Следующая станция – Луна (СИ) - "Генрих"

Гул одобрительных голосов.

— К сожалению, наши возможности ограничены. У того же орбитера с телескопом нет достаточного запаса топлива, чтобы изменить траекторию полёта. К тому же Агентство не ставит своей целью верификацию официальной американской версии тех событий. Лично я не вижу в этом особого смысла. Ну выяснили мы, что Аполлоны 11 и 17 не высаживались, и что? Споры прекратились? Нет. Выясним, что следов Аполлона-12 и 14 тоже нет. Споры прекратятся? Нет. Когда все места якобы высадок окажутся пустыми, споры прекратятся? Нет. Защитники американцев обвинят нас в подлоге, затем в том, что мы злонамеренно уничтожили все следы.

— А вы можете так сделать? — громкий голос из зала.

— Наши люди на Луне, и только что я вам рассказывал о появившихся у них транспортных средствах. Такая экспедиция сложна и займёт много времени, но она вполне возможна.

— И что им мешает? — тот же голос.

— Как «что»? Отсутствие моего приказа, очевидно. У нас нет времени на туристические экскурсии по Луне ради посещения достопримечательностей.

1 сентября, четверг, время 09:15

Березняки, Березняковская основная школа.

Как я мог пропустить этот день? Байконурская школа без меня обойдётся, у меня заместителей целый отряд, а здесь меня заменить некому. Прошлый, самый важный, когда Мишанька пошёл в первый класс, к стыду своему, пропустил. Не могло открытие Байконурской школы пройти без меня.

Пришли всей весёлой бандой Колчиных: бабушка Серафима, Алиса и другие маленькие, но официальные лица — Алёнка с уцепившимся за её руку Гришанькой. Миша гордо одаряет букетом свою учительницу. Стою в толпе родителей и других сочувствующих, то и дело хлопаюсь ладонями с друзьями.

— А теперь мы попросим выступить с приветствием нашего знаменитого земляка, Колчина Виктора Александровича, генерального директора космического агентства «Селена-Вик»! — разве могла тётенька из местного управления образованием пропустить такую возможность?

— О, это так неожиданно! — «смущаюсь» под смех окружающих.

По природе своей я довольно наглый тип и вообще красавчик. Всеобщее оживление и внимание меня не смущают. Подхожу к группе официальных лиц: директриса школы, председатель СХТ, завуч, инспектрисса из управления образованием. Беру микрофон:

— Вы все меня знаете. Вы знаете, что сделал я, мои друзья и моё Агентство. Но великие дела не делаются в одиночку. Не только я, всё моё поколение превратило Россию в космическую державу номер один. Поколение ваших отцов и старших братьев совершило это. Вам придётся тяжело, вам придётся стать очень умными и сильными, чтобы встать вровень и превзойти нас. Не бойтесь замахиваться на великое. Мы высадились на Луне, а вашему поколению делаем пас: оставляем для вас Марс. И лет через десять — пятнадцать вы будете на Марсе. А пока от вас требуется только одно: любить и уважать ваших учителей и честно учится. Доброго пути, друзья!

Такого бурного восторга не ожидал. Как не ожидал подставы от старших девочек, девятиклассниц. Они сначала кучковались и шушукались, а по окончании моего короткого спича бросились ко мне шумной стайкой. Мгновенно облепили и обцеловали. Не хотели отпускать, пока под общий смех Алиска их не отогнала.

Возвращаемся домой, бабушка Серафима хохочет до слёз:

— Ты смотри, Витька, как бы после твоих приездов полсела Колчиными не стали!

— На полсела у меня алиментов не хватит.

— Ага, ага… а кто сто мильёнов девкам наобещал⁈ — бабушка чуть не плачет от смеха.

Не в бровь, а в глаз. Она неправа формально, премия обещана за детей в законном браке. Даже моя Алиска пролетает. Но спорить глупо.

Глава 14

Кратер Дробинина

10 августа, среда, время мск — 10:10.

Земная орбита, станция «Обь», модуль «Алекс».

Франц Вальтер.

