Оракул с Уолл-стрит 9 (СИ) - Тыналин Алим

Сердце забилось так громко, что я услышал собственный пульс. Записная книжка! Кожаный блокнот с моими секретами, тайными мыслями, зашифрованными записями, планами на будущее, с дневником о прошедших событиях, списками агентов и компрометирующими материалами на влиятельных людей, все это исчезло.

Я бросился к сейфу, судорожно шаря руками по пустым полкам. Может быть, книжка упала, закатилась в угол, потерялась среди других документов?

Но нет, сейф вычищен профессионально. Остались только малозначительные бумаги: квитанции об оплате коммунальных услуг, страховые полисы на мебель, копии банковских выписок.

Самого главного не было.

— Фаулер! — крикнул я, выбегая из кабинета. — Фаулер!

Голос эхом прокатился по пустым коридорам особняка. Ответа не последовало.

Я спустился на первый этаж к комнатам прислуги. Дверь в покои дворецкого распахнута, а внутри царил образцовый порядок. Кровать заправлена по-военному, личные вещи аккуратно разложены в комоде, костюмы висят в шкафу на деревянных плечиках.

На письменном столике лежал небольшой конверт кремовой бумаги с моим именем, написанным безупречным каллиграфическим почерком. Я разорвал конверт дрожащими пальцами.

'Мистер Стерлинг,

прошу простить за столь неожиданное увольнение с должности. Мистер Морган из Альянса промышленной стабильности сделал мне предложение, от которого я не мог отказаться. Надеюсь, Вы поймете, что в наше нелегкое время каждый должен думать о собственном будущем.

Мистер Морган передает благодарность за ценную информацию и уверяет, что она будет использована исключительно в интересах финансовой стабильности нашей великой страны.

С искренним уважением,

Уолтер Фаулер

p.s. Советую Вам подумать о добровольной капитуляции. Сопротивление лишь усугубит Ваше положение'.

Письмо выпало из моих рук и медленно опустилось на персидский ковер. Два года Фаулер жил в моем доме, знал все мои привычки, имел доступ в любую комнату. Два года он изучал мой распорядок дня, запоминал, когда я открываю сейф, в какое время покидаю дом надолго.

Идеальный шпион. И я даже не подозревал.

Ноги подкосились, я рухнул в кожаное кресло у камина. В голове проносились воспоминания последних месяцев. Как Фаулер интересовался моими деловыми встречами. Как случайно оказывался поблизости, когда я говорил по телефону с банком. Как его взгляд задерживался на записной книжке в тот памятный вечер.

Все сходилось. Морган не просто объявил мне войну, он засадил в мой дом крота, который систематически собирал информацию. А сегодня ночью, пока я охотился на Гусика, этот крот завершил свою миссию.

— Босс! — послышались торопливые шаги на лестнице. — Босс, где вы?

О’Мэлли спускался с верхнего этажа, его голос звучал встревоженно.

— Здесь, Патрик, — откликнулся я устало.

Ирландец вошел в комнату, держа в руках автомат Thompson. Густые волосы растрепаны, на лице глубокие морщины усталости.

— Босс, охрана все проверила на втором этаже. Никого из посторонних. Профессиональная работа.

— А тут и не было посторонних, это работа Фаулера, — сказал я, протягивая ему записку. — Читай.

О’Мэлли быстро пробежал глазами по строчкам, его лицо каменело с каждым словом.

— Сукин сын, — выругался он. — Два года жрал ваш хлеб, а сам работал на Моргана.

— Патрик, — сказал я, поднимая голову и глядя ему в глаза. — Они получили все. Абсолютно все. Мы проиграли.

О’Мэлли опустился в соседнее кресло, положив оружие на колени. За окном светили фонари, их свет тускло пробивался сквозь тяжелые бархатные шторы.

— Что именно было в записной книжке, босс?

Я закрыл глаза, вспоминая содержимое украденного блокнота. Каждая страница хранились в памяти. Его пропажа как нож в сердце.

— Списки всех наших людей в полиции, суде, мэрии. Фамилии, должности, размеры взяток. Финансовые схемы банка, как мы обходим федеральное законодательство, откуда берем деньги для кредитов. Компромат на сенаторов, конгрессменов, судей, все, что я собирал три года.

