Афганский рубеж (СИ) - Дорин Михаил

Тут Леночка слегка приукрасила. В служебной карточке товарища Клюковкина, то есть меня, целый сборник достижений со знаком «минус».

— Да это я с командованием не сошёлся характерами. Так-то у меня всё отлично по службе. Ну, в Афганистане, по крайней мере, — отмахнулся я.

— Это хорошо! Мне совсем неважно, что у вас до меня было… ой!

Так-так! Леночка всё чаще оговаривается. Видимо, моё природное обаяние играет свою роль.

— Давайте чаю попьём, — предложил я, и Лена с удовольствием согласилась.

С Леной в течение нескольких минут мы приятно посидели за чашкой чая, и я начал собираться в городок.

— Саша, а вы когда в следующий раз придёте? — спросила товарищ младший сержант, поправляя светлые волосы.

— Буду в ваших краях, обязательно зайду. Продолжим узнавать друг другу лучше, — ответил я, подошёл к Лене и аккуратно поцеловал в щёку.

Как я и думал, жест был слишком неожиданным. Щёки Лены залились краской.

— Это… это…я… вы, — глотала воздух Лена.

— Считайте это пожеланием доброй ночи! — ответил я и вышел из кабинета.

Найти в штабе дивизии транспорт до жилого городка в столь позднее время было сложной задачей.

Выйдя на крыльцо, я стал высматривать хоть кого-то, кто собирается ехать в сторону Баграма.

— Старина, ищите кого-нибудь? — прозвучал за спиной молодцеватый голос.

Я повернулся и увидел перед собой невысокого роста человека, крепкого телосложения и с тёмной папкой в руке. В свете фонаря над входом в здание, можно было разглядеть его внешность. У него на голове густые тёмные волосы, нос правильной формы и улыбка совсем уж «голливудская». Этому человеку впору в кино сниматься, а он здесь.

— В Баграм надо добраться.

Собеседник был одет в форму «эксперименталку». В эти годы она массово не поступала в войска. Значит, либо передо мной не самый простой гражданин, либо вещевики и промышленность раньше начали снабжать армию данным обмундированием.

— Откуда форма? — спросил я.

— Скоро всем такую выдадут. Пару лет назад разработали. И теперь решено всю 40ю армию в эту «песочку» переодеть.

Собеседник достал из нагрудного кармана пачку сигарет красного цвета и предложил мне «угоститься».

— Не курю и вам не советую, — ответил я скороговоркой.

— Эт правильно. А я всё никак не брошу, старина. Кстати, Турин Вячеслав Иосифович, майор, — протянул он мне руку, и я в ответ пожал её.

— Александр Клюковкин, лейтенант. Здравия желаю, — ответил я и продолжил высматривать, чей автомобиль собирается выезжать с территории штаба.

— Обычно старших по званию принято приветствовать по-другому, — заметил Турин.

— Согласен, принято, — кивнул я, но так и не вытянулся в струнку.

Турин замолчал. Сейчас мне было не до его претензий. На горизонте маячила перспектива не попасть к вечерней постановке задач. В голове уже созрело решение пойти и обратиться к кому-нибудь в штабе, чтоб дали машину.

— Пойдём, Саня Клюковкин. Я вас доставлю в Баграм. Всё равно туда еду, — похлопал меня по плечу Вячеслав и показал на УАЗ-469, стоявший ближе всех к штабу.

Мы выехали через КПП и направились в сторону жилого городка Баграма. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, отбрасывая последние лучи уходящего дня.

— С какого вы подразделения, Саша? — спросил Турин.

— Из авиационного, а вы?

— Из сухопутного, — улыбнулся Вячеслав, повернувшись ко мне. — Вы не слишком хорошо идёте на контакт.

— Сложный день. Устал, товарищ майор.

— Понимаю. Выполнить несколько вылетов, поучаствовать в эвакуации раненых товарищей, а потом ещё и попить чаю с Леночкой из строевого отдела — как тут не устать, — усмехнулся Турин.

Ну, теперь понятно! Оказался я в машине с особистом. Сейчас будет наводящие вопросы задавать, склонять к сотрудничеству и всё прочее.

— Не переживайте. Хоть я и назначен в дивизию на должность начальника особого отдела, склонять к сотрудничеству и задавать наводящие вопросы я не буду. Всё прекрасно знаю и без вас, — подмигнул он мне.

