Следующая станция – Луна (СИ) - "Генрих"
— Регенератор воздуха надо иногда в экстремальном режиме гонять. Для проверки.
Воздух ощутимо начинает втягивать в решётки. А когда с чувством невыразимого блаженства выдыхаю голубоватый дым, он бесследно втягивается внутрь. Через три минуты впадаю в состояние сродни лёгкому приятному опьянению. Курильщики меня поймут.
Блаженство не успело пройти полностью, когда Алекс объявил, что пришёл ответ с Земли. Текстовый.
— Бля! — вдруг экспрессивно заявляет он.
— Что случилось?
— Ничего не случилось. Текст начинаю читать. Это что-то вроде восклицательного знака впереди. «Протокол связи изменить в соответствии с замечаниями Ф. Вальтера. Ему же поручить обеспечение работы изменённого протокола. А. Песков».
Инициатива имеет инициатора, всё как всегда. Только нашему Агентству этот принцип не в минус. Обязательно будет весомая премия. В дополнение к удвоенной зарплате.
— А что значит буква «Ф» перед твоим именем? — вдруг спрашивает Алекс. — Подожди, дай угадаю… Фигня Вальтер? Или Фигли-мигли Вальтер? О-о-о, только не говори, что ты Фриц Вальтер, я этого не вынесу!
Ржу с наслаждением и с не меньшим удовольствием поддерживаю. Здесь, на «Оби», формируется особая уникальная культура стёба. А за возможность безнаказанно покурить готов простить командиру базы и не такое.
— Хорошо, хоть не фаллосом обозвал, ха-ха-ха! А почему не Феномен или Фантастический?
— О, дас ист фантастиш!
— Успокойся, Лексоид, это всего лишь имя. Меня Франц зовут.
Алекс упирается в меня взглядом с искренним удивлением:
— Как? Разве Вальтер — не имя? Почему мы тебя всё время Вальтером кличем?
— Да как-то повелось. Тут, понимаешь, есть некоторая путаница в немецком языке. Тонкость. Есть имя Walter, — пишу карандашом в блокноте, — а есть фамилия Walther. У меня второе. В произношении разницы нет. Знаешь такой пистолет, вальтер? Неужто думаешь, его по имени назвали? Так не бывает.
Процедура обеда, как и прочие завтраки, поначалу тоже потрясала. Никого не удивят сугробы, снежные горки или ледяные дорожки посреди зимы. Но если в сердцевине жаркой Сахары попадётся снеговик из настоящего снега, причём не тающий под палящим солнцем, вам останется только обратиться к психиатру.
Так и здесь. Ничего странного — высокотехнологичная столовая, скорее кафе быстрого питания со стандартным набором блюд. Но это только если забыть, что мы находимся в космосе, от которого нас отделяет не более пары метров.
Столовых две — и по расписанию работают одновременно. Так-то можно прийти кому-то одному кофе глотнуть. Равновесие — идол, которому поклоняются все. Все знают, что компенсатор — кстати, по остроумнейшей задумке, — легко возместит дисбаланс до трёх тонн. Но никто проверять не хочет.
(Компенсатор — доля цилиндра полутораметровой ширины с запасом воды глубиной до двух метров. При разбалансировке, сходе центра тяжести системы с оси вращения вода немедленно формирует «горб» на противоположной стороне, возвращая центр тяжести на место и предотвращая биения. Напоминание от автора)
Борщ со сметаной, налитый дежурным Гришей из большой кастрюли в обычную (ну, почти) тарелку, для космических условий — роскошь несусветная. Чувствую себя круче олигархов. Никто из них не ел борща на высоте триста двадцать километров, на космической орбите. И не из тюбика.
О космосе напоминает пониженное содержание кислорода, то и дело меняющаяся сила тяжести от невесомости в рабочей зоне до нормальной в жилой. Если пройти энергичным шагом поперёк оси вращения — кружится голова, даже можно потерять равновесие. Привычная процедура перехода на дыхание в скафандре с половинной атмосферой тоже из этого набора напоминалок.
После обеда распорядок дня позволяет потянуть ноги, поваляться на своей кровати-кушетке минут тридцать — сорок. Уверен, это полезно для организма. Рабочий день от этого не уменьшается, мы обитаем в замкнутом мире и живём работой. Так что рабочего времени меньше десяти часов в сутки у нас не бывает. Только в воскресенье не активничаем. Приводим дела в порядок, инструмент на профилактику. Подчищаем хвосты неспешно.
