Смутные дни (СИ) - Волков Тим

Толпа по инерции аплодировала и скандировала:

— Ма-я-ков-ский! Ма-я-ков-ский!

Потянуло сквозняком…

— Да-а… — протянул доктор. — Здесь явно какая-то очередная афера. Только я пока что не понимаю суть. Не так и много они здесь заработали…

Где-то на улице вдруг прозвучал выстрел!

— Господа! — истошно закричал кто-то. — Кассир убит! Касса ограблена!

Касса… Так вот оно что!

— Аннушка, Маша… ждите меня у входа… А лучше — телефонируйте в милицию! Здесь ведь есть телефонный аппарат?

— Я найду, — спокойно кивнула Анна. — А ты… На, возьми…

Она вытащила из сумочки браунинг. Доктор ведь нынче не взял свой наган — слишком уж громоздок, неудобно таскать в гражданской одежде.

Кивнув девушкам, Иван Палыч со всех ног бросился к выходу… пока там еще не собралась толпа. Он уже догадывался, кто стоит за ограблением и всей этой аферой…

Ла-адно, на это раз не уйдешь! Поглядим, кто кого…

— Только без паники! Без паники, господа!

В цеху вновь вспыхнул свет, пока еще — совсем тусклый… но все-таки… Кто-то снова засвистел, на этот раз — разочарованно, но паники не было. Немного посвистев и потопав ногами, публика потянулась к выходу.

Правда, доктор ничего этого уже не видел. Выскочив из проходной, он бросился за угол — извозчик все еще стоял, только створки служебных ворот были широко распахнуты.

Вот из них выбежали двое. Один — совсем молодой, с саквояжем, второй… Сильвестр!

— Спасибо, Никифор! Помог… Дай-ка ношу, помогу… — забрав саквояж, Сильвестр вдруг вытащил револьвер и выстрелил в парня, хладнокровно, жестоко.

Тот упал, схватившись за живот, бандит же прыгнул в пролетку:

— Гони!

Вечерело. Еще миг — и экипаж скроется в городской тьме…

Что же делать?

Как что? Тут же извозчиков нынче — тьма! Народу много, понятно…

Вытащив десять рублей, Иван Палыч прыгнул в первую же подвернувшуюся коляску:

— Во-он за той пролеткой! Скорее, любезный! Жену с любовником застал!

— Ничо, господин хороший! Догоним, — спрятав десятку, кучер понятливо покивал. — Н-но! Живо догоним паршивца! Бока намнем, гаду!

Лошадь взяла с места в карьер, понеслась мелкой приемистой рысью… Куда быстрее, чем пролетка бандитов!

— Вон они, вон! — доктор привстал в коляске и вытащив из кармана браунинг, передернул затвор…

Пролетка свернула направо в проулок.

— За ней!

Повернули, проехали… Выскочили на параллельную улицу. И…

— Вон же она, барин!

Бандитский экипаж стояла у чугунной ограды городского сквера. Лошадь спокойно щипала траву. В пролетке никого не было.

— Ч-черт! Спасибо, любезный…

Выскочив из коляски, Иван Палыч опрометью бросился в проходной двор. Смеркалось, в окнах зажглись керосинки. Вообще-то, здесь было и электричество, но сейчас экономили на всем…

И где же они, черт побери? Хороший вопрос.

Доктор внимательно осмотрелся. Двор, как двор. Скамеечки, веревки с бельем, акации… липы… песочница…

Даже уютно! Но пусто, кругом ни души. Смутные времена — по вечерам обывателю выходить опасно. Разденут. Ограбят. Убьют!

— Не меня ли ищешь, доктор? Так вот он я!

Сильвестр!

Он вышел из полутьмы, из-за липы. Наглый, уверенный в себе… Усмехнулся, выплюнул папироску и пошел прямо на доктора. В правой руке его блеснул большой финский нож! Наверное, этим он… Гвоздикова… и тогда в Зарном… Тогда дело не доделал, когда в бок пырнул. Решил сейчас…

— Слышал, ты выздоровел! И вправду говорят — на собаке быстро заживает. А я уж думал тебе одного раза хватит. Пырнул — и был таков. Ошибся. Но ничего. Поправимо… На, держи!

Бандит резко взмахнул рукой. Что-то упало рядом… Финка! Доктор наклонился, подобрал…

— Давай по честному. Вот, теперь мы на равных! — поигрывая точно таким же ножом, Сильвестр подходил все ближе. — Нож против ножа! Как тебе такое?

— Что это ты вдруг честным стал? — сквозь зубы процедил Иван Павлович. — Когда в толпе меня исподтишка бил о честности что-то не думал!

