Японская война 1904. Книга шестая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

— И всегда справляетесь? — Огинский оценил мысль Корнилова.

— Всегда. Иногда это бывает сложно, иногда приходится платить кровью, но решение есть всегда. Так что, Алексей Алексеевич, вам нужно смириться с тем, что вы будете проигрывать. А потом сразу же возгордиться, потому что перед вами стоит задача сломать один из законов природы. Создать защиту, которую однажды не сможет пройти ни один наш враг.

— Спасибо, — Огинский почувствовал, как его горло сжалось от волнения, так его зацепили слова Корнилова. Смириться и возгордиться: это действительно то, что ему было нужно.

А потом неожиданно запищал один из опечатанных приемников. Тех, что выделили под уникальные частоты пластин, выданных азиатским агентам.

— Номер три, Филиппины, первый доклад, — Огинский сразу узнал, кто именно смог выйти на связь.

— И что там у американцев? — у Корнилова был допуск к секретной информации первого уровня, так что Огинский передал ему вторую часть сообщения, чтобы побыстрее разобраться с его расшифровкой.

Две минуты, и вот оба разведчика переглянулись. Тайна с заказчиком убийства французского генерала оказалась окончательно раскрыта — жаль, что даже теперь ничего было не изменить.

— Даже когда все расскажем, никто не поверит! — Огинский врезал кулаком по столу.

— Генерал поверит.

— В наших-то я не сомневаюсь. Не поверят союзники и другие страны.

— И они, думаю, тоже поверят. Но вот захотят ли это признать, другой вопрос, — Корнилов потер лоб. — Начинаю понимать, почему Вячеслав Григорьевич столько усилий вкладывает в радиосвязь и возможность напрямую общаться с людьми из других стран. Учитывая, как сейчас газеты могут внушить практически любую мысль, свой голос за границей нам просто-таки необходим.

— А что думаете насчет особого отряда броневиков?

— Хорошая идея. Если они будут налетать на нас наскоками, а потом уходить на подконтрольную англичанам территорию Китая, может выйти очень неприятно. Они выбирают цель, место и время. Мы же только защищаемся.

— А идеальной защиты нет и не может быть, — кивнул Огинский, повторяя то, с чего они начали этот разговор. — И тогда…

В этот момент аппарат пискнул, начиная прием нового сообщения — пришлось отвлечься на расшифровку, и еще через пять минут оба разведчика растерянно смотрели друг на друга.

— И что ему сказать? — на этот раз Корнилов не знал ответа. Да даже намека на него.

— Пьяницу добить, инсценировать несчастный случай, девочку взять к себе. По возможности потом вывезем их вместе, — а вот Огинский сжал зубы и принял решение.

— Уверены? — уточнил Корнилов. — Тот филиппинец ни в чем не виноват.

— В этом я не уверен. Как минимум, он уже убил жену. А еще я сомневаюсь, что он точно все забудет. Возможно, уже скоро мне никто из офицеров руки подавать не будет, но я смирился… Смирился, наверно, еще тогда, когда Макаров отказался меня повышать и единственного до сих пор держит в поручиках.

— Думаете, из-за этого?

— Не знаю, да и знать не хочу. Главное, я уже понял, что ради дела мне придется пачкать руки, и если тот же Киреев еще не осознал, какая у нас работа, то это только моя ошибка, что я его таким допустил до операции.

Огинский пытался казаться уверенным в себе и непреклонным, вот только внутри его трясло от сомнений. Единственное, что помогало держаться — это простой и циничный расчет. Если оставить все, как есть, погибнут двое. Разведчик, который наследил, и девочка, которая по возрасту очень скоро повторит судьбу матери. Если же он примет на себя ответственность, то смерти достанется только один. Разве не просто?

— Страшный вы человек, Алексей Алексеевич, — наконец, после долгой паузы выдал Корнилов.

А потом они вместе отбили сообщение с новыми инструкциями.

После успешной зачистки банд у шахт Бэньси роту Дроздовского снова расширили. Причем по новым штатам, которые генерал Макаров постепенно вводил для всей 2-й Сибирской, и они начали представлять собой по-настоящему самостоятельную боевую единицу.

