Александр Логачев - Мечи Ямато
Самурай попытался всадить длиннющий клинок Артему в живот. Артем, готовый к маневру противника, подставил под клинок нодати развилку лезвий кьокэцу-сьогэ, отвел нодати в сторону, сблизился на дистанцию дыхания и левой рукой всадил кинжал-танто в сердце противника.
На сей раз Артем обошелся без душевных терзаний. Его последние на сегодня — а то и навсегда — переживания остались двумя этажами ниже и получасом раньше. Похоже, цивилизованный человек отныне в нем окончательно сплелся со средневековым. И на первый план сознания выдвинулась нехитрая жизненная установка средневекового воина: тебя убивают и ты убиваешь; не убил ты — убьют тебя. Нехитрая, конечно, но чертовски верная.
Перешагнув через труп врага, Артем побежал дальше по коридору.
В этот коридор никакие двери не выходили. Артем промчался по нему, слыша за спиной быстрый и легкий топот ног Омицу, и выскочил в просторное квадратное помещение, что-то вроде холла — хотя вряд ли здешние архитекторы вкупе с хозяевами пользовались подобными словами.
В этот холл выходило помимо коридора три двери, все три были отодвинуты и оттуда выбегали и выходили самураи. И было их, что называется, до дури. Артему даже в голову не пришло пересчитывать. Какая, в сущности, разница — одиннадцать, допустим, или пятнадцать. «Выходит, большая часть личной охраны здесь, на этом этаже. Получается, и товарищ даймё тута?»
По всему холлу горели явно не сейчас зажженные фонари-укидару. Эх, затушить бы их — они с Омицу получили бы преимущество перед самураями, которые вряд ли в последние сутки приучали глаза к темноте.
Артем остановился на границе коридора и холла. К нему присоединилась слегка запыхавшаяся Омицу, встала плечом к плечу. В ее руках позвякивали звенья манрики-кусари[70] — в предвкушении боя Омицу наматывала цепь на кулак.
— Стоим отдыхаем, — негромко сказал Артем.
Омицу промолчала. Глубоко дышала, успокаивая дыхание.
А самураи явно опешили от увиденного. То, что перед ними вместо одетых в доспехи или в кимоно воинов страны Ямато предстали две фигуры, одетые в черное, с лицами, закрытыми черной материей, и одна из этих фигур была явно женская, а другая неимоверно высокая — одного этого было достаточно, чтобы повергнуть их в изумление. Но и вооружены неожиданные противники были в высшей степени непривычно для самурайского боевого опыта: какая-то невообразимая палка с непонятной железкой, похожей на оконечность багра, какая-то цепь с гирьками, ну, и кинжал. И это-то против множества катан и вакидзаси.
Артем не торопился с боевым кличем бросаться в атаку на самураев — и не только потому, что вроде бы выигрыш времени давал им шанс дождаться помощи «засадного полка». Именно что «вроде».
Если со второго этажа раньше прорвется самурайская подмога, они с Омицу окажутся зажатыми с двух сторон и это будет совсем нездорово. Нет, просто Артема устраивала занятая ими позиция на границе холла и коридора — она давала возможность отступить в узкий проход, где больше чем по одному самураям будет к нему не подойти.
— Убить! — Некий важного вида самурай вытянул ладонь в направлении ворвавшихся в замок незнакомцев.
И самураи бросились вперед.
Артем встретил налетавшего справа самурая, подставив под катану кьокэцу-сьогэ, а под вакидзаси — кинжал-танто. Зазвенел металл. А слева на него налетал второй самурай, он взмахнул мечом... Артем сделал своевременный шаг назад, и лезвие катаны врубилось в угол коридорного проема, глубоко вонзившись в деревянную балку. И еще один самурай надвигался по центру.
— На колено! — закричала сзади Омицу. И Артем тут же опустился на колено...
За спиной Артема раздались один за другим три резких выдоха, сопровождавших броски, а над головой Артема просвистели три короткие стрелы от лука-ханкю. (Что с того, что лук она потеряла? Колчан со стрелами-то был по-прежнему при ней. А стрелы-то были смазаны ядом, причем ядом мгновенного действия.) И не надо было; чтобы стрелы вонзались в тело, единственно, что нужно, — чтобы острия оцарапали кожу.
И они вполне убедительно царапали, одна даже так оцарапала, что ее наконечник погрузился в горло хрипящего и оседающего на пол противника. Силы и резкости в руках Омицу хватало, а чего хватало даже с переизбытком, так это ненависти к самурайскому племени. И эта ненависть удесятеряла и силу, и меткость.
— Тэцубиси! — крикнул Артем и бросился вперед.