— Это так, озорство было, — криво усмехнулся тот. — Хотел тебя немного напугать. А сейчас по настоящему. Решим наконец окончательно вопрос. Даю тебе шанс… Ты можешь меня убить, поквитаться. Если повезет, конечно…

Ишь, благородный какой! Или на кураже. Уверен в своей победе. Доктор сжал зубы. Верить бандиту — себя не уважать. Здесь явно какой-то подвох… И еще не следовало забывать о втором, кучере… Наверняка где-то тут затаился. Как бы со спины не напал.

Сильвестр вдруг встал в стойку, ловко перекидывая финку из одной руки в другую…

А он опытный боец!

Впрочем… Патрон-то в патроннике…

Ну и тогда — делов-то!

Перехватив нож левой рукой, Иван Палыч сунул праву в карман пиджака… нащупал браунинг и, не вынимая пистолет из кармана, выстрелил…

Бандит схватился за грудь и, выпустив нож, повалился наземь… Доктор тут же бросился за липы… И вовремя! Один за другим прогремели выстрелы. Просвистели над головою пули.

Ну, вот он, второй! Кучер… Вот тебе и честность Сильвестра! Ни черта он не собирался проводить бой по честному, просто хотел, чтобы доктор вышел на простреливаемый участок — туда и нож кинул, чтобы выманить Ивана Павловича.

Тьма сгустилась… Доктор осторожно выглянул из-за липы… Выстрел!

Что же он, в темноте, что ли видит? Или просто бьет наугад… А-а, позади же свет — окно! Хорошо бы…

На улице вдруг послышался шум мотора… во двор завернула грузовик с солдатами! Завернул, и погасил фары…

А потом резко зажег…

— Господа бандиты, вы окружены! Предлагаю сдаться!

Прогремел усиленный мегафоном голос…

Петраков! Как же вовремя! Ну, слава Богу…

Когда все закончилось и кучера повязали, Иван Павлович вышел из укрытия и долго смотрел на бездыханное тело Сильвестра, не веря что тот мертв и все закончено.

Самовар пока что спрятали в комнате Анны Львовны, подальше от лишних глаз. Как сказала Аннушка — подарок должен быть сюрпризом. Ну, сюрприз, так сюрприз — есть не просит. А вот самому что-то захотелось! Тем более, скоро ехать на станцию — невесту встречать… Неплохо бы было позаботиться об ужине… или, хотя бы, взять что-нибудь к чаю. Баранки там, сушки, ситный… что есть…

Набросив пиджак, доктор спустился вниз, в залу…

— Эй, есть кто-нибудь?

— Я тут, Иван Палыч! — за стойкой возникла худощавая фигура Андрюшки. — Чего изволите-с?

— А что есть?

Подросток пожал плечами:

— Да шти вчерашние, постные, кисель… Могу яишню пожарить…

— А к чаю?

— Баранки-с! Но, такие, что не разгрызть.

— Ну-у… давай, пожалуй, яичницу. Но, не сейчас — позже.

— Иван Палыч… — Андрюшка вдруг шмыгнул носом. — Вы дядьку мово, Игната Устиныча, не видали?

— Ну-у… — задумался доктор. — Со вчерашнего дня не видал. А что?

— Да с обеда ушел на старое кладбище, могилку подкрасить. Так, с тех пор и не приходил.

Иван Палыч рассмеялся:

— Ну, мало ли… какие-то дела, заботы…

— А сейчас продукты привезут! — озабоченно прянул парнишка. — Дядька их самолично всегда принимает… Иван Палыч! Вы не сходите со мной до кладбища? Посмотрим дядьку, а? А то я один боюсь.

Честно говоря, доктору и самому давно хотелось полюбопытствовать — какого черта Феклистов забыл на старом кладбище? И ведь не раз уже туда ходит. Тогда, ночью, тоже туда шмыгал. Клад искал? Или, наоборот, закапывал? Андрюшка говорит — оградку на могилке красил. Почему сам? Что, не мог никого нанять?

А скоро, между прочим, уже и смеркаться начнет! Пора бы…

— Что ж, идем, Андрей. Глянем.

— Благодарствую, Иван Палыч! — обрадовано воскликнул парнишка. — Век не забуду!

С собой доктор прихватил револьвер, так, на всякий случай. На кладбище пошли пешком, не так и далеко было, да по пути тщательно оглядывали кусточки и прочие заросли. Мали ли, у трактирщика сердце прихватило или еще что?

Нет, никто на пути не попался, ни в кустах, ни в траве…

Впереди, за березами, показалась старая часовня, после знаменитого пожара игравшая роль основной церкви. Немного подновленная — не хватало денег! — она все же не могла вместить всех желающих, особенно — по праздникам, и было ясно, что все-таки придется строить новую церковь…