Афганский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил

Вокруг стоял визг от летящих осколков и пулей крупнокалиберных пулемётов. Будто кто-то зубы сверлит. От взрывов закладывало уши, а сердце сжималось при каждом разрыве.

Духи подходили всё ближе, а я по-прежнему оставался без оружия.

— Дай, мать твою, хоть что-нибудь! — крикнул я доктору, но тот сам вылез из укрытия и начал стрелять по духам.

Противника подпустили уже на расстояние в сто метров.

Саламов был рядом и в этот момент сумел докричаться до штаба. Из всех бойцов только я слышал его слова.

— Много! У меня трёхсотые есть. Три часа — долго! Долго, говорю! Да некуда идти мне! — громко сказал он и сорвал с себя гарнитуру.

Рашид посмотрел на меня и утёр рукавом вспотевшее лицо.

Неразбериха и хаос, царивший в первые минуты боя, стал приобретать черты рутинной работы. Той самой, воспоминания о которой не дают уснуть по ночам.

Гудели двигатели машин, крики духов были всё ближе и ближе, а стрельба постепенно разгонялась с новой силой.

— Духи снова пошли в атаку, — сказал я, укрывшись за камнем.

И в этот момент в глазах Рашида я не видел того самого оптимизма, который нужен для выживания в таких ситуациях.

— Мужики, держимся. Помощь скоро будет. «Шмели» уже в воздухе, — сказал Саламов.

Судя по отклику бойцов, новость всех воодушевила. Рассказывать страшную правду ни я, ни Рашид не собирались.

К нам подбежал тот самый Рахметов, принеся пару духовских автоматов с несколькими окровавленными магазинами.

— Новая волна идёт, командир. Всё что успел взять, — сказал ефрейтор.

Саламов взял один из автоматов и передал мне.

— Иди с Рахметовым. Ваша точка за тем валуном, — указал Рашид на место, откуда вёл огонь ефрейтор.

Собрав магазины, я быстро выдвинулся с Рахметовым к валуну. И вновь духи пошли в атаку. Ещё сильнее начали бить из кузовов пикапов крупнокалиберные пулемёты, а наступающие волны подходили всё ближе и ближе.

Действовали душманы весьма слажено. Пока одни ведут плотный огонь, следующая группа делает стремительный бросок по склону. Затем следующие лупят так, что никто и головы поднять не может. И снова подходят к нам. Каждая перебежка заканчивается тем, что душманы падают на землю и ждут, пока им пробьют дорогу.

Наши пулемёты продолжали работать почти без остановки, но духи всё равно подошли вплотную.

Я старался стрелять точно, экономя каждый патрон.

— Пустой! — крикнул Рахметов.

В этот момент к нам вплотную подбежал дух, криком заглушая шум стрельбы. Совсем немного и он в упор расстреляет молодого ефрейтора.

В последнюю секунду я успел переключиться на него и прошил тело автоматной очередью. Светлое одеяние душмана в районе груди моментально стало багровым, и он скатился вниз по склону.

Рахметов взглянул на меня обалдевшими глазами и смахнул каплю пота с кончика носа.

И вновь задрожала земля. В ответ на наше упорство, духи стали бить по нам из ручных гранатомётов.

Ещё один выстрел. Взрыв произошёл в 30–40 метрах от нашей с Рахметовым позиции.

Ударная волна была такой силы, что двоих ребят раскидало в разные стороны. Два тела подлетели в воздух, скрывшись в клубах пыли и камней.

— Рука! Рука! — звучал голос из этой плотной дымки.

В голове звенело. Вокруг всё было пропитано жаром испепеляющего солнца. Воздух наполнился пороховыми газами, запахом плоти и горелой одежды.

Ещё один взрыв. Снаряд врезался в груду камней и расщепил их. Осколки разлетелись во все стороны, будто расширяющаяся сфера.

Среди пыли и я увидел ползущего на четвереньках в нашу сторону того самого Василия. Полностью опереться на руки он не мог, поскольку одна из конечностей болталась, как плеть. Его костюм КЗС был разорван и пропитался кровью. Тонкие тёмные струйки текли у него из ноздрей и ушей.

Я перекатился по склону и начал вытаскивать Васю из-под обстрела, пока не рассеялась пыль. Он всё пытался набрать воздуха в лёгкие, но это не получалось.

— У меня руку оторвало, оторвало, оторвало, — повторял Вася как заговорённый.

