Александр Афанасьев - Время героев (Часть 3)
По расчетам президентского штаба – новый удар кризиса следовало ждать в пятнадцатом – шестнадцатом году, причем удар очень серьезный – нерешенные проблемы возвращаются и бьют с удвоенной силой. Президент приказал любой ценой отсрочить удар до семнадцатого года – чтобы успел избираться новый президент. Дальше – хоть трава не расти.
Теперь понимаете, чем лучше монархия? Государю, если он хочет убежать от проблем – только что стреляться, его через четыре года не сменят и ответственность спихнуть – не на кого!
Итак, в сфере внешней политики президент мог предъявить избирателям ликвидацию Альварадо и ведущиеся в Мексике и Бразилии переговоры о путях выхода из кризисной ситуации. Переговоры шли – ни шатко, ни валко, но все же шли, САСШ уже подошли к такой черте, когда они были готовы покинуть регион, прикрывшись тем, что Альварадо убит и сепаратизм – якобы сломлен. Это было поражение, понятно – что рушилась доктрина Монро и на место североамериканцев приходили германцы, испанцы, за которыми стояла Священная Римская Империя – и англичане. Но политика Североамериканских соединенных штатов – версталась с горизонтом четыре года.
В сфере экономики – президентская команда могла предъявить избирателям купирование кризиса и выведение экономики из состояния пикирования в состояние шаткого, но неуверенного равновесия. Проблемнее было с третьим пунктом предвыборной повестки дня – с внутренней политикой.
Издревле – Демократическая партия была партией всевозможных меньшинств, точно так же как Республиканская партия – была партией белого большинства. Демократы поддерживали негров, мексиканцев, сексуальные меньшинства, лиц, не желающих служить в армии… понятно, в общем. Но сейчас – ситуация в стране складывалась такая, что все эти меньшинства – были угрозой стране, угрозой самому существованию САСШ как государства. Президент Морган это понимал, хорошо понимал – но лишиться избирателей не мог.
Что мог противопоставить этому республиканский кандидат в президенты, Джек Лейтер, конгрессмен от штата Луизиана? Многое.
Первое – Америка проигрывала войну. Он заявлял это прямо, заявляя это при любой малейшей возможности – в отличите от действующего президента он имел право критиковать. Америка проигрывает войну. Отвод войск в оффшорную зону – стал агонией кампании в Бразилии: с моря противника можно разгромить, но не завоевать. В Мексике – ситуация не только не улучшилась, но и обострилась, демократическая администрация не может предложить никакого иного выхода, кроме как покинуть страну. Сам Лейтер – не мог предложить детального плана решения внешнеполитических проблем в пользу САСШ – но он мог показывать свои медали и зеленый берет избирателю – чтобы Джо Сикс Пак у телевизора сказал: да, этот парень знает, как надо поступать с врагами. В экономике – главной картой Лейтера стала безработица. Подскочив во время кризиса до семнадцати процентов – она опустилась до четырнадцати и оставалась на этой отметке уже год. Причем – безработица в САСШ считалась очень хитро, люди, которые не могли найти работу в течение определенного времени – исключались из подсчетов. Таким образом, не учитывались хронические безработные, искажалась картина – а в некоторых штатах по данным независимых аналитиков постоянной работы не имели до тридцати процентов населения – треть! Безработица била по наиболее незащищенным, по низкоквалифицированной рабочей силе, по "белой швали" как ее называли – людей, занятых на простых, исполнительских работах, на минимальной и близкой к минимальной заработной плате. В этих кругах были распространены агрессивно – националистические настроения и вот почему: когда нелегальный мигрант – мексиканец начинал работать, без страховки, без налогов, безо всего – он отнимал рабочее место именно у таких американских граждан. Когда в угоду политкорректности принимали законы о запрет расовой и этнической дискриминации и крупные компании начинали балансировать этнический и расовый состав своего персонала – почему то всегда оказывалось, что на высококвалифицированную работу годились только белые кандидаты, высококвалифицированных мексиканцев и негров просто не хватало. Вот и начинали – набирать мексиканцев и негров на нехитрую исполнительскую работу – и увольняли опять-таки "белую шваль", пусть она и работала лучше, ответственнее и квалифицированнее. Ну и как после этого не стать расистом и этническим националистом?
Юг, откуда происходил Джек Лейтер – теперь был за республиканцев, просвещенный север – за демократов. Оставались колеблющиеся штаты, они были известны в любом раскладе. Огайо, Индиана, Коннектикут, Нью-Джерси, Нью-Йорк, Иллинойс, Техас, Флорида. Конечно, в каждые выборы ситуация на предвыборном поле была своя – но эти штаты были "свингующими" почти на каждых выборах. Соответственно – кандидаты, и республиканский, и демократический – тратили все свои силы именно на эти штаты. Если в остальных – хватало выступления в столице штата, может еще в паре – тройке крупных городов – то эти штаты приходилось "чесать мелким чесом", останавливаясь для агитации даже в самых мелких и незначительных городках. Все помнили – в как нулевом году судьбу президентского кресла решили несколько сот голосов Флориды – кстати, губернатором там был брат победившего кандидата, а выборы там проходили – с грубейшими нарушениями.