Если бы знал, то так бы не говорил. Информацией он владеет, но не в полном объёме. Когда такие ребята, как Турин, говорят «не переживайте», значит, у них точно есть претензии.

— А за что мне переживать? Долг я свой исполняю, замечаний у меня нет…

На этом моменте Турин рассмеялся. Значит, точно есть претензии.

— Насчёт отсутствия замечаний, это вы погорячились. Комдив не успевает отвечать на запросы из Кабула, что ваша эскадрилья работает не так, как хотят некоторые начальники.

И я даже знаю одного такого начальника.

— Ну, с Кабула-то виднее, — иронично заметил я.

УАЗ остановился рядом с КПП в жилом городке. Я поблагодарил Турина и вышел из машины.

— Александр, вы в следующий раз так откровенно не указывайте направление движения товарищу Берёзкину. Это ни к чему. Он туда всё равно не подойдёт, — сказал мне вслед Вячеслав Иосифович и уехал, подняв в воздух клубы афганской пыли.

Предупредил, так предупредил! Возможно, Павлом Валерьевичем уже занимаются люди из ведомства Турина. Чего только они хотят ему предъявить по своей линии, не могу понять. Пока результатов не видно.

Добравшись до палатки, я не торопился заходить и присел на лавочку возле выхода. На улице уже было темно, а над вершинами гор появились первые звёзды.

Я прилёг на скамью и сложил руки за головой.

Наверное, нет другого такого сочетания в мире. Самая «горячая точка» на планете в данную минуту и столь красивый вид на ночные горы. Воздух постепенно становится прохладным, а ветер не задувает в рот крупицы Афганской пыли. Тишину нарушают только громкие разговоры из палатки и гул двигателей бронетехники из расположения мотострелкового полка.

— Клюковкин, ты чего тут улёгся? — услышал я голос Енотаева, который подходил к палатке.

— На свежем воздухе лучше спится, командир, — ответил я, поднимаясь и садясь на лавку.

— Подвинься. Хоть посижу, а то весь день на ногах. Присаживаюсь только в машине и в вертолёте, — сказал комэска и сел рядом. — В штабе все дела сделал?

— Так точно.

Комэска прищурился. Как будто ждал ещё каких-то подробностей.

— Никому не попался?

— В каком плане? — посмеялся я.

— В таком! Девчонку не обижай мне, а то я тебя знаю. Ты ж ловелас знатный. Думаешь, мне приятно было в Соколовке постоянно выслушивать рассказы о твоих похождениях направо и налево?

Оставил мне мой предшественник репутацию. Нет, я тоже люблю женщин и не против такого внимания с их стороны, но в меру. А то в случае с Клюковкиным это уже вредит.

— Думаю, что нет. А что рассказывали вообще? — спросил я.

— Издеваешься? Порой такое расскажут, что самому хочется повторить. И не знаешь, то ли осуждать тебя, то ли завидовать, — посмеялся Енотаев, достал сигареты и закурил.

Да, весело. Ну, судя по списку «побед», которые мне поведала Тося, Клюковкин и правда прослыл гигантом половой жизни.

— Ладно. Я вообще тебе вот что предложить хотел. На Батырова вызов пришёл в академию. Наградят его, и он уедет поступать.

Вот и славно. Хорошо, что у Димона всё получилось. Пускай едет, семью вывезет из Соколовки и по службе пойдёт высоко.

Бог с ним, с этим Берёзкиным. Рукопожатие пусть Батыров оставит на своей совести.

— Он туда и стремился. Заслужил.

— Возможно, но есть по нему уже решение и его никто менять не будет. Ты что думаешь делать?

— Командир, вы так спросили, будто могу тоже в академию поехать по своему желанию, — улыбнулся я.

Енотаев так замахал руками, что на меня ветер подул.

— Даже не думай! С трудом тебя представляю в Монино. Но, честно сказать, эта командировка мне открыла тебя с другой стороны. Ты будто другим человеком стал.

— Вы так сентиментальны, Ефим Петрович.

— Клюковкин, хорош! Иначе я поменяю мнение, — повысил голос Енотаев, и я показал рукой, что рот закрыл на замок. — Теперь хочу тебе после «кнута» дать «пряник».

— Вкусный? — улыбнулся я.