— Жгут. Где твой жгут? — кричал я, но искать у Васи это приспособление сейчас было бесполезно.

Взглядом нашёл чей-то автомат и обнаружил на прикладе намотанный жгут. Быстро перетянул руку Василию, пока к нам спешил доктор и ещё один боец.

Не сразу, но раненого Васю оттащили с передней линии. Только я вернулся в гущу боя, как я почувствовал очередное замедление времени. Оно не остановилось, а потекло как сгущёнка. Преломление реальности в моменты опасности уже не первый раз в обоих моих жизнях.

Не знаю как, но в тот момент я увидел летящий снаряд в нашу сторону. Он будто застыл в воздухе, а затем резко ускорился. Перед глазами ярким светом вспыхнул взрыв.

Глаза закрылись. Взрывная волна отбросила меня назад. Ощущение, что ты волан и тебя шлёпнули ракеткой для бадминтона. Ты чувствуешь, что земля ушла из-под ног, а мощный поток несёт тебя назад.

И в голове заиграли колокола…

Вернувшись в пылающую реальность, ощутил тянущую боль в области спины. Ощупав себя, не нашёл травм, руки и ноги прекрасно ощущал. Рахметов лежал без сознания, присыпанный камнями и пылью.

Подполз к автомату. Духи ещё продолжали наступать, а с нашей стороны выстрелов стало меньше. Склон пропитался кровью изрядно, а трупы душманов придавали ему разноцветный оттенок. Настолько разношёрстными были их одеяния.

— Рахметов, к бою. К бою, солдат! — крикнул я, но ефрейтор не шевелился.

Силы вернулись, и я приготовился стрелять вновь. Но слишком много духов.

Случись бы сейчас любое, даже самое маленькое чудо, поверил бы в Бога как никто другой.

— Ладно. Ещё повоюем, — прошептал я и передёрнул затвор.

Глава 4

Глаза щипало от заливающего пота. Солнце припекало.

Я готовился нажать на спуск, но очередная атака задерживалась. Не верилось, что наступила небольшая передышка.

— Рахметов, как ты там? — потеребил я ефрейтора, который медленно вылез из-под кучи песка.

— Живой!

Паузу я решил использовать, чтобы проверить боезапас. Обнаружилось его скудное количество.

Всего три магазина от автомата осталось. Выложил их перед собой.

— У меня четыре магазина, — сказал Рахметов.

Прислушавшись, я словил шипение радиостанции. Недалеко от меня, присыпанная песком, лежала Р-392 в разорванном чехле. Дотянувшись до неё, притянул к себе этот кирпичик весом в 3 килограмма.

— Терек-4, всем внимание. Экономим патроны. Держим сектора… — продолжал давать команды Саламов.

— Ну что там? Вертушки уже на подходе? — спросил ефрейтор, взглянув на меня уставшими глазами и размазав по щекам кровь.

— Нет ещё. Экономим патроны.

Очередная атака духов началась с нашего направления. Несколько выстрелов из РПГ по склону, и вновь воздух раздирают крики душманов. Кто-то кричал нам «шурави», а кто-то «кафиры», что значит неверные.

К нам идёт небольшая группа из пяти человек. В это время слева духов ещё больше. А из кузова пикапа строчит «сварка», как я привык называть пулемёт ДШК.

— Рахметов, держи фланг. Обходят, обходят! — продолжал «жужжать» в динамике гарнитуры голос Саламова.

— Пустой! — одновременно крикнули мы и принялись за перезарядку.

Эти чёртовы секунды позволили двум духам пройти несколько метров по склону и спрятаться за ближайшим камнем. И как по заказу усилил давление ДШК, и вернулись к работе гранатомётчики.

— Да сколько их там⁈ — драл горло Рахметов, пригибаясь за камни.

Такое чувство, что количество выстрелов от РПГ у душманов, как патронов в пулемётной ленте. Будто весь склад боеприпасов они готовы здесь оставить, лишь бы добраться до нас.

Методично каждый патрон и снаряд разрывал землю вокруг нас. Ощущение, что ты на концерте, где только ударные и духовые инструменты. Ещё и играют вразнобой. Каждый звук впивался в мозг покруче жала пчелы.

Только прекратился накат, как к нам рванули духи.

— Рахметов, справа! Справа родной! — раздался самый настоящий визг в динамике гарнитуры.