Прорвемся, опера! Книга 4 (СИ) - Киров Никита

Значит, тогда я сделал правильный выбор.

Когда-то я злился сам на себя, что ничего не мог поделать, когда к нам в отдел приходила обезумевшая от горя баба Маша и просила найти её близнецов, то теперь, справившись с этим и не только, я понимаю, что могу повлиять на многое, и не только в родном городе.

С этой мыслью я и пошёл дальше…

Эпилог

Весна 1997 года

— Сладкое ему нельзя, — напомнил я.

— Ну немножко? — попросил Устинов. — В такой день?

— Нет.

Сан Саныч заскулил, но печенье мы ему не дали, зато угостили косточкой.

Стол накрывали прямо в кабинете, и повод важный — Василий Иваныч уходит на пенсию.

Как раз дали получку, а душа так и просит, как говорится, вот и решили не тянуть. Составили вместе столы, расставляли закуски, сначала действовали нашей небольшой командой — Якут, Толик, Витька, я и ещё пара новичков в нашем «убойном» отделении, которых я помнил по первой жизни, и знал, что это грамотные ребята. Потом подтянулись и другие.

Артём Федюнин прислал нам целое блюдо пельменей разных видов, всё за счёт заведения, ещё и открытку положил Василию Иванычу, обещая ему пожизненную скидку. Зная Устинова, этим он пользоваться будет регулярно. А вредный дежурный Ермолин зарубил и зажарил нам большого петуха.

Пришёл Ручка, который тоже вот-вот собирался уйти на пенсию. Ему прислали помощника, того ещё алкаша, но, как говорил старый судмед, непьющим он больше не верит, а всем, кто с ним спорил, напоминал про предыдущего коллегу-маньяка.

Сафин пришёл чуть позже, принёс с собой конфискованный алкоголь. Когда Шухова угнали в район сельскую милицию поднимать (прогневал генерала из главка, вот и отправили в какую-то деревню начальничком), именно Руслана поставили начальником УГРО, а его замом сделали меня. Но Сафин всё намекал, что скоро переведётся, а на своё место настойчиво будет рекомендовать меня. Но я ещё не решил, где останусь.

Пришли следаки, Ира и Кобылкин, с выпивкой и закусками. Пришёл криминалист Кирилл, бледный и неразговорчивый, работы у него слишком много было. Но время проводить старого опера он нашёл.

— А меня в Питер зовут, — сказал Кобылкин. — Следователем по особо важным делам хотят поставь, а чё-то даже не знаю, ехать или нет. Погода мне там не нравится, если честно, дожди даже зимой идут. Да и народ медлительный.

— Просись лучше в Ангарск, — предложил я. — Тамошнего маньяка найдёшь.

— А где же ты его найдёшь? Ищут-ищут, и найти не могут.

— Ну, значит, это тот, на кого не думают, — я усмехнулся. — Вот как у нас было. Вдруг это мент, который ещё и таксует? Ну мало ли, я так предположил.

Он потёр подбородок и задумался, но разговор перешёл о другом. Правда, эту деталь он запомнит. Я знаю Кобылкина — он тот ещё маньяк по ловле маньяков.

Сам Василий Иваныч уезжать не собирался, он хоть и помирился с дочкой, но здесь встретил кое-кого, с кем хотел остаться.

— А чё, Машка-то, нормальная баба, — старый опер размахивал сигаретой. — И готовить умеет. А близнецы у неё уже взрослые, не против будут. А дочку её теперь часто вижу, а сын так нам вообще помогал столько раз. Может, даже работать сюда потом придёт.

Якут пока на пенсию не собирался, хотел накопить на учёбу для сына, тот скоро вырастет. Замом Сафина хотели сделать его, но Филиппов отбивался, привык к работе «в полях», и его рассудительность, внимательность и понимание людей немало помогали учиться молодым операм. Это тогда, в первой жизни, никого из старых ментов не осталось, мы учились на своих ошибках, а тут есть, у кого перенимать опыт.

Разговор перешёл к личной жизни Толика. Даже я удивился, но парень остепенился раньше, чем в тот раз, уже готовится расписываться, и вообще, всё хотел стать серьёзнее. А за остальным я присмотрю, чтобы та беда его минула.

— А вы-то на свадьбу когда позовёте? — Устинов посмотрел на нас с Ирой.

— Ну, когда соберёмся, летом может, — ответил я. — Надо понять, что дальше, а то меня куда только не зовут. Да и в путешествие хотим рвануть.

— В Турцию?

— Лучше… На Алтай.

— А куда зазывают, если не секрет?

— В область, в РУОП его сватают, — сказал батя, нарезая сало, — мне каждый день звонят, просят уговорить сына. А чё я уговаривать буду, уже взрослый, матёрый мент. Пускай сам решает.

— Мне ещё Турок названивает, в Москве какую-то должность для меня нашёл, — я покрутил в руках пластиковый стаканчик с выпивкой. — Типа, говорит — как раз по мне. Но я ещё думаю, здесь ещё осталось несколько важных дел. А потом — посмотрим.

— Чё думать? — пробурчал Витя Орлов. — Я бы вот в столицу уехал, у меня там знакомых — вал. Дружки армейские.

— А кто здесь работать будет? — спросил Якут. — Ты, Витька, опер прирождённый. Знаешь, такие люди, как ты, если ментами не станут, обязательно в бандиты пойдут, а я уж повидал такое. Так что у тебя своё место есть, держись его.

— Да я же так говорю, шучу.

— А про Москву ты мне не говорил, — шепнула Ира мне на ухо, — прижимаясь ближе.

— Да там пока неясно. Говорю, здесь надо доделать кое-что. А потом… там-то возможностей побольше будет. Но если что — тебя с собой заберу, и возражения не принимаются.

— А я и не возражала, — хихикнула девушка и прижалась ко мне плечом.

Окна открытые, май нынче тёплый, в кабинет задувал лёгкий ветерок, поэтому приходилось постоянно наливать что-нибудь в стаканы, чтобы невесомый пластик не опрокидывался.

И в окно залетела бабочка, чтобы попорхать возле открытой бутылки с вином, которое пила Ира. Я согнал крылатую гадину щелбаном и налил девушке вина. Пусть теперь бабочка подстраивается под меня, ведь я на верном пути, вижу это прямо сейчас, глядя на всех этих людей.

— Так, ну давайте уже дерябнем за Василия Иваныча, — произнёс я. — Чтобы каждый из нас, оперов, получил такой стаж и опыт. Больше тридцатки отпахал на родную милицию, страну, это не хухры-мухры.

— Да как один день пролетело, — Устинов засмеялся и расправил усы пальцем, как Чапаев.

— Ну а мы работаем дальше, — продолжал я. — И всякое было, всякое будет, но мы сработались, и с нашими коллегами тоже, — я обвёл рукой стол. — И вот несмотря на всё то, что будет, одно я знаю точно. Чтобы не случилось, мы, опера, никогда не отступим, никогда не убежим, а так и останемся стоять на на страже закона, порядка и делать свою работу.

Я поднял стакан, чтобы чокнуться со всеми, и произнёс напоследок:

— Прорвёмся, опера!

Конец книги

01.09.2024 — 01.04.2025