Свежачок... А пассажиры нервничают. Заканчивайте здесь. А я к ним пойду, а то гикнется ещё кто-нибудь от нервных потрясений, и ладно бы убийца, а если свидетель важный?
Орлов повернулся к пассажирам. Передняя половина салона была свободна, зато сзади люди стояли, тесно прижавшись друг к другу, некоторые сидели по пять-шесть человек на одном сидении. И только у средней двери сидела, обнявшись, влюблённая парочка. Ни на кого не обращая внимания, они жадно целовались взасос. По подбородкам у молодых людей бежали слюни...
Глядя на них, Орлов неприязненно подумал: «Вот из-за таких равнодушных и гибнут люди...»
В полутора метрах от убитого сидела молодая женщина с годовалым ребёнком на коленях. «Маловероятно, чтобы мамаша с ребёнком были убийцами, — подумал следователь, — Хотя... всякое бывает».
— Так, граждане пассажиры, — громко произнёс он вслух. — Следствию нужна ваша помощь. Кто из вас убил кондуктора? Не спешите, вспомните хорошенько!..
Повисла тяжёлая пауза. Слышно было, как в салоне работает печка.
— Шнурко, попросите водителя, чтобы печку выключил, — распорядился Орлов, — а то ведь через пару часов пахнуть начнёт!
— Хорошо, что сейчас зима, — отозвалась Круглова.
— Как через пару часов?! — заволновался какой-то очкарик. — Я не могу так долго тут сидеть, мне надо идти!
— Всем надо идти! — возразил ему из кто-то из пассажиров.
— Я на концерт опаздываю!
— Все на концерт опаздывают!
— Я директор филармонии!
— А я этот... как его... Спиваков! — сказал какой-то краснорожий бугай, сидевший один на двойном сидении, и громко заржал.
— Между прочим, — перекрывая ржание, строго произнёс Орлов, — между прочим, мы вообще имеем право задержать вас в этом троллейбусе сроком до тридцати суток!
По салону прокатился возмущённый ропот. Ребёнок на руках у женщины зашёлся плачем, она принялась его успокаивать, приговаривая:
— Ну тише, Васенька, тише! Ну посмотри, никто не плачет, один ты плачешь! Вон видишь, дядя лежит тихонько. Ему больно было, а он не заплакал, и ты не плачь!..
— Вот до чего нас довела эта демократия, — раздался голос старушки с авоськой пустых бутылок. — Раньше такого не было. Раньше как было? Никаких тебе кондукторов. Совесть была лучшим контролёром!..
— Успокойтесь, гражданочка, успокойтесь, — сказал Орлов, — мы обязательно запишем вашу версию. Сержант занесите в протокол: «Банду Ельцина под суд!» Да, «под суд», записал? Успокойтесь, гражданочка!
Но старушка не унималась.
— Надо выходить на улицу, иначе ничего не изменится, и будем ездить с убитыми кондукторами, товарищи! Вставайте под знамя борьбы! Вставайте, товарищи!
Краснорожий парень снова заржал.
— Эх ты, боров! — накинулась на него старуха. — Чем смеяться, лучше уступил бы место старому человеку!
— Не могу, — парень дурашливо развел руками, — следователь просил всех оставаться на своих местах!
— Тихо! — крикнул следователь. — Я сказал, что мы можем вас задержать! Но мы можем вас и отпустить, если вы своими правдивыми показаниями поможете следствию.
— Вот вы, гражданин, — обратился следователь к подтянутому мужчине с лыжами в руках, — вы не заметили ничего странного в поведении кондуктора?
— Заметил, заметил, как же! — с готовностью закивал лыжник. — В его поведении не было никакой логики!