Пробежал мимо самурая с пеной на губах корчащегося на полу, мимо самурая, сотрясаемого судорогой и все же пытающегося вакидзаси сделать глубокий надрез в месте укуса «змеи»-стрелы, чтобы выпустить отравленную кровь, перескочил через самурая со стрелой в горле...
Потом вырвался в холл, нырнул головой вперед, без помощи рук совершил кувырок, при выходе из кувырка швырнул кинжал-танто в ближайшего самурая, не попал, но с траектории самурая сбил, заставил его уворачиваться и преграждать путь другому самураю. Пока они там друг другу мешали, Артем нагрузил освободившуюся от кинжала руку серповидным кастетом о-но-гама, выдернув его сзади из-за пояса. Опа! Он сделал сальто назад, уходя от рубящего удара катаны, нацеленного ему в бок.
Артем не сомневался: Омицу поняла его замысел, и сейчас, когда он выигрывает для нее некоторое время, когда он отсекает самураев от коридора, она достает — да наверняка уже достала! — тэцубиси.
Ну, понеслась душа в рай! Артем проскочил между двумя самураями, ни один из которых ничего не успел предпринять, и ушел в угол помещения. Здесь к нему не подберутся со спины и здесь к нему не очень-то подберешься с боков. Зато самураям был открыт доступ в коридор. Половина самураев рванула к Омицу, которая (все правильно сообразив, молодец!) скрылась в глубине коридора. Все правильно. Теперь она должна отбежать по коридору, выманивая за собой самураев.
У каждого из них в заплечном мешке имелся деревянный пенал, в котором лежали тэцубиси, прихваченные на случай отступления. Но кто сказал, что их нельзя использовать в иных нелегких случаях! И Омицу, отбегая по коридору, бросала на пол тэцубиси, как мальчик-с-пальчик разбрасывал позади себя камушки.
Тэцубиси — это металлические шипы, похожие на крохотных ощетинившихся железных ежей. Очень неприятная вещь для тех, у кого на ногах соломенные гэта — какие сейчас на самураях. Тэцубиси протыкают гэта, как иголка — яичную скорлупу. Ладно бы просто протыкали, самураи как-нибудь бы перетерпели, народ выносливый, но ведь острия шипов опять же смазаны ядом. Когда тэцубиси рассыпает позади себя убегающий человек — здорово задерживает погоню. А многих погонщиков россыпь металлических шипов задерживает навсегда. Та же участь — Артем на это искренне надеялся — ожидает и бросившихся за Омицу самураев.
Но следить, что происходит в той стороне, Артему было недосуг — его самого сейчас атаковали со всем пылом и жаром. К счастью, больше, чем двоим, к нему было не подобраться. Правда, и сам Артем в углу развернуться не мог. Да ему этого и не требовалось.
Дальнейшее напоминало ему жонглирование. Работают те же навыки. Следить одновременно за несколькими предметами, реагировать на малейшее их отклонение от привычных траекторий и проворно работать руками. Только сейчас приходилось не подбрасывать предметы, а подставлять. И предметами теми были не безобидные шары или булавы, а вполне смертоносные о-но-гама и кьокэцу-сьогэ.
Клинки мелькали, как лопасти пропеллера. Звон стоял, что в мастерской по производству ложек. Удары сыпались без перерыва. Только успевай принимать на кастет-полумесяц о-но-гама рубящие стальные молнии катан. Только успевай отводить колющие выпады катан и нагината оружием кьокэцу-сьогэ, похожим на конец багра. Под особо размашистые удары Артем подставлял скрещенные клинки о-но-гама и кьокэцу-сьогэ. А взмахами серпа о-но-гама Артем не столько пытался достать самураев, сколько просто держал их на дистанции и выбивал себе короткую передышку, длиной в удар-другой сердца.
Но Артем мог только защищаться, и ничего другого. Поразить туловище врага он и не надеялся — слишком коротки были древки его оружия, слишком опытны сошедшиеся с ним бойцы. Он несколько раз пытался достать запястья и локти противников, но и самураи тоже были не лыком шиты — подставляли под удар круглые гарды катан или просто уходили от ударов. Один раз Артему, правда, удалось несильно чиркнуть по запястью, а в другой — вышибить ката-ну из чьих-то рук. Но успех развить не получилось — самурай просто отступил из схватки, и его место тут же занял следующий воин.
Самураи и без того подменяли друг друга. Их тактика была понятна и проста: этот боец не сможет работать в таком бешеном нечеловеческом темпе, в конце концов устанет. Не сможет — это понимал и сам Артем. Но он надеялся на изменение ситуации с патовой на выигрышную.
Ага! Сквозь звон Артем расслышал вопли, доносящиеся из коридора. И не один человек вопил. Значит, сработал трюк с тэцубиси, сработал! Так и есть — из коридора выскочила Омицу, вращая перед собой цепь с тяжелыми гирьками.