После обеда.
— Дима, давай следующую «каракатицу», — первая проверена, все системы работают штатно, можно браться за вторую.
«Каракатицами» обзываем спутники предупреждения, они действительно напоминают крабов — только с ушами. Это параболические антенны. Приёмо-передающие. Ещё одна — мощнее в два раза — на том месте, где у нормальных аппаратов сопло. Наши «каракатицы» оснащены только небольшими маневровыми движками на керосине. Всегда используем керосин, когда требуется сэкономить на объёме и массе, а мощная тяга не нужна. Жидкий водород намного требовательнее к криогенной аппаратуре, чем кислород.
— Вальтер, подожди! Давай посмотрим? — Дима глядит в сторону Гришек, проплывающих мимо нас к шлюзу.
Объявление о прибытии очередной «Виманы» с грузом прошло полуминутой ранее по общей связи. Мне вдруг тоже стало интересно. Уцепившись за ближайший тросик, бросаю тело вслед за шлюзовой командой. Дима также по-паучьи устремляется за мной.
— Парни, если это не то самое, то я не знаю, что такое восьмидесятый уровень! — высказывается Дима.
Он прав! Один из Григориев филигранно точно выстреливает петлеобразным захватом, второй точно в нужный момент тянет трос, который заставляет сомкнуться две полуокружности механизма. Третий неторопливо крутит ручку устройства типа лебёдки. «Вимана» неохотно втягивается в шлюзовую камеру, но деваться ей некуда. Медленно-медленно. Мы с Димой несколько с опаской наблюдаем за этой картиной из самого дальнего уголка шлюзовой камеры.
После закрытия внешних ворот некоторое время ждём выравнивания давления и тут уже сами помогаем вытащить прибывшую махину в рабочую зону. Размеры корабля сразу теряют подавляющий психику эффект. «Виман» тут много болтается. С пару десятков. Для них давно организована парковочная площадка, каждый аппарат цепляется за мачты, вырастающие из внешнего каркаса.
Мы бы не хотели ждать дальше, парковка — процесс долгий и тягомотный, но парни откидывают носовой обтекатель, и пара Гринь ныряет внутрь. Раз парковка откладывается, то можно присоединиться к процессу по просьбе ребят. Невесомость невесомостью, но всё-таки переместить много десятков тонн требует времени и сил.
— Ох ты ж, ничего себе! — ударом гейзера вырывается восклицание из недр Диминого организма.
— О, я! Дас ист ан-глаублищ (это потрясающе!), — мне в свою очередь не удаётся удержать в узде свои немецко-фашисткие корни.
Хотя немецкий язык знаю только чуть лучше, чем средний выпускник средней школы средней полосы.
Из люка «Виманы» выплывает ОНА. И вроде знакомы уже, но образ воздействует на мозг, не замечая верхние слои и с лёгкостью проникая в его глубины до самого позвоночного столба. До самого низа. Мог бы покачнуться или даже упасть, но нет силы, способной меня уронить, я в невесомости.
Воздействие усилено особым эффектом явления сказки в реальность. Пролетающая рядом голая ведьма на метле или кикимора вживую тоже произведёт завораживающее впечатление. Завораживающее и замораживающее. Мы практически в безвоздушном пространстве, одна десятая аргоновой атмосферы не в счёт. Технический газ — часть технологического процесса. Но в нашу сторону плывёт брюнетка невероятной красоты без намёка на скафандр. И даже без шлема. В красиво облегающем фигуру комбинезоне, что является просто одеждой. Ладно, спецодеждой, которая может защитить разве что от солнца, так как очень светлая.
Что, Франц, мало? За первой выплывает ещё одна, за ней третья… как с конвейера!
— Подбери челюсть, Вальтер, — тихо советует Дима, который исхитрился сделать рекомендуемую процедуру раньше.
Четверо! Их прибыло четверо. Провожаем взглядами, реально их к шлюзу сопровождает Гриша. Один из. А нас ставят на скучную разгрузку.
— Ты узнал наших?
Гляжу на Диму с абсолютным непониманием в глазах. Оставшиеся с нами Гриши ухмыляются, но подозреваю, они сами ничего не понимают, только чувствуют нечто весёлое.