Пока Джек Лейтер уговаривал голосовать за себя техасцев – это было сделать не так то просто, выходцев из соседней Луизианы они считали людьми легкомысленными и несерьезными, а легкомысленность – совсем не то качество, которое нужно президенту – действующий президент решил наведаться в Индиану. Штат верзил. Совсем рядом с Вашингтоном – не надо было забывать, что Президент есть президент, и пока его противник может свободно разъезжать по штатам и агитировать – президент должен управлять страной. Штат, в котором даже столица – Индианаполис – не дотягивает до миллиона жителей. Штат, где доминирующей религией является не протестантизм, а католичество – сам президент был протестантом, но католиком был вице-президент, и это здесь учитывалось. Штат с большим количеством промышленных объектов – так, на северо-востоке Индианы располагался крупнейший регион сталелитейщиков. В Индиане располагались заводы фармацевтической, оборонной промышленности, производство комплектующих к автомобилям, станкам – много всего. Но в том то и дело – что промышленность при кризисе пострадала больше всего, в штате не было штаб-квартир крупных компаний, было только производство, которое упало и не поднялось. Вот почему – в штате свирепствовала безработица, и было много недовольных властями.
Этот штат – надо было брать. Аналитики из предвыборного штата подсчитали, что если действующий президент возьмет север и центр – то даже победа Лейтера в Техасе и Флориде ничего не изменит. Калифорния, штат, дающий наибольшее число выборщиков был традиционно демократическим, он уравновесит потерянные Техас и Флориду. А без севера и центра – Лейтеру Белый дом не взять.
Но все эти расклады – верны лишь в том случае, если не упустить ситуацию здесь, на севере.
Президент Североамериканских соединенных штатов прибыл в Индиану рейсом ВВС – 1 утром, очень ранним утром. Здесь – он намеревался пробыть как минимум три дня, нужно было обязательно посетить четыре основных города штата – Индианаполис, Форт Уэйн, Эвансивилль и Хэммонд и как минимум половину из оставшихся городов. Обязательно выступить на севере и северо-востоке – там самые большие проблемы, но именно там и нужно бороться, нужно переломить негативный настрой избирателей и вселить в них уверенность в завтрашнем дне. Если он это сделает – то Лейтеру, который намеревается сюда прибыть через десять дней – будет нечего ловить. А он это сделает – в свое время Дарби Моргана звали "мистер двенадцать". Двенадцать – число присяжных заседателей, которых надо обольстить, заставить их выслушать тебя, поверить тебе – и мало кто мог это делать так как Дарби Морган. Сегодня ему придется иметь дело не с двенадцатью, а как минимум с двенадцатью тысячами людей, в основном чем-то недовольных – но он знает, что им сказать. Как им сказать. О чем им сказать…
В то самое время, когда самолет ВВС-1 совершал посадку в аэропорту Индианаполиса – в город, по семидесятой дороге въехала машина.
Человека, который вел эту машину – можно было в чем-то заподозрить, только если иметь богатое, очень богатое воображение. Это был среднего роста, лет тридцати от роду лет человек, тщательно, до синевы щек выбритый, темноволосый, с правильными чертами лица, среднего роста, без лишнего веса, аккуратно одетый. Он говорил по-английски правильно и совершенно без акцента, он ехал через всю страну, тщательно соблюдая скоростной режим, он ни с кем не вступал в конфликты, он останавливался только на автоматических заправках, где автомат, наподобие платежного терминала – принимал купюры и выдавал бензин, за все время своего пути он ни разу не зашел в придорожное кафе, чтобы обедать, ни разу не свернул к мотелю, чтобы поспать. Он был похож на военного в штатском. Он ничего не ел, и пил не кофе, а минеральную воду без газа, он не ел уже три дня – но ему, привыкшему к суровому воздержанию и смирению плоти – было привычно чувство голода. Его никто и нигде не остановил – но если бы и остановил, у него нашлись бы водительские права на имя Митча Уэйна выданные как раз в Индиане. Если бы дорожный полицейский захотел проверить их по компьютеру – он узнал бы, что Митч Уэйн ни разу даже не привлекался за нарушение скоростного режима, не говоря уж о более серьезных неладах с законом. В наши суровые времена, времена PATRIOT Act и всевластия спецслужб и это не спасает от проявления пристального интереса и возможного превентивного заключения – но это в том случае, если ты привлечешь внимание. А этот человек – в том то все и дело – внимания не привлекал. Вообще.