Почти месяц пребываю в состоянии полнейшей эйфории. Я в космосе, на первой в мире сверхтяжёлой орбитальной станции, работаю на ней. Как-то даже помогал строить. До глубины души потрясает уровень комфорта.

— Уровень элитного общежития, — поделился в первый день, зайдя в каюту, с соседом и товарищем по работе Димой Сташевским. — Для космоса это пять звёзд.

Никаких хитровыделанных вакуумных унитазов. Обыкновенные. Хотя только на вид. На самом деле из нержавейки, покрытые в местах соприкосновения пластиком. Санузел с душем, умывальником и писсуаром один на две смежные каюты. По большому надо выходить в общий туалет, но это мелочь. И нормы потребления воды соблюдать, об этом сразу предупредили. Перерасходуешь — краник покажет виртуальную фигу. Ибо нечего тут, не дома.

Каждая пара кают построена, как защищённая капсула, с возможностью автономного существования в течение нескольких суток. То есть даже удар метеоритом массой в несколько килограмм не сможет убить весь персонал станции.

Первую неделю занимались отладкой связи между большим компьютером нашего жилого цилиндра с осевой магистралью. В открытых местах работает вай-фай, но кругом всё металлическое, сигнал свободно проходит только в рабочей зоне вне цилиндров.

Связь оптоэлектрическая, обеспечивает скорость до одного гигабита в секунду. Должно хватить. Такой же порт поставим у второго строящегося цилиндра.

В модуле «У Алекса» — моя модернизация названия была принята со смехом — отправляю на Землю свои соображения по поводу протокола связи в группировке спутников раннего предупреждения.

— А что не так? — спрашивает главный Алекс.

Объясняю.

— М-да… — тянет задумчиво, — и на старуху бывает проруха.

Общение спутников между собой и лунной базой продумано до мелочей. Но один важный момент разработчики упустили. Вернусь на Байконур — поизгаляюсь над ними всласть. Дело в том, что слабые вспышки С-класса радиосвязь не нарушат. Но М-класса, а тем более Х-класса, снесут её наглухо. И как они сообщат на базу об опасности, если солнечный ветер заблокирует связь?

— И как же теперь? — невнятно формулирует вопрос самый великий из всех Алексов.

— Очень просто. Переходить на режим поддержания постоянной связи. Каким-нибудь отчётливым дежурным кодом. Как только он исчезает или его спутник сам отключает, на базе трактуют как сигнал опасности.

— Остроумно, — одобряет Алекс. — А что, Вальтер, нравится тебе у нас?

— Во-о-о! — не удерживаю вопль восторга. А зачем?

Сам не пробовал, но наслышан, в каких спартанских условиях жили космонавты на том же МКС! Пусть океан ему будет пухом.

— Прямо во всём «во»?

— Ну, первое время в каюте немного голова кружилась. При резких движениях. Но это мелочи, быстро привык. Главная сложность в другом, — начинаю грустить.

Алекс с сочувственной улыбкой ждёт, и я каюсь:

— Понимаешь, я скрыл, что курю. Нечасто, сигарет пять-шесть в день. Знаешь ведь, что курящим в космос нельзя?

— Тут ничем помочь не могу, — разводит руками. — У меня нет сигарет.

— У меня есть, — вздыхаю тяжко. — Но держусь. Да и нельзя нигде.

— Нельзя, — Алекс соглашается, но продолжение меня потрясает: — Но кое-где, кое-кому и кое-когда можно.

И хохочет, глядя на меня потрясённого.

— Так что доставай свои сигаретки…

Срываюсь с места, благо в невесомости это легко, достаточно зазеваться. Баллоны с воздухом оставляю — в рабочую зону выходить не надо — закрываю забрало шлема и улетучиваюсь в осевую трубу. До своей каюты и обратно.

— Ого! — через две минуты восхищается Алекс моей оперативностью. — Давай сюда.

Подводит к какому-то аппарату с решёткой, как у кондиционера. Накрывает меня тканью.

— Чтобы дым не расползался. Выдыхай туда.

Пока трясущимися руками открываю пачку, подносит мне паяльник, зажигалок на станции нет. Сам что-то включает, крутит какие-то ручки. Не забывает дать пустую коробочку из-под какого-то сока для пепла и окурка.