Я не сказал, что с самого начала записывал в книжку свои прогнозы на будущее, подтверждающие тот факт, что я точно знал его. Особенно наступление Великой депрессии.

— А связи с Комиссией?

— И это тоже. Подробности всех сделок с Лучиано, Лански, Костелло. Суммы, даты, свидетели. Если Морган передаст эту информацию в Бюро расследования…

Я не закончил фразу. О’Мэлли и сам понимал последствия. Федеральная тюрьма Алькатрас для меня, электрический стул для большинства моих людей.

— Может быть, еще не все потеряно? — осторожно предположил ирландец. — Морган ведь тоже нарушал закон, привлекая Синдикат. Если мы найдем доказательства…

— Какие доказательства, Патрик? — горько усмехнулся я. — У Моргана есть мои записи обо всех преступлениях, а у меня нет ничего. Только слова перепуганного Винса о полумиллионе долларов, которые никто не поверит.

В доме зазвонил телефон. Резкие трели разрезали утреннюю тишину, заставляя вздрогнуть. О’Мэлли вопросительно посмотрел на меня.

— Отвечай, — кивнул я.

Патрик снял трубку:

— Резиденция мистера Стерлинга, слушаю.

Пауза. Лицо О’Мэлли напряглось в ожидании.

— Позовите хозяина, — прозвучал в трубке знакомый вежливый голос с едва заметным акцентом. — Мистер Морган желает с ним поговорить.

Кровь застыла в жилах. О’Мэлли протянул мне трубку, его лицо было мрачным как грозовая туча.

— Стерлинг слушает, — сказал я, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

— Доброй ночи, мой дорогой коллега, — мягко произнес Морган. — Надеюсь, вы обнаружили мою небольшую записку? Мистер Фаулер оказался исключительно ценным сотрудником.

— Что вам нужно, Морган?

— Прямо и по-деловому. Превосходно. — В голосе послышались шорохи переворачиваемых страниц. — Видите ли, я просматриваю здесь ваши записи. Весьма увлекательное чтение. Ваша записная книжка содержит поистине захватывающие подробности. Мне уже удалось разобрать часть вашего шифра, я подобрал к нему ключики. Думаю, скоро я сумею прочитать и другое. Вот, что мне посчастливилось узнать.

Морган сделал театральную паузу, затем начал читать:

— Цитирую: «15 октября. Детектив Томас О’Хара, 14-й участок — три тысячи долларов за информацию о рейдах Бюро расследования. Судья Морис Эпштейн — пять тысяч за оправдательный приговор Джо Адонису. Конгрессмен Фицджеральд…»

— Достаточно, — резко оборвал я.

— О, но это только начало, — продолжил Морган с наслаждением в голосе. — Здесь столько интересного. Например, подробности ваших финансовых операций с мистером Лучиано. Схемы отмывания денег через швейцарские банки. Списки клиентов вашего банка, связанных с подпольной торговлей алкоголем.

Каждое слово било как молот по наковальне. Три года осторожности и конспирации разрушились за одну ночь.

— Особенно меня заинтересовала запись от восьмого сентября, — продолжал Морган. — «Срочная оплата заказа на устранение федерального прокурора Уилсона. Сто тысяч долларов через Мейера Лански». Боюсь, полиция найдет это весьма любопытным.

Я сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Каждая строчка из записной книжки была смертным приговором не только мне, но и десяткам людей, которые доверяли мне свои тайны.

— Чего вы хотите? — спросил я хрипло.

— Разумного решения, мистер Стерлинг. Цивилизованного завершения нашего конфликта. — Голос Моргана стал деловым, официальным. — Я уже давно мог бы вас раздавить. Но я восхищаюсь вашим умом. Было бы жаль лишиться такого гения. Поэтому я опять предлагаю вам добровольную капитуляцию на следующих условиях.

— Слушаю.

— Первое. Вы публично признаете свои ошибки в ведении банковского бизнеса и объявляете о передаче всех активов под управление Альянса промышленной стабильности.

Я закрыл глаза. «Merchants Farmers Bank», мое детище, результат двух лет напряженной работы и риска.

— Второе. Вы даете показания против всех членов так называемой Комиссии, с которыми имели деловые отношения. Подробные показания с именами, датами, суммами.