Четыре отделения, в каждом по два пушечных и два транспортных броневика. Из пехоты — стрелки, в том числе две команды с мобильными пулеметами. Отдельно были введены несколько подразделений усиления ротного уровня: восемь снайперских пар, минометное отделение и артиллеристы с двумя легкими противоброневыми пушками, связисты и разведка. Ну и небоевые отряды: группы ремонта, снабжения и собственный фельдшер со стажером.

В общем-то, половина их пополнения тоже были новичками, которых закрепили за более опытными товарищами, чтобы в почти боевых условиях обкатать и подготовить к настоящим сражениям.

— Надеюсь, новая заварушка будет не сильно сложнее прошлой, — Дроздовский искренне переживал за приданных ему новичков и из-за этого гонял их в два раза больше, чем обычно.

— Мы же дорогу на Пекин прикрываем. Ну, что тут серьезного может случиться? Если и будут банды, то дай бог с десяток человек наберется, больше тут не спрятать, — Тюрин не унывал и для поднятия настроения всем рассказывал, что как только они обучат нынешнего помощника фельдшера и того переведут обратно в центральный госпиталь, то после него им обязательно выдадут не мужика, а девушку. Вслух этому никто не верил, но сами разговоры подпоручика бодрили людей, и атмосфера в отряде была на уровне.

По крайней мере, до вчерашнего вечера, когда отделение подпоручика Соловьева выехало на десять километров вперед и запустило воздушный шар. Судя по всему, наблюдателей так далеко от основного отряда никто не ждал, поэтому-то летунам и удалось заметить, как в овраге за деревней Ту-ши-кун дальше по пути что-то старательно укрывали ветками. Сам подпоручик ничего больше не разглядел, но вот его второй номер уверял, что точно видел там блеск стали.

И после такого можно было принимать самые разные решения. Самое простое — не обратить внимание на случайность и просто продолжить движение вперед. Чуть сложнее — усилить разведку и точно узнать, есть дальше враг или нет. Ну и самое интересное — поверить своим людям и провести операцию так, как будто цель уже подтверждена. И даже если в Ту-ши-куне на самом деле ничего необычного не окажется: лишними такие учения в почти боевой обстановке точно не будут.

— Работаем по желтому варианту, — Дроздовский поднял уровень тревоги. — Первое, второе и третье отделения, а также все вспомогательные отряды продолжат движение вдоль насыпи, а вот четвертое сделает крюк и обойдет Ту-ши-кун с севера по старой маньчжурской дороге. Если нас ждет кто-то сильный, то перекроем ему пути снабжения. Если же мелочь, то просто не дадим убежать.

Следующие полчаса ушли на отправку отчета в центр, смену позиций машин в колонне, ну и всякие мелочи, с которыми в случае чего бой можно будет принять прямо с колес. Заодно за это же время четвертое отделение свернуло с дороги и начало свой обход.

— Выступаем, — Дроздовский снова двинул вперед свои главные силы, отслеживая и ситуацию в целом, и кто из его офицеров как себя показывал.

Из плюсов: все точно держали свое место в строю. Достаточно компактно, чтобы при необходимости сразу начать действовать, и в то же не вплотную на случай, если какой-то слишком умелый враг сумел подтянуть сюда пушки — тогда за раз он сможет поразить только одну машину.

Накаркал!

Громыхнуло, потом на краю китайской деревни появилось облачко дыма, и почти сразу земля перед головным броневиком разлетелась во все стороны тысячами мокрых липких хлопьев. Все-таки враг! И с артиллерией! А еще сразу стало понятно, что пушки у незнакомцев посерьезнее 47-ми миллиметров будут. Ничего, и не с такими справлялись! Дроздовский моментально сориентировался по местности и отправил отряд за будущую железнодорожную насыпь.

Идеальное укрытие, без которого он бы никогда не решился столь нагло лезть вперед. А так у них была защита и, главное, свобода маневра… Ведь в чем плюс броневой машины? Она может двигаться — и какие бы мощные орудия ни собрал неизвестный враг, уже скоро они нащупают его слабое место и зайдут именно с той стороны.